Страница 31 из 54
Он долгую минуту смотрел на нее, рассматривая черты ее лица, римский нос, полный рот, гордые, высоко поставленные брови. И ее волосы. Чертовы волосы. Хотя они всё еще были мокрыми, несколько сухих прядок обрамляли лицо.
Этот цвет испанского заката. Даже в слабо освещенной комнате, эти пряди сияли как огонь — великое множество красного и золотого. Воспоминание о поездке в экипаже вместе с Фэллон О'Рурк нахлынуло на него. И портрет этой женщины находился двумя дверями далее. А она неделями находилась прямо у него под носом!
— Ты, — выдохнул он. – Я привез тебя в Дэвентри–отель. — Вместо того чтобы испытать удовольствие от того, что он снова с ней встретился, чувство того, что его предали, только усилилось. — По крайней мере, теперь у тебя больше мяса на лице.
— В самом деле, — кратко ответила она, напомнив ему о Фрэнке. У него стал комок в горле. – Я так тебя оскорбил, что ты решила одурачить меня этой маленькой шарадой?
— Меня прислало агентство. Мне нужна была работа. Это не было личным.
— Нет? – обхватил ладонью ее талию, скользнув по одной гладкой, округлой и твердой половинке. – Мне кажется, что это — очень личное.
Она зашипела сквозь стиснутые зубы.
– Перестаньте.
Темные зрачки ее глаз расширились, пока он ласкал ее теплую плоть. Он узнавал желание, когда видел его. Она знал, когда женщина ускользала в то место, где она едва могла вспомнить своё собственное имя.
Он отпустил ее зад и пальцами обхватил ее бедро, его прикосновение было мягким, словно перышко, скользнул вверх, ища ее жар. Ее плоть задрожала под его рукой. Он нежно дразнил мягкую кожу внутренней стороны бедра. Она опустилась на его руки, и он сильнее обхватил ее за талию, чтобы не дать ей упасть.
Ее бедра раскрылись для него.
— Вот так, — прошептал он, двигаясь по эластичным, мягким кудряшкам. Он простонал, когда его пальцы оказались во влажном жаре. Никогда он не чувствовал такую готовность женщины. Более желающей. Ее глаза закрылись, и он сдавил ее в своих объятиях, проводя пальцами по ее сердцевине. – Смотри на меня, — приказал он.
Широко раскрытыми глазами она смотрела ему в глаза, пока он с ней играл, найдя крохотную пуговку, потирая и сжимая, пока она жарко не застонала ему на ухо. Он вошел в нее пальцем. Ее скользкий канал крепко сжался вокруг него. Он прижал свой палец к той пуговке, перекатывая ее, пока он входил и выходил из нее, проникая глубоко, отчего его член заныл, стремясь освободиться, желая почувствовать ее обжигающее тепло вокруг себя. Чтобы поставить на нее свою печать.
Фэллон содрогнулась и вскрикнула, ее бедра напряглись вокруг его руки. Желая присоединиться к ней в экстазе, он поднес руку к передней части своих брюк, уверенный, что она окажется на спине под ним через несколько мгновений. Он не мог придумать более подходящего наказания, чем услышать, как она выкрикивает его имя в удовольствии.
Вот только это подтвердит ее правоту. И Доминик станет таким же скверным, как и другие аристократы, с которыми она его сравнивала.
Ее слова преследовали его. И как женщина у вас в услужении, я бы полностью подчинилась бы вашим желаниям.
Он с проклятием отпустил ее.
Она почти упала, так внезапно оказавшись на воле. Отступив назад, она натолкнулась на небольшую кровать. Мгновение он позволил себе насладиться видом ее обнаженного тела, длинными ногами, великолепным треугольником рыжевато–коричневых волос у нее между ног, к которому он прикасался всего несколько секунд назад… которого он жаждал коснуться вновь.
Он так горел в желании обладать ею, взять ее. Но он этого не сделает. Не потому что он был добр, или хорош, или, к черту эту мысль, джентльменом. Он совсем не был таким. И не собирался таким стать.
— Пожалуйста, — прорычал он.
Она покачала головой, явно испытывая замешательство.
— Я бы сказал, что теперь твое высказывание о том, что «все аристократы пользуются теми, кто стоит ниже их», ничего не стоит. Я ничего у тебя не украл. А только дал, — он осмотрел ее совершенно спокойным взглядом, пытаясь проигнорировать ее покрасневшую кожу или слишком яркие глаза… или агонию, которая разрывала его неудовлетворенное тело. – И оставил тебя очень даже удовлетворенной.
Ее рот открылся, лицо побелело. Она пыталась скрыть руками свое обнаженное тело.
Сложив их на груди, и крепко сжав бедра в защитном жесте, она подняла свой небольшой, квадратный подбородок.
— Что теперь? Как вы со мной поступите?
Он знал, о чем она подумала. И что, вероятно, ему стоило бы сделать. Явно, что другие мужчины в его положении позвали бы констебля. То, что она изображала мужчину и исполняла роль герцогского камердинера, определенно требовало наказания.
— Что мне с тобой сделать? – он неспешно скользнул по ней взглядом, избавляясь от мыслей о том, что он был бы рад с ней сделать… все его основные инстинкты требовали так поступить.
— Утром меня уже не будет.
— Очень хорошо, — он кивнул и прошел к двери.
Это будет к лучшему. Зачем ему обманщица в доме? И ему не нужна была женщина, которой он так страстно желал овладеть. Женщина, которая не хотела иметь с ним ничего общего.
Глава 19
Фэллон вскочила, услышав стук в дверь. Этой ночью она не сомкнула глаз, слишком волнуясь из–за герцога, спящего в соседней комнате за открытой дверью. Не то, чтобы она боялась изнасилования. Если он этого хотел, то у него была возможность это сделать. Ее щеки запылали, когда она вспомнила свой горячий ответ ему. Желание провести пальцами по его татуировке. Отдать себя без остатка.
Прижимая свернутую рубашку к груди, она смотрела на дверь, ожидая, что та распахнется и он ворвется, начнет бушевать в этой маленькой комнате, как прошлой ночью.
Вместо этого его голос донеся из–за плотно закрытой двери.
— Пять минут. Мой кабинет.
И ничего больше. Этот приказ ее рассердил. Повернувшись, она кинула рубашку в чемодан, даже не подумав, что ее надо аккуратно сложить.
Ему не следует говорить с ней в такой манере. Горячий выдох слетел с ее губ. С прошлой ночи она не его служанка.
Однако когда раскрылся обман, он не прогнал ее в ночь. И при этом он не вызвал констебля. Она полагала, что это заслуживает немного благодарности. Джентльмен в его положении «мог» это сделать. Это соответствовало тому, что она знала о сверхпривилегированной знати.
Качнув головой, она осмотрела комнату, удостоверяясь, что ничего не забыла. Она фыркнула, едва ли стоит об этом беспокоиться. Со времени прибытия в Пенвич, ей ничего не принадлежало, кроме одежды.
Сжав ручку чемодана, она вышла из комнаты с высоко поднятой головой, готовая к взгляду любого оказавшегося рядом слуги.
Она уедет после того, как он скажет то, что должен. Она сомневалась, что это займет много времени. Что еще можно сказать после прошлой ночи?
Идя по коридору, она разглаживала складки на последнем приличном платье — том самом синем, что она носила, когда повстречала в парке Маргарит, единственное платье, которым она дорожила.
Несколько мгновений спустя она стояла перед кабинетом герцога, благодаря Бога, что не повстречала слуг. Она смогла избежать их всех, то есть избежать неловкости. Они были добры к ней, как никто. Раскрытие обмана принесло бы ей немалый позор.
Пригладив волосы, которые ей удалось собрать в пучок, она постучалась в дверь.
— Войдите.
Приосанившись, она вошла в комнату, до боли сжимая ручку чемодана. Стрнно, ей казалось, что она вернулась в Пенвич, в кабинет мастера Броклхёрста, для наказания по требованию директрисы, полученное из–за ее дерзости.
Глубоко вдохнув, она напомнила себе, что она больше не та девочка и никто не имел права избить ее. Ни тогда. Ни сейчас.
Он поднял взгляд от стола, на его лицо стоило посмотреть. Бумаги, которые он изучал, были разложены перед ним. Это был первый раз, когда она видела его занятым делом, а не гоняющимся за пороком или отдыхом. А вид ее нерешенного будущего, изменил ее мнение о нем. Так или иначе, проявилась и его трудолюбивая и приличная сторона, он не распутник, как она сначала решила.