Разбитое окно

Микробофобия, решила Сакс.

Джоргенсен перехватил ее взгляд.

– Микроволны – самый надежный способ умертвить их.

– Бактерии? Вирусы?

Джоргенсен расхохотался, словно Сакс удачно пошутила. Потом кивнул на лежащую перед ним толстую книгу:

– Иногда их очень трудно найти. Но искать надо. Врага необходимо знать в лицо. – Опять кивок, теперь уже в сторону микроволновки: – Хотите верьте, хотите нет, но очень скоро начнут делать такие, что их невозможно будет уничтожить.

Кто начнет? Кого уничтожить? Сакс несколько лет прослужила в постовых копах патрульного дивизиона – в «передвижниках», как их прозвали на полицейском жаргоне. Она дежурила на Таймс-сквер еще в те времена, когда площадь оставалась прежней Таймс-сквер, то есть не превращенной в нынешнюю диснейлендовскую пародию на саму себя. В качестве постового полицейского Сакс не раз приходилось иметь дело с бомжами и разного рода неадекватными типами. И что-то из ее тогдашнего опыта подсказывало ей, что Джоргенсен страдает паранойей или даже шизофренией.

– Вам знаком некий Делеон Уильямс?

– Нет.

Сакс назвала фамилии остальных жертв убийств и подстав, включая двоюродного брата Райма.

– Нет, никогда не слышал об этих людях.

Похоже, Джоргенсен не врал. Он продолжал возиться с книгой и добрые полминуты не обращал на Сакс никакого внимания. Подняв к свету очередную секвестированную страницу, он снова скорчил недовольную мину и бросил скомканный листок в мусор.

– Мистер Джоргенсен, номер вашей комнаты значился в записке, найденной сегодня на месте преступления.

Рука с ножом замерла. Джоргенсен, не дыша, поднял на Сакс безумно горящие глаза. Потом выдохнул:

– Где?! Где, черт возьми, вы нашли записку?

– В Бруклине, в мусорном контейнере. Она была приклеена к свертку с уликами. Предположительно от него избавился убийца.

Голос Джоргенсена понизился до зловещего шепота.

– Вы знаете, как его зовут? Как он выглядит? Отвечайте!

Он медленно приподнялся из-за письменного стола, его лицо налилось кровью, губы дрожали.

– Успокойтесь, мистер Джоргенсен. Не надо так волноваться. Мы еще не знаем наверняка, действительно ли записка оставлена преступником.

– Да-да, это он! Можете не сомневаться. Ублюдок! – Джоргенсен наклонился вперед. – Как его зовут?!

– Я не знаю.

– Назовите мне его имя, черт подери! Сделайте хоть что-нибудь для меня, а не со мной!

– Я помогу вам, если это в моих силах, – твердо произнесла Сакс. – Но вам надо взять себя в руки. О ком вы говорите?

Джоргенсен уронил нож и бессильно опустился на стул. Его плечи поникли, лицо исказила горькая улыбка.

– О ком, о ком… О Боге, конечно!

– О Боге?

– Я же Иов. Знаете ли вы, кто такой Иов? Невинный страдалец, беспрестанно третируемый Богом. Каким только испытаниям он его ни подвергал! Но все они ничто в сравнении с тем, что выпало на мою долю!.. О-о, это он! Разузнал, где я теперь нахожусь, и пометил на этой вашей записочке. А я-то надеялся, что мне удалось спастись… Он снова нашел меня.

Сакс показалось, что у него на глазах выступили слезы. Она спросила:

– Что с вами произошло? Пожалуйста, расскажите мне.

Джоргенсен провел ладонью по лицу.

– Хорошо. Несколько лет назад я занимался врачебной практикой, жил в Коннектикуте. У меня была жена, двое замечательных детишек. Деньги в банке, пенсионный счет, загородный дом. Спокойная, обеспеченная жизнь. Я был счастлив. Потом случилось странное. Поначалу ничего катастрофического. Я подал заявку на новую кредитную карточку, чтобы начислялись мили по программе частых авиаперелетов. Мой годовой доход составлял триста тысяч долларов. Я всегда вовремя вносил деньги на ипотечный и кредитный счета. Но однажды мне отказали. Я решил, что это какая-то ошибка. Но в компании мне сказали, что я отношусь к рискованным заемщикам, поскольку за последние полгода три раза менял место проживания. А я вообще ни разу не переезжал. Просто кто-то снимал квартиры под моей фамилией, пользуясь номером моей социальной страховки и кредитными реквизитами. А потом отказался вносить арендную плату. Однако накануне закупил в кредит товаров на общую сумму почти в сто тысяч долларов, указав доставлять их по тем самым адресам.

– Мошенничество под чужим именем…

– В том-то и дело, что не под чужим! Весь этот фейерверк мошенничества посыпался на меня. Бог открывал кредитки на мое имя, делал заказы на огромные суммы, оформлял поставки в разные места – и, само собой, никогда их не оплачивал. Стоило мне разобраться с одной фальшивкой, он уже подстраивал другую. И был в курсе всего, что я делаю, чем живу. Бог все видит! Он знал девичью фамилию моей матери, день ее рождения, кличку моей первой собаки, марку моего первого автомобиля – те цифры и слова, что обычно используются в качестве паролей доступа на кредитные и банковские счета. Он знал номера моих телефонов и моей телефонной карты. Мне выставили счет за международные звонки на десять тысяч долларов. Как он это сделал? Набирал номер автоматической справочной времени или температуры в Москве, Сингапуре, Сиднее и на несколько часов оставлял трубку снятой.

– Зачем?

– Как зачем? Затем, что он Бог! А я Иов… Сукин сын купил дом на мое имя. Целый дом! И отказался вносить платежи в рассрочку. Я узнал об этом, только когда адвокат, нанятый коллекторским агентством, явился ко мне в нью-йоркскую клинику и потребовал вернуть накопившийся долг в триста семьдесят тысяч долларов. А еще я задолжал четверть миллиона, проигранные Богом в онлайновом казино. Он сфабриковал адресованные мне судебные иски по обвинению во врачебной халатности, и страховая компания аннулировала мой договор. Без страховки меня не брали на работу ни в одну клинику и ни один страховщик не желал иметь со мной дела. Нам пришлось продать дом, и все деньги до последнего цента, естественно, ушли на погашение долгов, к тому времени наделанных уже мной самим, – около двух миллионов долларов.

– Двух миллионов?!

Джоргенсен на мгновение прикрыл глаза.

– Дальше – больше. Моя жена долго терпела все это. Ей пришлось нелегко, но она меня не бросала… пока Бог не начал посылать подарки – дорогие подарки, от моего имени и купленные на мою кредитную карточку, – медсестрам, работавшим прежде вместе со мной. К ним прилагались послания с недвусмысленными намеками и приглашениями. Одна из женщин позвонила мне домой и в разговоре с моей дочерью просила передать, что с удовольствием соглашается провести со мной выходные. Девочка рыдала, когда рассказывала об этом жене. Четыре месяца назад жена ушла от меня, хотя, думаю, не верила, что я ей изменял. Теперь она вместе с детьми живет у своей сестры в Колорадо.

– Мне очень жаль.

– Неужели? О-о, ну, великое вам спасибо! Однако я еще не закончил, нет! Сразу после отъезда жены на меня начала наезжать полиция. И все потому, что в вооруженных ограблениях, совершенных на востоке Нью-Йорка, в Нью-Хейвене и Йонкерсе, применялось оружие, приобретенное на мою кредитку, и поддельное водительское удостоверение. Один банковский служащий был тяжело ранен. Меня арестовали нью-йоркские фэбээровцы – потом, правда, отпустили, но пятно в биографии осталось. Навсегда. К нему добавился мой арест Агентством по борьбе с наркотиками, когда по якобы выписанному мной чеку была закуплена партия нелегально ввезенных в страну опасных медикаментов. Да, и я таки побывал в тюрьме – недолго правда, и не я лично, а кто-то, кому Бог загнал мою поддельную кредитку и водительское удостоверение. То есть вместо меня за решетку угодила совершенно посторонняя личность. Кто знает, как его настоящее имя? Но для всего мира существует официально зарегистрированный факт, что Роберт Сэмюел Джоргенсен, номер социального страхования девять два три, шесть семь, четыре один восемь два, бывший хирург-ортопед из Гринвича, штат Коннектикут, отсидел в тюрьме по приговору суда. И это занесено в мои личные учетные данные. На-всег-да!