Страница 59 из 67
Но хуже всего было то, что Шарлотта никак не могла забыть, как нежно он ласкал ее в доме Стоунвилла. Да, Дэвид не говорил ей о своей любви, но она читалась в каждом его поступке — в том, как он защищал ее от Притчарда, уговаривал перенести школу в другое место, предлагал свои деньги…
— Я уже не знаю, что чувствую, — призналась Шарлотта, и ее глаза вновь наполнились слезами. — А теперь он уехал из города, и я даже не могу поговорить с ним, чтобы понять это.
Амелия обняла подругу.
— А по-моему, ты все хорошо знаешь. Просто не хочешь этого признать. Мне кажется, ты уже простила Дэвида. — Немного отстранившись, Амелия взяла руки подруги в свои. — А еще мне кажется, что ты по-прежнему любишь его.
Шарлотта печально смотрела на подругу. Неужели она права? Возможно. А иначе как объяснить, что ей так плохо без Дэвида? Что при мысли о том, что она больше никогда его не увидит, сердце начинает болеть так, словно в него всадили нож?
Да, Дэвид лгал ей все эти годы и манипулировал ею, но он оставался ей другом. Очень добрым другом.
Амелия сжала руки подруги.
— У тебя есть письма, которые он писал под именем кузена Майкла?
Шарлотта кивнула.
— Сыщики забрали у мистера Бейнса оригиналы, но копии сохранились у меня — все до одной.
— Возможно, тебе стоит поискать в них указание на то, какие чувства испытывает к тебе лорд Керквуд. Я знаю, он играл придуманную им же самим роль, но сомневаюсь, чтобы ему было под силу скрыть свою истинную сущность от женщины, которая ему небезразлична.
— Или от женщины, которую он тайно ненавидит.
— В самую точку. Ты говоришь, его гнев просыпается всякий раз, когда он вспоминает о прошлом. Это должно прослеживаться и в его письмах. Возможно, если прочитаешь их снова, ты сможешь понять, на кого именно он злится — на тебя или на себя самого. — Амелия вскинула бровь. — И если ты забудешь на время о своем желании придушить его за ложь, то, возможно, разберешься и в собственных чувствах.
Шарлотта попыталась улыбнуться.
— Хороший совет. Спасибо.
— Всегда к твоим услугам. Я очень многим обязана тебе, и самое меньшее, что могу сделать для тебя теперь, — это дать дельный совет.
Шарлотта порывисто обняла Амелию.
— О, ты сделала больше, дорогая. А теперь идем посмотрим, как Теренс справляется с девочками. Он не привык общаться с такими крохами.
На пути к реке подруги разговаривали о школе и о дочках Амелии. И все же Шарлотта никак не могла забыть о том, куда именно они идут, и ее охватила паника. От проницательной Амелии не ускользнула нервозность Шарлотты.
— Все еще боишься воды?
Шарлотта вздохнула.
— Я думала, что со временем преодолею глупый страх, но этого так и не случилось.
— А ты знала, что Лукас боится замкнутых пространств? В свое время он два дня просидел в тоннеле в Дартмуре. Теперь он начинает нервничать всякий раз, когда мы оказываемся на нижней палубе корабля или долго находимся в тесном помещении. Но ему всегда удается побороть свой страх.
— Мне бы ужасно хотелось знать, каким образом.
— Он болтает обо всем, что взбредет в голову, а я изо всех сил стараюсь помочь ему — несу всякую чушь, чтобы заставить его смеяться. Лукас говорит, что это помогает переключить внимание и отвлечься от того, что его пугает.
— Наверное, и мне стоит попробовать при случае, — произнесла Шарлотта, хотя и усомнилась в том, что такой простой способ поможет ей чувствовать себя спокойно рядом с водой.
Вскоре их заметили девочки, которые тут же радостно закричали. Пятилетняя Изабель с каштановыми локонами и такими же голубыми, как у ее отца, глазами бросилась навстречу матери, а черноволосая трехлетняя Эмили топала следом за сестрой.
— Мама, мама, мистер Теренс показал нам лодки! — вскричала Изабель, обнимая мать за ноги. — Мы покатаемся на одной из них? Пожалуйста, пожалуйста!
— Не сегодня, солнышко. Возможно, в другой раз. А вместо этого мы отправимся пить чай с миссис Харрис.
Изабель посмотрела на Шарлотту.
— А у вас есть сливовый пирог?
— Пирог есть, но только лимонный, — ответила Шарлотта, очарованная девочками. — Подойдет?
Наблюдая за подругой и ее дочками, Шарлотта ощутила давящую боль в груди. Неужели она выйдет замуж за Дэвида, который ее не любит? Или не хочет сказать ей о своей любви? У них будут дети. Ведь Шарлотта была вовсе не уверена в том, что бесплодна.
«А он захочет, чтобы ты бросила школу и воспитывала детей, став леди Керквуд».
Но возможно, оно того стоит, если Дэвид действительно питает к ней какие-то чувства.
Как только Амелия с дочками уехала, Шарлотта отправилась в свою гостиную и достала коробку с письмами Дэвида. Она читала на протяжении нескольких часов, запоздало узнавая Дэвида в каждой фразе, в каждом язвительном замечании. Несмотря на то, что каждая страница была пронизана высокомерием, случались и проблески доброты — например, когда он беспокоился за Шарлотту, оставшуюся в одиночестве на Рождество, или когда корил себя за то, что случилось с Люси.
Это письмо приковало особое внимание Шарлотты. Дэвид написал его вскоре после смерти жены. Несмотря на свое горе, он пытался убедить Шарлотту в том, что она не виновата в побеге Люси с испанцем, и взять вину на себя.
С отчаянно бьющимся сердцем Шарлотта нашла письмо, которое Дэвид отправил ей в ночь гибели Сары. Дэвид пытался уверить ее в том, что если бы Диего Монтальво оказался негодяем, он нашел бы способ выслать его в Испанию. Это была одна из многих попыток вмешательства, одна из попыток друга помочь женщине, открывшей школу без связей и почти без друзей. Возможно, план мести, задуманный Дэвидом, и был таковым в самом начале, но потом он трансформировался в нечто совсем противоположное.
В ушах Шарлотты по-прежнему звучали его слова: «Я был твоим другом, черт возьми! И до сих пор им остаюсь. Ничего не изменилось. По крайней мере, для меня».
Можно ли ему верить? Особенно в то, что Дэвид действительно питает к ней какие-то чувства? Что со временем он сможет снова ее полюбить?
Этот вопрос не давал Шарлотте покоя на протяжении еще двух дней. Теперь, хотя ее девушки разъехались на каникулы, а сыщики оставили ее в покое, она никак не могла сосредоточиться на текущих делах. Шарлотта коротала время за чтением писем Дэвида и гуляла вокруг школы, пытаясь привести в порядок спутанные мысли и чувства. Однажды вечером она не заметила, как оказалась у лодочного сарая, где они с Дэвидом занимались любовью. И тогда ее осенило. Дэвид был прав, когда сказал ей, что она использует свою школу в качестве оправдания, чтобы не подпустить к себе мужчину, готового ее полюбить.
Шарлотта всегда гордилась тем, что сделала, гордилась своей чудесной школой. Но теперь она начала понимать, что этого ей уже недостаточно. Она чувствовала себя одинокой. Вот почему исчезновение кузена Майкла шесть месяцев назад так больно ранило ее. Ведь он был самым близким ее другом. Без него она чувствовала себя соломинкой, плывущей среди волн, брошенной, неуверенной и… одинокой. Такой ужасно одинокой.
Пример родителей и два не слишком удачных романа заставили ее уверовать в то, что нет на земле ее половинки. А потом в жизни Шарлотты опять появился Дэвид и вдохнул в нее новую надежду. Надежду на жизнь с ним вне такого уютного и вместе с тем все-таки ограниченного мира школы.
И это напугало ее, как и предположил Дэвид. А что, если бы она рискнула всем и вновь испытала разочарование? Ведь тогда ей уже некуда было бы вернуться. Учитывая все это, Шарлотте было гораздо проще запереть свое сердце на замок.
Но как после этого жить дальше?
Шарлотта развернулась, чтобы отправиться в обратный путь, ведь уже смеркалось. Но в этот самый момент перед ней возник мужчина. Шарлотта испугалась, но потом узнала его.
— Что вы здесь делаете? — спросила она, а потом заметила направленный на нее пистолет.
Прежде чем она успела закричать, кто-то подошел сзади и заткнул ей рот грязной тряпкой, в то время как первый мужчина связывал руки.