Разбитое окно

Но она отказалась, сказав, что собралась с матерью в универмаг «Маршалл Филд» на Петле, где предстояла большая распродажа. Линкольн, конечно, огорчился, но, поскольку ничего нельзя было поделать, сосредоточился на викторине. Он занял первое место в старшей группе, потом все участники упаковали чертежи, приборы и модели, вынесли их на улицу и погрузили в багажный отсек автобуса. После этого с посиневшими от мороза пальцами, окутанные паром, они бросились к двери теплого салона автобуса.

Вот тут кто-то из ребят и выкрикнул:

– Эй, смотрите, какая крутая тачка!

Линкольн обернулся – по университетскому кампусу, шурша шинами, скользил красный «корвет».

За рулем сидел его двоюродный брат Артур. В этом не было ничего необычного, так как он жил здесь, неподалеку. Удивило Линкольна присутствие девушки на сиденье рядом с Артуром; ему показалось, что это Адрианна.

Она или нет?

Линкольн не знал, что и думать.

Одежда точно как у Адрианны: коричневая шубка из искусственного меха и меховая шапка такая же, что Линкольн подарил ей на Рождество.

– Линк, черт возьми, залезай скорее, дверь закрываем!

Но Линкольн словно прирос к месту, провожая глазами автомобиль, свернувший за угол по запорошенной снегом улице.

Неужели Адрианна обманывала его? Девушка, о которой Линкольн привык думать как о своей будущей жене? Это казалось невероятным. Но больнее всего было то, что она встречается у него за спиной с его же двоюродным братом Артуром!

Как истинный ученый, Линкольн принялся объективно анализировать факты.

Факт первый. Артур и Адрианна знали друг друга. Они познакомились в прошлом году в офисе консультанта по университетскому образованию в школе Линкольна, где девушка подрабатывала после занятий, а значит, они запросто могли обменяться номерами своих телефонов.

Факт второй. Линкольн только теперь понял, почему Артур перестал расспрашивать его об Адрианне. Братья уделяли много времени разговорам о девушках, но Арт в последнее время даже не заикался о подруге Линкольна.

Подозрительно.

Факт третий. Задним числом Линкольн домыслил, что Адрианна, отказываясь от его приглашения, говорила как-то уклончиво. Опять же она не знала, что викторина проводится в Эванстоне, потому и колесила с Артом так открыто по часто пересекающимся улочкам кампуса. Приступ ревности ослепил Линкольна. («А я-то, дурак, собирался подарить ей обломок Стэгг-Филда! Частицу священного символа современной науки!») Линкольн вдруг вспомнил, что Адрианна и раньше отказывалась от его приглашений под предлогами, теперь казавшимися неестественными. Таких случаев он насчитал три или четыре.

И все же не мог в это поверить. Линкольн подбежал по скрипящему под ногами снегу к телефону-автомату и позвонил ей домой.

– Извини, Линкольн, но Адрианна уехала с друзьями, – ответила ее мать.

С друзьями…

– Ладно, позвоню позже… Кстати, миссис Валеска, вам удалось выбраться на сегодняшнюю распродажу в «Филде»?

– Нет, распродажа будет только на следующей неделе… Извини, мне надо готовить ужин, Линкольн. Одевайся теплее, если пойдешь на улицу. Сегодня страшный мороз.

– Да уж… – Линкольн чувствовал это буквально на своей шкуре. С трясущейся челюстью он стоял под козырьком телефона-автомата, не решаясь поднять со снега монетки, которые упали после неловких попыток вставить их окоченевшими пальцами в приемник.

– Линкольн, черт, давай в автобус!

Вечером он позвонил Адрианне и некоторое время ухитрялся поддерживать обычную беседу, пока наконец не выдержал и спросил, как у нее прошел день. Она ответила, что удачно съездила с мамой за покупками, только очень устала в магазинной толчее. Все как с цепи сорвались, ругаются, пихаются… Она говорила таким сокрушенным голосом, что явно чувствовала себя виноватой.

И все же Линкольну были нужны твердые доказательства.

Поэтому он решил вести себя, будто ничего не случилось. Когда Арт в очередной раз приехал к нему в гости, Линкольн оставил его на минутку одного в гостиной, а сам выскользнул из дома, прихватив ролик с липкой лентой для чистки от собачьей шерсти (именно таким инструментом пользуются эксперты-криминалисты при осмотре места преступления), чтобы собрать вещественные доказательства с переднего пассажирского сиденья «корвета».

Потом положил липкую ленту в целлофановый пакет, при свидании с Адрианной незаметно снял с ее шапки и шубки несколько шерстинок. Линкольн испытывал чувство стыда и унижения, шпионя за любимой девушкой, но это не помешало ему провести сравнение собранных вещдоков и оригинальных образцов под микроскопом в одном из школьных кабинетов. Они были идентичны – как натуральная шерсть с шапки, так и синтетические ворсинки с шубы.

Итак, девушка, на которой Линкольн собирался жениться, обманывала его.

И, судя по количеству этих вещественных доказательств, обнаруженных на сиденье машины Артура, она проделывала это не один раз.

А неделю спустя Линкольн все-таки увидел их вместе в машине, и тогда все сомнения развеялись окончательно.

Он расстался с Адрианной без лишних вопросов и выяснения отношений. У него не было никакого желания устраивать скандал. Даже пару раз еще являлся на свидания, во время которых оба чувствовали себя чужими и большей частью неловко молчали. Как ни странно, Адрианну, похоже, огорчала его внезапная отчужденность. Черт подери, возмущенно думал Линкольн. Неужели она хочет сразу и с тем, и с другим? В итоге Адрианна тоже рассердилась на него… хотя сама первая и обманула.

Соответственно Линкольн отдалился и от двоюродного брата, отказываясь встречаться с ним под разными предлогами – ссылаясь то на подготовку к выпускным экзаменам, то на соревнования. Окончательно их разъединила его неудачная попытка поступить в МТИ – нет худа без добра.

Братья виделись изредка на семейных собраниях, ну и на совместном праздновании окончания университета. Однако их отношения изменились в корне. Об Адрианне ни тот ни другой больше не обмолвился ни единым словом. Во всяком случае, по прошествии еще многих лет.

Вся моя жизнь переменилась. Если бы не ты, все было бы иначе…

Даже теперь Райм почувствовал, как от волнения застучало в висках. Он не ощущал прохлады на ладонях, но мог предположить, что они повлажнели. В эту минуту в дверях весьма кстати появилась Амелия Сакс и прервала тягостные воспоминания.

– Есть что-нибудь новое? – спросила она.

Плохой признак. Если бы встреча с Кэлвином Геддесом принесла хоть какую-то пользу, она бы начала прямо с этого.

– Нет, – признался Райм. – Рон еще не закончил проверку алиби. И на приманку Родни тоже пока никто не клюнул.

Сакс приняла от Тома чашку кофе и взяла с блюда половинку сандвича с индейкой.

– Салат с тунцом лучше, – заметил ей Лон Селлитто. – Том сам его приготовил.

– Это тоже сгодится.

Сакс села рядом с Раймом и предложила ему откусить от своего сандвича. Тот отказался, покачав головой.

– Ну как твой брат? – спросила она, увидев открытое досье на подставке.

– В каком смысле?

– В прямом. Как ему там, в «Могильнике»? Наверно, нелегко приходится?

– Я с ним не общался.

– Ему, наверное, неловко звонить тебе. Лучше бы ты сам это сделал.

– Ладно. Что ты узнала от Геддеса?

Сакс признала, что встреча не привела к выдающимся открытиям, пояснив, что в основном это была лекция о ширящемся у нас вмешательстве в частную жизнь. Она перечислила названные Геддесом самые тревожные аспекты дейта-майнинга и деятельности «ССД»: ежедневное накопление личных данных без ведома и согласия граждан, опасности программы EduServe, необратимая сохранность информации и тайное существование метадейта компьютерных файлов.

– А есть что-нибудь полезное для нас? – с некоторой язвительностью спросил Райм.

– Два момента. Во-первых, Геддес подозревает Стерлинга.

– Ты же сказала, у него алиби, – заметил Селлитто, берясь за второй сандвич.

– Возможно, убийства совершались не им лично, но по его указанию.