Страница 18 из 66
– Я пытался! – сердито воскликнул Диего, поднимаясь по ступенькам к входной двери. – Но мне не удается даже остаться с ней с глазу на глаз. Нас повсюду сопровождает этот громила – лакей миссис Харрис. Люси воздвигла между нами стену из английских правил приличия, и все ее разговоры сводятся исключительно к школе.
– Она, как видно, не слишком тебя жалует, а? – сказал Гаспар.
Диего подозревал обратное. В том-то и заключалась проблема: Люси испытывала к нему влечение, и это приводило ее в ужас. После их безрассудных поцелуев она захлопнулась, словно цветок ипомеи, который закрывается на ночь и вновь открывается утром.
И все же Диего не мог сожалеть о тех поцелуях. Они были для него откровением. И сама Люси была откровением, представляя собой потрясающую смесь неопытности и любопытства, что вызывало у Диего желание ознакомить мисс Ситон со всем, о чем она втайне мечтала узнать.
Мучительная мысль о том, как Люси тает в его объятиях, не покидала Диего после их первой встречи. Он чувствовал, что ему становится все труднее сосредоточиться на получении от девушки информации. Хотелось одного: унести ее к себе в постель и провести всю ночь, возбуждая ее страсть. За последние три ночи эта мысль не давала Диего заснуть и доводила до отчаяния.
Бормоча ругательства, Диего стал взбираться по шаткой лестнице.
– Дело не в том, что я не нравлюсь мисс Ситон. Ей не нравится то, что я, как она полагает, намерен сделать с ее драгоценной школой. Именно поэтому ее поведение нынче утром кажется мне подозрительным. У нее нет причин лгать относительно благотворительной деятельности. Она могла бы даже пригласить меня с собой, чтобы выжать деньги на какое-нибудь доброе дело.
Диего поднимался по лестнице, одолевая по две ступеньки за один раз, и даже не замедлил шаги ради Гаспара. К тому времени как старик, пыхтя и отдуваясь, нагнал его в кабинете, Диего успел наполовину уложить чемодан.
– Que demonis![7] – воскликнул Гаспар, прижимая руку к груди. – Что это ты затеял?
– То, что мисс Ситон тайком уезжает из дома на рассвете, имеет смысл, только если она намерена собрать пожертвования на такое дело, о котором не хочет, чтобы я знал. Возможно, это связано с тем, чтобы остановить строительство увеселительного сада.
Гаспар поморгал.
– Пожалуй, ты прав. Но кому это нужно? Ведь на самом деле ты не намерен ничего строить?
– Я-то не намерен. Но если она решит, что нашла способ помешать моим планам, ей больше будет незачем со мной встречаться. А я не могу этого допустить.
– Я должен сменить тактику, – заявил Диего, бросая в чемодан свой фрак. – Я изображал с ней джентльмена, позволяя диктовать условия общения в надежде, что она станет более доверчивой. Но этот метод ни срабатывает.
– Что ты намерен предпринять? – спросил Гаспар.
– Как следует встряхнуть ее. Хочу появиться на этом завтраке и для разнообразия заставить ее плясать под мою дудочку. – Диего уложил в чемодан особые свечи для аттракциона и специальную винную бутылку, потом улыбнулся Гаспару. – Думаю, что настало время устроить нашим добрым соседям благотворительное представление.
В элегантном саду герцогини Фоксмур Люси вместе с оркестрантами подбирала музыкальные произведения, которые будут исполняться во время завтрака. К ней торопливо подошла миссис Харрис.
– Люси, дорогая, у меня есть кое-какие новости… Я не хотела бы расстраивать тебя, на…
Оставив список музыкальных произведений у оркестрантов, Люси отошла с миссис Харрис в сторонку.
– Что случилось?
– Приехал лорд Ханфорт. С леди Джулианой. Люси застыла в ожидании привычной боли.
– Как ни странно, боли не последовало. За последние несколько дней она была настолько поглощена кампанией по спасению школы, что вообще почти не вспоминала о Питере. Разумеется, ее внимание сильно отвлекал этот проклятый фокусник, но это едва ли играло решающую роль. Хотя этот мерзавец был непозволительно красив, остроумен и приводил в трепет все ее существо, это лишь заставляло Люси проявлять еще большую осторожность.
– Извини, – сказала миссис Харрис, – я понятия не имела, что Луиза намерена пригласить их, иначе непременно отговорила бы ее.
– Пустяки. Пусть приходят. Их деньги ничуть не хуже денег других присутствующих, – сказала Люси, довольная тем, что оделась сегодня особенно тщательно. Шелковое платье цвета слоновой кости, изящно облегающее ее фигуру, очень шло ей. – К тому же это даст мне возможность доказать, что лорд Ханфорт теперь мне абсолютно безразличен.
– Надеюсь, что ты права, дорогая. Потому что он направляется сюда.
Едва успела Люси осмыслить это предупреждение, как рядом раздался знакомый мужской голос:
– Добрый день, мисс Ситон!
Люси взглянула на Питера с натянутой улыбкой, ничуть не удивленная его великолепным темно-синим пиджаком, который блеском золотой тесьмы и пуговиц затмевал солнце. Его дама была в платье из розового атласа и кружев, которое стоило наверняка втрое дороже платья, надетого на Люси. Они представляли собой потрясающую пару.
– Лорд Ханфорт, рада видеть вас. – Довольная, что у Питера вытянулась физиономия, когда он услышал ее официальный тон, Люси холодно кивнула его даме: – И вас тоже, леди Джулиана. Так приятно, что вы оба поддерживаете наше дело.
Когда кто-то отозвал в сторонку миссис Харрис, леди Джулиана плотнее закуталась в шаль и шмыгнула носом.
– Вам не кажется, мисс Ситон, что сегодня довольно холодно для завтрака на открытом воздухе?
– Ты должна понимать, моя дорогая, – сказал Питер леди Джулиане, – что мисс Ситон – женщина крепкая. Она не ощущает холод так остро, как такое хрупкое создание, как ты. – Он нежно потрепал по руке леди Джулиану, которая довольно крепко для «хрупкого создания» ухватилась за его локоть.
– Я ощущаю холод, – сказала Люси, – просто предпочитаю не демонстрировать этого.
Леди Джулиана огляделась вокруг с надменным видом важной дамы вдвое старше ее по возрасту.
– Ну что ж, здесь, кажется, очень мило. У герцогини действительно чудесные цветники, и венецианские завтраки при соответствующих условиях бывают приятны. – Она сопроводила свои слова элегантным поворотом головы, которому Люси никогда не сумела бы научиться. – Но мы не можем долго задерживаться, не так ли, Пити?
Люси с трудом подавила усмешку, заметив, что Питер пришел в ужас, когда его назвали Пити, а леди Джулиана добавила:
– Я уверена, что вы нас поймете, мисс Ситон. У нас очень много дел перед свадьбой.
Перед свадьбой?
Люси, конечно, знала, что в конце концов они поженятся, но какая-то крошечная часть ее существа все еще цеплялась за детскую мечту, кричала от возмущения: как он может взять в жены эту насквозь фальшивую особу?
Судя по выражению лица леди Джулианы, она упомянула о предстоящей свадьбе умышленно. Она, должно быть, узнала о надеждах Люси на будущее с Питером, но каким образом? Об этом никто не знал, кроме членов ее семьи и миссис Харрис.
Может быть, ей рассказал сам Питер? Может быть, этот презренный червяк смеялся над ней за ее спиной вместе с этой ведьмой?
Очевидно, так оно и было, потому что Питер отводил взгляд.
– Я думал, что мы объявим об этом только во время вечеринки по случаю нашей помолвки, – тихо сказал он леди Джулиане.
Она захихикала, прикрыв рот «нежной» ручкой.
– Извини, любовь моя, я совсем забыла. Боюсь, что тайна теперь перестала быть тайной.
– Да, кажется, так оно и есть, – сказал Питер, нахмурившись, все еще избегая смотреть в глаза Люси, добавил: – Ты, наверное, поняла, что леди Джулиана любезно согласилась стать моей женой.
Леди Джулиана, с обожанием взглянув на него, бросила на Люси злорадный взгляд.
Люси, взяв себя в руки, сумела пожелать им счастья, хотя больше всего в тот момент ей хотелось бы стереть с физиономии леди Джулианы эту злорадную ухмылку, дав ей крепкий пинок под зад.
К счастью, неприятный разговор прервался появлением самой герцогини, которая, поманив Люси, сказала:
7
Какого черта! (исп.)