Снова в дураках

- За кого?

- За Дерби, тут не может быть никаких сомнений. Фелтон очень хорош. Его мрачный вид безусловно привлекает, и он, конечно, довольно красив. Но увидев вчера вечером, как смотрит на тебя Тобиас Дерби... да после этого женщина была бы просто дурой, решив от него отказаться.

- Фелтон смотрит на меня не хуже, - заявила уязвленная Женевьева. - И он поцеловал меня перед всем высшим обществом. Полагаю, ты сама это видела, разве нет?

- Да, но что явилось причиной данного поцелуя - твоя привлекательность или его ревность? - уточнила Кэрола.

Женевьева половину ночи размышляла над этим вопросом.

- Думаю, ревность - показатель глубины его чувств ко мне, неужели это не понятно?

- Нет, - ответила Кэрола. - Мне не понятно. А вот во взгляде Дерби, мне кажется, глубина его чувств к тебе видна без всяких сомнений.

- Я могу точно сказать, за кого хочу выйти замуж, - заявила Женевьева. - Сегодня утром Фелтон попросил моей руки. - Триумф легким румянцем окрасил ее щеки.

- И ты сказала "да"? - спросила Кэрола без всякого энтузиазма, что было несколько досадно.

- Конечно, я ответила "да"!

- О! Ну, в таком случае, прими мои поздравления, дорогая, - сказала Кэрола, вскакивая и целуя Женевьеву. - Городской дом Фелтона всего в двух улицах от моего. А значит, мы сможем вместе выезжать в парк каждое утро!

Но некий оттенок сомнения в ее голосе слышался также хорошо, как если бы она произнесла это вслух.

- А как твой муж делал тебе предложение? - поинтересовалась Женевьева.

- Таппи? - Кэрола закатила глаза. - Заикаясь. Поскольку мы были едва знакомы, я оказалась ужасно напугана всем происходящим. Конечно, он заранее поговорил с моим отцом, и тот приказал мне принять предложение, так что я вряд ли могла поступить как-то иначе.

- Ты испугалась? Но почему? Вы оба выглядите такими счастливыми в браке, - сказала Женевьева, вспоминая высокого, довольно робкого мужа Кэролы и то, как светятся его глаза, когда он с восхищением взирает на свою миниатюрную женушку.

- Да, мы счастливы, но это теперь, - хихикнув, заметила Кэрола. - На что потребовалось несколько лет. Хватит обо мне, а как Фелтон делал тебе предложение? Он встал на колени?

- Конечно, нет, - ответила Женевьева. - Фелтон никогда не сделает ничего, столь не совместимого с поведением джентльмена. Он просто прокомментировал свой поцелуй в ложе театра, решив, что он ясно показал всему светскому обществу наше намерение пожениться, а потому он поспешил отослать сообщение об этом в "Таймс".

Кэрола моргнула.

- И это все? Он не сказал, что любит тебя, и не спросил, хочешь ли ты выйти за него замуж?

Женевьева почувствовала, что краснеет.

- Нет... точнее... полагаю, он решил, что это я сделала ему предложение. Поскольку вчера вечером я сама попросила его меня поцеловать.

- Ты... его... попросила?! - Кэрола была в шоке.

- Но не жениться на мне, - торопливо вставила Женевьева. - Только, чтобы он меня поцеловал. Вчера вечером. И прежде, чем это сделать, он объяснил, что такой поцелуй ясно даст понять всем окружающим о наший планах заключить брачный союз.

- Так сегодня утром он вообще ни слова не сказал о том, что любит тебя? - настаивала Кэрола.

К сожалению, это был тот самый неприятный вопрос, который Женевьева прошлой ночью задавала себе неоднократно.

- Он не из тех мужчин, что привыкли к высокопарным выражениям, - заметила она.

- Да, но, прося женщину выйти замуж...

- Фелтон считает очень важным вести себя благопристойно, - твердо заявила Женевьева, - и я должна сказать, что согласна с ним. Как-то раз я уже поплатилась за отсутствие у Тобиаса цивилизованного поведения. В результате я оказалась замужем за Эразмусом Малкастером. Это длилось целых шесть лет, и это не был счастливый брак, Кэрола.

- Я знаю, дорогая, - вздохнула Кэрола. - Но действительно ли ты уверена, что мужчина, так жестко придерживающийся всех правил приличного поведения, как Фелтон, это то, что тебе нужно? К тому же, возможно, Тобиас за это время изменился.

- Нет, он все тот же, - Женевьева была неумолима. - Могу это утверждать по тому, что увидела вчера вечером. Он остался таким же необузданным, каким был в юности.

- Единственный человек, который когда-либо смотрел на меня так же, как Тобиас Дерби на тебя, это мой муж. А моего Таппи никак нельзя назвать необузданным, Женевьева. Думаю, ты просто неверно истолковываешь интерес Тобиаса лично к тебе, считая его пылкость и необузданность чертами его характера. - Она захихикала, и вряд ли в Лондоне нашлась бы еще одна леди со столь безнравственным смешком, как леди Кэрола Первинкл. - Ты должна понимать, Женевьева, что любая из нас не захотела бы, чтобы мужчина всегда вел себя исключительно цивилизованно!

Женевьева снова покраснела. Она точно знала, что подразумевает Кэрола, но комментировать ее высказывание отказывалась.

- Лусиус Фелтон всегда ведет себя исключительно благородно, - холодно заметила она. - И это именно то, что мне нужно.

- Ну, если ты так считаешь, - заключила Кэрола. В ее голосе явно слышалось сомнение. Она потянулась к рядом стоящему столику и взяла с него свое рукоделие. - Посмотри, Женевьева. Как ты считаешь, я не сильно изуродовала рукав таким большим количеством розовых бутонов?

***

ЛУСИУС ФЕЛТОН участвовал-таки в некоторых подозрительных сделках, что есть, то есть. Но он никогда не нарушал никаких законов, хотя покойный муж Женевьевы, похоже, такой щепетильностью не обладал. Из того, что удалось узнать Тобиасу, следовало, что Фелтон стоит гораздо дороже, чем он ранее подозревал, и как считало светское общество. После пяти часов сбора информации Тобиас начал испытывать к этому человеку уважение. Возможно, Фелтон и пользовался несколько сомнительной репутацией, но некоторые из его, на первый взгляд, недозволенных сделок явно были просто блестящими.

Одну интересную вещь Тобиас обнаружил сразу же, и заключалась она в том, что появление Фелтона в жизни Женевьевы ни в коей мере не было случайностью. Должно быть, Фелтон, увидев где-то Женевьеву, решил, что она должна принадлежать ему. И он совершенно внезапно стал партнером лорда Малкастера как раз за шесть месяцев до смерти последнего, причем процент Фелтона в совместном деле оказался совершенно пустячным.

Очевидно, Фелтон стремился получить нечто большее, чем деньги Малкастера. Он хотел его жену, а деньги были совершенно ни при чем.

Однако Тобиасу стала известна и слабость Фелтона: его конюшни. Фелтон, как оказалось, был просто фанатиком лошадей, он готов был свернуть горы, но купить того жеребенка, которого хотел видеть у себя. Тобиас потратил четыре дня на покупку всех пяти лошадей в Англии, которые, как предполагалось, приобретут славу в последующие несколько лет.

Таким образом, Тобиас появился на званом обеде леди Первинкл в очень хорошем настроении, которое, однако, быстро испарилось. Первым, что он увидел после обмена приветствиями с миниатюрной, но энергичной хозяйкой, стал поцелуй Фелтона руки Женевьевы с демонстративно возмутительной галантностью. В ее золотисто-каштановые волосы в необъяснимом беспорядке и очень непрочно были вплетены несколько цветков. Любой другой женщине это бы придало взъерошенный вид, однако Женевьева смотрелась лишь еще более живой. И Лусиус Фелтон прекрасно это видел. Глубокое, жадное ощущение обладания так и сверкало в его глазах, заставив Тобиаса впервые в жизни серьезно задуматься об убийстве.

Тобиас прошел дальше в гостиную и приветствовал весьма изысканную мисс Присциллу Блайт. Женевьева заиграла на фортепьяно, Фелтон стал наблюдать за ней сонным взглядом, что заставило Тобиаса по-волчьи подобраться. Но, будучи готов к продолжительной игре и потому придерживая свои карты, он продолжал болтать с Присциллой, пока у него от скуки чуть не свело зубы. Она, казалось, могла говорить только об одном предмете: ее маленькой собачке Ланс.