Продажная любовь

Зато она не встречалась с Никосом. После ланча и отъезда гостей он не выходил из своего офиса.

Второй день после свадьбы был немного легче. По совету Энн малыш рисовал Тину и Сэма возле огромных пирамид. Зато сама Энн не могла успокоиться. Кто будет с ним, когда она уедет? Нельзя долго с ним оставаться, потому что Ари к ней привыкнет…

Но во время ланча София Теакис предложила ошеломляющую вещь.

— Ари, мой мальчик, — загадочно улыбнулась она, — у меня для тебя припасен великолепный сюрприз. Праздник, поездка для тебя!

— Куда? Куда? — возбужденно закричал малыш.

Энн могла только удивленно молчать. Она видела, что Никос тоже удивленно смотрел на мать. Он даже попытался заговорить, но она обратилась к внуку:

— Туда, куда маленькие мальчики очень любят ездить. Ты поедешь… — она сделала интригующую паузу, — с дядей Никки и тетушкой Энни в лучший парк с аттракционами возле Парижа.

Ари немедленно издал ликующий крик. Его прервал Никос, что-то по-гречески горячо говоря матери, которая слушала с непоколебимым видом. Что касается Энн — она могла лишь молча сидеть в смятении.

Конечно, откуда бабушке знать, почему невозможно — никоим образом! — для нее и Никоса ехать в Париж с Ари.

Как только закончился ланч, Энн передала малыша Марии и направилась в офис Никоса. В ней все протестовало против этого — не хотелось разговаривать с ним и уж вовсе не хотелось идти туда, где он так гадко предлагал ей бриллианты за секс.

Но выбора не было.

Никос понял сразу, зачем появилась Энн.

— Входите.

— Я не поеду с вами в Париж! — с порога заявила она.

Никос мгновенно помрачнел. Видно, он ошибался, решив, что Энн теперь иная. Он опять на знакомой территории. Слишком знакомой. Энн Тернер специализируется на отказах. Отказывает ему. Отказывается отдать племянника. Отказывается приехать на Соспирис по приглашению его матери. Отказывается признать, что хочет его, Никоса. Отказывается принять от него бриллианты. Отказывается, отказывается, отказывается… Теперь отказывается ехать с ним в Париж…

Черт возьми, он сыт этим по горло.

— Я не собираюсь расстраивать маму и Ари. Вы поедете с нами в Париж. Все.

— Тем не менее вам, похоже, не очень-то хочется выполнять планы вашей мамы. Вы ей возражали! — напомнила Энн.

Возражал. Это правда. Инстинктивно. В качестве причины сослался на обилие работы. Но мама спокойно сказала, что позвонила его секретарю, который сказал ей, что сейчас ничто не мешает Никосу на некоторое время уехать.

— Повторяю, — отрывисто сказал он, — я не стану огорчать маму и Ари. Придется ехать. Боже, да все это фарс с самого начала! — он поднял руку, видя, что она хочет возразить. — Однако из Парижа вы поедете в Лондон. Вы и так провели с Ари много времени, это может плохо на нем сказаться. Собственно, это все. Поскольку завтра я уже не буду работать, мне нужно многое сделать сегодня!

Ей указали на дверь. Еще мгновение она стояла, сдерживаясь, чтобы не взорваться.

— Энн, если вы ждете еще одного чека, то будете разочарованы, предупреждаю. Ваше время в моей семье оплачено, включая Париж, — он насмешливо посмотрел на нее.

На щеках Энн появились красные пятна. Она сжала губы и, развернувшись на каблуках, молча вышла.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

— Пошли, тетушка Энни, ну пошли — задыхался от возбуждения Ари

Энн закончила причесываться и улыбнулась ему:

— Я почти готова. Может быть, тебе посмотреть, как там дядя?

Голосок Ари зазвенел в смежном номере отеля, повторяя те же призывы. Энн глубоко вздохнула. Она в Париже, сейчас пойдет в парк с аттракционами… она в Париже с Никосом. Не хотела, но вот — она здесь. И должна владеть собой. Так или иначе…

Ари был наверху блаженства. У него дух захватывало от всех этих катаний, кружений, полетов. На всех аттракционах они были втроем, сажая мальчика между собой. Энн постоянно ощущала физическую близость Никоса, это вызывало напряжение и утомляло. Она напоминала себе, что делает это ради Ари, и постепенно напряжение ослабевало. Они даже обменивались улыбками, когда малыш делал что-то забавное.

Через несколько часов Ари устал. Они направились в отель, и там он охотно улегся в постель.

— Уснул? — Никос появился из смежного номера. — Изможден обилием удовольствий. — Он подошел и посмотрел на спящего ребенка. — Я вижу в нем Андреаса. — И смолк, как будто сказал лишнее. Потом другим, более легким тоном: — У него был прекрасный день, нет сомнений.

— Да, — скованно сказала Энн, она первый раз оказалась с Никосом — спящий Ари не в счет.

— Я заказал обед в мой номер через час. Не надо вызывать няню из бюро услуг — мы оставим дверь открытой.

— Хорошо.

Энн не очень хотелось с ним обедать — непонятно, чего ожидать. Хотя по крайней мере будут официанты.

Но когда, приняв ванну, Энн пришла в его номер, оказалось, что никаких официантов нет, стол накрыт и первое блюдо уже на столе, остальное под крышками рядом, на сервировочном столике.

Никос разливал вино. Они уселись напротив друг друга. Энн взяла вилку и нож.

— Без тоста? — спросил он.

— Что?

— За каникулы Ари, — поднял бокал Никос.

Невозможно отказаться. Энн пригубила вино.

— Одно могу сказать, Энн: вы не жалеете усилий для мальчика. Надеюсь, меню вам нравится?

— Спасибо, чудесно, очень вкусно.

— Лучше, чем в парке, — усмехнулся Никос.

— У них фастфуд — гвоздь программы. Почему-то дети это любят. Хотя мороженое было хорошее.

— Ари определенно так подумал. Правда, большая часть осталась на его мордашке.

— И в животик попало достаточно, — улыбнулась Энн.

— Это не помешало ему еще раз поесть.

— От таких бурных развлечений дети становятся жутко голодными. И сонными. Он уснул в мгновенье ока.

— Перезаряжает батарейки. На завтра.

Удивительно — они разговаривали просто и спокойно. Как будто между ними нет враждебности.

— Какие планы на завтра? Кстати, Ари как-то разузнал, что в отеле есть бассейн!

— Хотите, чтобы я стал волонтером? — Никос улыбнулся так, что у нее внутри будто что-то оборвалось — как всегда при такой его улыбке.

— Нет-нет. Я с удовольствием пойду с ним. Хочу как можно больше…

Нельзя разрешать себе думать о скорой разлуке с Ари.

Она опустила глаза в тарелку. Никос молча задумчиво наблюдал, как она механически подносит вилку ко рту.

Она снова стала совсем иной. Это из-за Ари. Очевидно. Когда мальчик рядом, она превращалась в «иную Энн». Это началось на свадьбе Тины. Он нахмурился — пришел в голову разговор Энн с матерью Тины. Он взял бокал и сделал глоток.

— Вы говорили, что потеряли мать в детстве? — это прозвучало резче, чем ему хотелось бы.

Она выпрямилась, замерла.

— Вы говорили это матери Тины, — подсказал он.

— Ну и что? — нахмурилась Энн.

— Вы говорили, что вас отдали в приемную семью?

— Да. Почему вы спрашиваете? — напряглась она.

— Я понял, что очень мало о вас знаю, Энн, — задумчиво сказал Никос.

— Зачем вам знать?

Никос Теакис знал о ней все, что считал нужным знать. Зачем ему знать больше? Он до сих пор не проявлял к ее жизни ни малейшего интереса — почему теперь?

— Потому что… — начал Никос и умолк.

Действительно, почему? Что ему прошлое Энн Тернер? Она такая, какая есть. Вот и все. Желанная, лицемерная, корыстная. У него есть доказательства всех трех качеств. Этого достаточно! Может быть, в ней есть что-то еще?

— Вы говорили о приемных родителях?

— Да, — последовал скупой ответ.

— Они хорошо к вам относились?

Почему он говорит об этом? Какое ему дело?

— Некоторые хорошо, — она пожала плечами.

— Их было несколько? — нахмурился он.

— Нас три раза перемещали. Последние… — она резко замолчала.

— Что?