Страница 38 из 87
Даже физические симптомы нередко служа выполнению позитивной цели. НЛП рассматривает любые симптомы, включая и физические, как сообщение о сбое в работе. Физические симптомы часто сигнализируют людям: что-то вышло из равновесия. И действительно, иногда физические симптомы являются даже признаком того, что находится в процессе излечения.
В некоторых ситуациях позитивная функция симптома или поведения не являлась частью инициирующих обстоятельств, но позже возникла как “вторичная выгода”. Например, один человек не намеревался заболеть, но, тем не менее, ему стали уделять много внимания и освободили от обязанностей, когда он заболел. Внимание и облегчение, полученные в качестве побочного продукта болезни, могли стать вторичной выгодой, а эта выгода указывает на те области дисбаланса в “нормальной” жизни этого человека, которые нуждаются в изменении. Если на них не обратить должного внимания, у человека может произойти срыв обратно в проблемное состояние.
Следовательно, позитивные намерения, лежащие в основе “сопротивления изменению” включают в себя целый ряд проблем — потребность в признании и уважении прошлого, потребность в собственной защите путем сохранения чего-то привычного, попытку удержать позитивные моменты прошлого и так далее.
Важно, конечно, понимать тот факт, что какое-то действие или симптом имеют в своей основе позитивную цель, не оправдывает подобное поведение и не делает его приемлемым или хорошим. Скорее, принцип позитивного намерения подтверждает, что необходимо уметь постоянно изменять свое поведение, справляться с симптомами или сопротивлением. Исцеление, или “ассоциативная коррекция”, с этой точки зрения, будут означать открытие новых возможностей для выбора в обедненной модели мира человека. Новые возможности выбора должны отвечать тем позитивным намерениям или целям, которые человек (сознательно или бессознательно) пытается осуществить, но без негативных или патологических последствий данного симптома.[23]
Конечно, позитивные намерения не всегда бывают осознанны и очевидны. Поскольку мы не привыкли думать в терминах позитивных намерений, иногда бывает трудно сразу их обнаружить, и поэтому легко можно скатиться к другому объяснению поведения или симптома. Но если поставить себе задачу отыскать их и посмотреть достаточно глубоко, мы найдем их. Иногда намерение, или глубинная структура, находится далеко от поверхностной структуры поведения. В таких случаях отношение намерения и поведения может показаться парадоксальным. Например, я работал с суицидальными пациентами, чья позитивная цель заключалась в “достижении мира”. Родители иногда физически наказывают или даже обижают своих детей, чтобы “показать им, что они их любят”. Видимо, тайна парадоксальных отношений, существующих между позитивным намерением и результирующим поведением, кроется в событиях прошлого и в той модели мира, где эти отношения сложились.
Нередко позитивная цель, ради которой возникает некоторое поведение, не достигается. Например, позитивным намерением “возмездия” часто служит желание “установить справедливость” для того, чтобы попытаться исправить ситуацию. Но вместо этого может возникнуть нескончаемая или усиливающаяся междоусобица (вспомним вражду Монтекки и Капулетти в известной пьесе Шекспира).
Кроме того, позитивные намерения, или цели, часто возникают только по отношению к той части полной системы, которую люди осознают или с которой они себя идентифицируют. При этом человек, который видимым образом намеренно наносит какой-либо вред другому своими действиями, нередко имеет некоторую собственную позитивную цель, не совпадающую с целью своего “противника”. В самом деле, понятие “негативное намерение”, скорее всего, возникло из опыта подобного рода. Позитивное намерение, лежащее в основе негативного намерения, и отвержение понятия “позитивного намерения”, без сомнения, являются защитой. Люди, отвергающие понятие позитивного намерения, часто боятся казаться наивными. Однако, важно не путать понимание того факта, что людьми движут “позитивные намерения”, с осознанием того, что люди всегда способны помнить об интересах и благе других. Люди движимы позитивными намерениями, но это не делает их автоматически мудрыми или способными к альтруизму, что как раз является результатом их умственного развития, навыков и карты мира. Задача заключается в том, чтобы расширить собственную модель мира и включить в нее другие возможности выбора, способность к защите, мудрость и научиться помогать другим делать это. Вот в чем состоит одна из главных целей и один из главных вкладов НЛП.
Люди нередко впадают в заблуждение по поводу принципа позитивного намерения. Им кажется, что другой человек или другие люди “должны были бы знать лучше”. Они, казалось бы, достаточно умны и зрелы для того, чтобы находить альтернативы осуществления своих намерений и целей. Но часто человек лишь говорит, что понимает: это плохо для него или для достижения целей, к которым он по-настоящему стремится, и все же продолжает вести себя по-старому. Фрейд, конечно, знал о таких несообразностях и стремился их понять. В результате своих исследований истерии он пришел к следующему объяснению данного явления:
“Чем больше мы занимались исследованием этих явлений, тем больше убеждались в том, что расщепление сознания, которое так поражает в хорошо известных классических случаях в форме “двойственного сознания”, присутствует в зачаточном виде в любом случае истерии, и эта тенденция к диссоциации, а вместе с ней и возникновение необычных состояний сознания (которые мы соберем вместе под общим названием “гипноз”), лежат в основе неврозов… Мы хотели бы уравновесить распространенное утверждение, что гипноз является искусственно вызванной истерией, другим положением: основой и непременным условием истерии являются гипнотические состояния. Все эти гипнотические состояния и сам гипноз имеют нечто общее между собой, как бы сильно они не различались в других отношениях; общее состоит в том, что идеи, возникающие в этих состояниях, очень интенсивны, но отрезаны от ассоциативной коммуникации с другим содержимым сознания”.
Из замечания Фрейда следует, что влияние прошлых событий часто распространяется намного дальше конкретного воспоминания о ситуации. При некоторых условиях события могут вызывать необычные или “гипнотические” состояния, которые ведут к “расщеплению сознания”, — к состоянию, когда часть мыслительного процесса человека отделена от остального процесса. Эта диссоциированная или отделенная часть сознания нередко вызывает идеи, которые “очень интенсивны, но отрезаны от ассоциативной коммуникации с другим содержимым сознания”. Согласно Фрейду, это — общее явление, лежащее в основе всех неврозов или психических проблем.
Конечно, очень важно помнить о том, что события нашей жизни влияют на нас на разных уровнях. Некоторые — на наше поведение, другие действуют на нас уровне способностей — либо помогают нам их развивать, либо показывают, что нам их не хватает. Ситуации и события могут также влиять на усиление или формирование нашего уровня идентичности. Фрейд имел в виду, что при некоторых особых обстоятельствах и в особых состояниях, события вызывают диссоциацию или расщепление психических и неврологических процессов, связанных с разными уровнями, — даже на уровне убеждений и идентичности. Он объяснял:
“…В истерии присутствуют группы идей, происходящих из гипнотических состояний, и эти идеи отрезаны от ассоциативной связи с другими идеями, но могут быть связаны между собой, и таким образом формируют более или менее организованный зачаток вторичного сознания”.
Фрейд замечает: вместо того, чтобы просто регрессировать к воспоминанию о событии в прошлом, человек переключается на ту часть своего сознания, которая сформировалась в результате события. Эта часть сознания содержит в себе кластеры “идей”, связанных между собой, но отделенных от “нормального сознания”. Такой тип явлений, описанный Фрейдом, составляет основу того, что в НЛП называется “моделью частей”. “Части” в своей основе представляют собой “группы идей”, которые “связаны между собой”, но имеют слабую “ассоциативную связь” с “нормальным” состоянием сознания человека. В таком виде они функционируют как своего рода “вторичное сознание”. Например, люди говоря о себе, что они “уверенные” и “сильные”, но иногда они бывают “подвержены сомнениям” или “уязвимы”. Человек может думать, что он вообще реалистичен, но также имеет “части” — “творческие” или “критические”. Часто случается, что люди говорят о собственных “частях”, которые как бы являются “ребенком” или похожи на него. У нас у всех, вероятно, был опыт, когда одна наша “часть” хотела сделать что-то, тогда как другая не решалась или боялась этого.