Киборги не умирают

Он вылетел из растерянно сжавшихся орочей, упал куда-то в месиво орочей — сторожей, которые стали без разбору жалить его, но он уже добрался до истинного Всадника, глянул в его злобные крохотные глазки, увидел страх в его глазах, который должен был напомнить обо всех его жертвах, и его тонкая шея сухой веткой треснула в его мощных руках.

Он едва не оглох, когда сотни орочей одновременно издали предсмертный визг.

Тварь упала как подкошенная. Орочи дергались, словно желая уползти от трупа.

Потом угомонились и они.

Антон постоял над грудой затихшего мяса, до конца осмысливая случившееся.

Случилось невероятное. Он убил того, которого нельзя было убить в принципе, и победил там, где победа была невозможна.

Самое обидное было то, что он даже не сможет никому рассказать о своем подвиге.

Ему никто не поверят, а он прослывет вруном. Он и сам себе не верил. Пихнул вялый ороч ногой. Это он должен был сейчас лежать там. Последний из убитых киборгов «Фалкона». Пятый из пяти.

Из рюкзака убитого Нухаева выкатился, чудом не разбившись, хрустальный шар. Он так нарядно светился, что Антон не смог не подобрать его. Он всмотрелся в него и увидел непонятное отражение.

Поднял голову и увидел над собой струящиеся живые кольца. Они заняли весь потолок, тонны живого отвратительного веса. Пульсирующая труба разверзлась на конце и стала опускаться на него, позиционируя отверстие по его голове. Он даже не пошевелился.

Труба сползала ниже, уже голова и плечи спецназовца скрылись внутри воронки.

Движение после этого замерло. Труба судорожно конвульсировала, но не могла опуститься ниже и заглотить Антона целиком.

Потом унформер поднялся и сделал еще одну попытку надеться на спецназовца. И опять запнулся, дойдя до хрустального шара.

Хрустальный шар! Он не пускал его!

Антон вскинул руку с шаром кверху, и тело унформера стало плющиться о потолок.

Унформер боялся. И значит, его можно было убить!

Антон попробовал просканировать шар, надо сказать не в первый раз, и опять увидел какую-то муть. Но в этот раз он уже знал, где искать.

— Электропаразиты, они вселяются в неодушевленные предметы! — вспомнил он вещие слова Икку-Длинного.

Он держал в руках шар, таящий в себе неизвестно сколько миллионов вольт. Но его опасность для унформера заключалась даже не в этом. Внутри находились электропаразиты, которые подчиняли себе все. И живое и неживое.

Унформер уползал. Антон догнал его, подпрыгнул, цепляясь и отгибая раструб книзу, точно гигантскую губу, и разбил шар о глотку изнутри. Унформер дернулся, он кинулся наутек, он торопился, действовал быстро и умело, но все равно не успел.

Как бы быстро он не действовал, все равно не мог обогнать время, время для него остановилось. Замерли живые кольца, застопорили неудержимый бег отростки, трубы остановились в движении, словно причудливые творения абстракциониста. Волна смерти прокатилась вдоль потолка. Через секунду по всей длине унформер окаменел и выцвел. Когда Антон его потрогал, он был трухлявый как столетний пень.

Антон отряхнул руки как после тяжелой работы и пошел (не побежал!) к лифту.

Жанна, которая, как оказалось, все это время держала руку на кнопке, но не нажала ее, крикнула ему издалека, едва увидела:

— Скорее! Беги!

Он дошел, не убыстряя шага. Он и не представлял, как устал.

— Теперь можно не торопиться, здесь нет ничего и никого живого! — сказал он и был как всегда неправ.

Из грота, наполовину заваленного льдом из расположенной сверху бройлерной, впрочем, нельзя было сказать, что бройлерная располагалась наверху, во всяком случае, целиком, так как один из бройлеров провалился сквозь ярус и лежал тут же.

Так вот из грота вел неприметный и узкий ход, заканчивающийся крохотным каменным мешком. В этом тупике по стенам бежали струйки грунтовых вод, было холодно, а на одиноком валуне сидел, обняв плечи, и дрожал сержант Кучай.

В оставшейся глубоко позади базе давно перестало грохотать, но Кучай не двигался с места, чувствуя, как смертельный холод проникает в него из валуна, и как он засыпает.

Когда из приведшего его в каменный мешок хода раздалось металлическое позвякивание, он с трудом разлепил скованные инеем ресницы и включил фонарик.

В пещеру входил Слепень. Подняв безглазое лицо, он напряженно прислушался.

— Кучай, ты здесь?

— Здесь! Я готов! — стуча зубами, отозвался он.

Слепень подошел, опустился и сел рядом с ним, гранаты при этом гулко ударились друг о друга. Он нашарил в кармане смятую пачку сигарет, вытянул одну, сунул в рот. Зажег спичку и стал нашаривать кончик сигареты, тогда Кучай взял его за руку и подвел огонек к сигарете.

— Спасибо, — поблагодарил Кучай.

— Минька, тогда это не я был, Богом клянусь, — глухо проговорил Кучай. — Ты меня все равно убьешь, но знай, я этого не делал.

Слепой пыхнул сигаретой, потом вынул бычок и протянул соседу. Кучай жадно затянулся.

— Покурил? — спокойно спросил Слепень.

— Да, я готов! — он поднялся, одернул комбинезон.

Слепой встал, взялся за общий провод, соединяющий все гранаты в единый смертоносный пояс. Кучай закрыл глаза. Прошла томительная секунда. Звякнул метал.

Когда он открыл глаза, пояс шахида лежал на земле.

— Минька, ты чего? — не понял Кучай.

— Пора выбираться.

— Я не пойду, я в розыске! — замотал он головой. — Меня посадят!

— Не посадят. Пошли, сержант, теперь у тебя есть главный свидетель.

На верху был день, который мог никогда и не наступить. На Антоне и его спутнице одежда сохранилась лишь фрагментарно, лица черные как у шахтеров, и он сомневался, что их подберет даже самая захудалая попутка. Вопреки ожиданиям, стоявшее неподалеку такси завелось и подъехало к ним.

— Чудеса! — Жанна нашла в себе силы на слабое проявление эмоций.

В подъехавшей машине водительское место пустовало.

— Это не чудо, а Иван! — поправил Антон.

Они сели на заднее сидение и он сказал:

— В центр, шеф, — а уже после спросил. — Как ты здесь оказался?

— Если ты думаешь, что избавился от меня, подключив к допотопному компьютеру, то глубоко ошибаешься. По локальной сети я заказал такси, но с обязательным условием, чтобы таксист поднялся в квартиру за вещами. А дальше дело техники.

Задействовав «Переговорщика», взял его сознание под свой контроль. Он отсоединил меня от компа и присоединил к разъему электронного тестирования машины. И вот я торчу здесь уже два дня! Как все прошло?

— Нормально.

— Я хотел извиниться за таймер.

— Так это ты?!

— Я же извинился! Я подумал, что если унформер рванет на день раньше, то ты опоздаешь и окажешься далеко отсюда.

— Нет, благодаря тебе я все наблюдал из первого ряда!

— Ну что мне сделать, чтобы ты меня простил? Запустить в себя вирус Келло? Кстати, как ты справился с унформером? Элиминатор или шар с электропаразитами?

— Я чувствую рядом с тобой всю свою никчемность. Ты и это знал?

— Догадывался. Не успел тебе сказать.

— В следующий раз перед тем, как устраивать выяснение отношений, сначала выкладывай всю полезную информацию.

— Согласен, А ты что собираешься влезть в очередную авантюру? Кстати, совсем забыл о Всаднике Тьмы. Я проанализировал и понял, что единственная возможность для него оказаться здесь, это подняться вместе с нами на грайве с Шарагда. Более того, я уверен, что сейчас он где-то поблизости!

— Можешь быть уверен. Вообще то он на базе. Я свернул ему шею.

Такси вильнуло на ходу.

— Прости. Но для двоечника школы «Фалкон» ты делаешь поразительные успехи. Может быть, тебе стоит восстановиться?

— Фалкона больше нет, — сказал Антон мрачно.

Когда он перегружал модуль с искиным в устройство плавного пуска, Жанна вдруг сказала:

— Возьми меня с собой!

Парадокс заключался в том, что теперь он не мог взять ее с собой. Не имел права.

Когда этот мир был обречен умереть, тогда мог, а теперь между ними словно пролегла невидимая преграда. Барьер.