Страница 61 из 67
Это царствование в 852 году было потревожено восстанием в Армении, которое удалось подавить только в 856 году. Мусульманским владениям в Египте в это же время грозило нападение со стороны греков, а Дамиетта была разорена и сожжена. В Малой Азии продолжались постоянные столкновения без перевеса той или иной стороны. Во время этих войн резиденция халифа была перенесена в Дамаск, вероятно, чтобы халиф мог следить за ситуацией на полях сражений. Но в конце концов он вновь обосновался в Самарре, где был возведен дворец, превосходивший по своему великолепию многие дворцы, построенные предшественниками. Находясь в нем, халиф поддерживал изящные искусства, причем до такой степени, что его царствование, как и царствование Харуна и Мамуна, называется «золотым веком». Но любому великолепию рано или поздно приходит конец, и Мотаваккел не был исключением. В ночь на двенадцатое декабря 861 года один из турецких телохранителей, способствовавший его восхождению на престол, по указу Вассифа, одного из них, убил халифа в его дворце, в присутствии сына Монтасера, который был с ними заодно. При Мотасиме численность турецких телохранителей выросла от четырех тысяч человек до семидесяти, и пропорционально численности возросло их влияние. Своей дьявольской жестокостью они напугали его так, что он покинул Багдад, — шаг, сделавший их еще более могущественными, после чего халиф сделался игрушкой в их руках. И расправились с ним они потому, что Мотаваккел попытался освободиться от их опеки.
В ночь убийства Мотаваккела его сын Монтасер был провозглашен халифом — теми самыми турками, совершившими аналогичный поступок в отношении покойного халифа. Первое, что попытался сделать молодой человек, было ограничить их чудовищную власть, о которой он имел слишком полное представление. Надеясь также смягчить последствия отцовской ненависти к Алидам, он горячо взялся за восстановление памятников на могилах Али и Хусейна. Он возобновил паломничества в Мекку, положил конец преследованиям тех, кто принимал сторону несчастных потомков пророка. Во многом все это было вызвано попытками заглушить угрызения совести в связи с тем, что он принимал участие в убийстве своего отца. Но ничто не помогало обрести покой. Он покинул дворец, где его отец жил, где он был убит, и где, не успел его труп упокоиться в могиле, сын был провозглашен правителем страны. Но ужасная меланхолия преследовала его повсюду, и даже дебоши, которые он устраивал в Самарре, не давали ему забыться, так что после пяти месяцев правления он умер — от яда, причем многие уверяли, что не без причины.
Монтасер намеревался передать свой трон сыну, но самовластные турки решили по-своему и сделали халифом сына Мотасима: халиф Мустайн начал свое правление в 862 году. Он взошел на престол вследствие сделки, заключенной им с Вассифом, главой турецких телохранителей, того самого, кто вступил в сговор с Монтасером, чтобы убить Мотаваккела, при условии, что его братья также станут телохранителями. Публика в то время мало что знала о подобных ужасных сделках, как не узнала она и об этой. Правление нового халифа было омрачено чередой кровавых конфликтов и растущим возмущением народа против своего правителя. Первый взрыв народного гнева произошел в Хомсе. Несколько дней по улицам текла кровь, и беспорядки не утихли, пока в числе убитых не оказался представитель халифа.
В этих условиях война в Малой Азии дала краткую передышку. Мусульманский правитель Мелитины за год до описываемых событий предпринял военную кампанию, дойдя со своим войском до берегов Понта Эвксинского, и совершил нападение на важный город Амис, подвергнув на своем пути разорению все, что только возможно. Но кампания обернулась безрассудной авантюрой: греки окружили их и всех перебили, включая полководца. Безудержные завоеватели не остановились, пока не пересекли границ Месопотамии. Армии халифа оказались не в состоянии противодействовать неприятелю, и военачальник победителей возвратился в Константинополь, чтобы отпраздновать победу в цирке. Энтузиазма не было, ибо настал черед сарацин вести войну, но турки, которые одни были в состоянии оказать отпор новому противнику, больше были заинтересованы в решении собственных дел, нежели в общественном благе. Как раз в это время они боролись с лицами, назначенными халифом, но не получившими их одобрения. И вновь чернь и войско оказались на улицах Самарры, вовлеченные в кровавые распри и дележ добычи. Повсюду воцарилась крайняя анархия, убийство и грабеж стали повседневной нормой жизни. Здания горели, был сожжен мост через Тигр. Бойня требовала все новых жертв.
Пример столицы оказался заразительным. Алиды восстали в 864 году, захватив Куфу и выдвинув своего халифа. Провинция Табаристан, западнее Хорасана, где в новое время располагались охотничьи угодья персидского шаха, восстал и был навсегда потерян для халифата. Вновь возмутился против своего наместника Хомс. И, если уж добавить к описанию всеобщей немыслимой смуты, сами турки поддались чувству соперничества и принялись убивать друг друга внутри дворцовых оград Багдада. В междоусобицу был вскоре вовлечен и Мустайн, и вот уже восставшие провозгласили вместо него халифом Мотаза. Столицу осадило пятидесятитысячное войско, и, пережив все ужасы блокады, город капитулировал. Халифа препроводили под охраной в Басру, но по пути, в Басите, он умер (866 г.).
Новый правитель повторил опыт старого, с тем отличием, что дела год от года становились все хуже, если это возможно. Вознамерившись освободиться из рабства турецких телохранителей, причинивших столько мучений предыдущим халифам, он не заметил, как был принужден дать им почти безграничную власть. А тут еще армия, платить которой опустевшей казне было нечем, восстала против своих начальников и оставила дворцы на разграбление. Был схвачен и сам Повелитель Правоверных. Разорвав на нем одежду, его выбросили под палящее солнце, вынудили отречься и поместили в тюрьму, где в муках от голода и жажды он окончил свои дни (869 г.).
Таким образом, вновь освободилось место для турок, и они быстро выступили с кандидатурой сына Ватека, которого под именем халифа Мутади они посадили на престол в том же 869 году. К власти пришел человек, чей характер давал надежду на хорошие перспективы в будущем, но одному человеку, каким бы он ни был, не под силу остановить нацию, попавшую в водоворот ужасающего саморазрушения. Он запретил любые отступления от правил, изложенных в Коране, считавшихся общепринятыми многие годы; вино было запрещено, как и азартные игры; музыканты, танцоры и паяцы, заполнявшие двор, были выставлены вон; была восстановлена первозданная вера, правосудие вершилось лично халифом, были приведены в порядок финансовые дела государства. Казалось, будто возвратились дни первых халифов. Но увы, лукавые царедворцы из Туркестана отвыкли от простодушных и бесхитростных принципов. Они не хотели ничего слышать и знать о пророке, и они восстали против честного правления Мутади. Они вторглись в Самарру, устроили кровопролитие, чтобы принудить обезоруженного халифа к отречению. Тот мужественно справлялся с беззаконием и уличными беспорядками, но это не помогло: он был вероломно схвачен и подвергался пыткам, пока кинжал убийцы, вонзенный в его сердце 21 июня 870 года, не положил конец очередному царствованию.