Неженское дело

Мисс Лиминг равнодушно посмотрела на труп своего бывшего возлюбленного, а потом оглядела комнату и, забыв о своей роли, спросила:

– А что вы здесь без меня делали? Наверное, остались отпечатки пальцев?

– Пусть это вас не волнует – я приняла меры. Запомните только: вам не было известно, что когда я первый раз приезжала в Гарфорт-хаус, у меня был пистолет. Вы не знали также, что сэр Рональд забрал его у меня. Вы вообще не подозревали о его существовании до этого момента. Вы встретили меня сегодня, проводили в кабинет сэра Роналда, а потом встретили опять минуты через две, когда я от него выходила. Мы вместе с вами дошли до моей машины. О чем мы разговаривали, вы, я надеюсь, запомнили. Потом мы услышали выстрел и побежали сюда. Все остальное забудьте напрочь. Когда они начнут задавать вам вопросы, ничего не сочиняйте, не бойтесь сказать, что чего-то не помните. А теперь звоните в кембриджскую полицию.

Через три минуты они уже стояли вместе на пороге дома в ожидании приезда полицейских.

– Когда они будут здесь, нам лучше ни о чем больше с вами не разговаривать и не проявлять интереса друг к другу. Они могут заподозрить убийство, только если им покажется, что мы в сговоре. А с какой стати нам вступать в сговор, если мы едва знаем друг друга и даже не особенно друг другу нравимся?

Она права, подумала Корделия. Они не нравятся друг другу. Ей самой было бы безразлично, если бы в тюрьму угодила какая-то мисс Лиминг. Другое дело – мать Марка. И она не могла допустить, чтобы правда о его смерти когда-нибудь стала достоянием гласности. Ее решимость сохранить эту тайну даже ей самой казалась необъяснимой. Ему-то самому теперь уже все равно, да и при жизни его, похоже, не очень волновало, что о нем думают другие. Но сэр Роналд надругался над ним уже после смерти, хотел предать его позору и презрению или в лучшем случае – унизительной жалости. Нет, видит Бог, она не желала смерти Роналда Кэллендера и не смогла бы сама спустить курок. Только раз уж он теперь мертв, она не желает быть инструментом, с помощью которого будет наказана женщина, убившая его. Напротив, для нее теперь вопрос принципа, чтобы мисс Лиминг не понесла наказания. Вглядываясь в темень безлунной летней ночи, Корделия постаралась раз и навсегда убедить себя в справедливости того, что она делает. Ей хотелось быть уверенной, что никогда потом не будут терзать ее угрызения совести и раскаянье.

– Вам, должно быть, нужно еще о многом меня расспросить, – сказала мисс Лиминг. – Я не возражаю, вы имеете право знать все. Предлагаю встретиться в часовне Королевского колледжа после вечерней молитвы в первое воскресенье после окончания следствия. Наша случайная встреча там никому не покажется подозрительной. То есть, конечно, если мы обе все еще будем на свободе.

Корделия с любопытством наблюдала, как мисс Лиминг снова берет на себя роль лидера.

– Мы будем на свободе, если не потеряем голову, – сказала она.

После недолгой паузы мисс Лиминг заметила:

– Однако они не торопятся. Мне кажется, они уже вполне могли бы добраться сюда.

– Ничего, теперь уже ждать недолго.

Мисс Лиминг вдруг рассмеялась и сказала с горечью:

– Собственно, чего нам бояться? Большое дело, околпачить нескольких мужчин!

Сначала они услышали сирены, а чуть позже огни полицейских машин залили все вокруг. Затем свет несколько померк, это кортеж остановился перед домом. Темные фигуры отделились от автомобилей и решительно направились к женщинам. Прихожая наполнилась вдруг здоровыми, уверенными в себе мужчинами. Некоторые из них были в штатском. В поисках опоры Корделия вынуждена была облокотиться о стену. Деловито встретила полицейских и провела их в кабинет мисс Лиминг.

Двое полицейских в форме остались в холле. Они негромко переговаривались, не обращая на Корделию никакого внимания. Их коллеги в кабинете воспользовались, видимо, телефоном, потому что спустя какое-то время прибыли еще машины, еще люди. Появился судебный врач, которого можно было узнать по саквояжу еще до того, как его приветствовали:

– Привет медицине! Проходите сюда, пожалуйста. Сколько раз слышал он, должно быть, эти слова! Он мельком бросил на Корделию любопытный взгляд, шествуя через прихожую, – приземистый, взъерошенный толстячок с лицом недовольным и сморщенным, как у ребенка, которого разбудили среди ночи. Вслед за ним приехал фотограф с камерой, кофром и треногой, а потом – специалист по снятию отпечатков пальцев и еще два сотрудника в штатском. Стало быть, отметила Корделия, вспоминая уроки Берни, дело будет расследоваться как смерть при невыясненных обстоятельствах. Все правильно. Обстоятельства действительно не могут не казаться странными.

Хозяин дома был мертв, а сам дом наполнился жизнью. Полицейские не шептались, а говорили в полный голос, не смущаясь присутствием покойника. Это были профессионалы, занимающиеся знакомой работой по установленным правилам и процедуре. Они привыкли к виду насильственной смерти и не испытывали трепета перед мертвыми. Этот человек, пока он еще дышал, был важной персоной. Сейчас он ею быть перестал, но все равно еще может причинить им неприятности. Поэтому они будут вести это дело чуть более тщательно, с чуть большим тактом, чем обычно, но все-таки для них это рядовое дело – не более того.

Корделия сидела в кресле, стоявшем в углу прихожей, и ждала. Ею овладела невероятная усталость. Хотелось ей сейчас только одного: спать. Она едва ли заметила, как через холл прошли мисс Лиминг и высокий мужчина в плаще. Впрочем, и они совершенно не обратили внимания на маленькую фигурку в свитере с чужого плеча, дремавшую в кресле. Корделия отчаянно боролась со сном. Она знала, что скажет им. Только бы они теперь быстрее допросили ее и позволили отправиться спать.

Но за нею пришли только после того, как закончил свою работу фотограф и были сняты отпечатки пальцев. Лицо следователя не запечатлелось у нее в памяти. Потом она могла вспомнить только его голос – холодный и бесстрастный. Он протянул ей навстречу ладонь с развернутым носовым платком, на котором лежал пистолет:

– Вам знакомо это оружие, мисс Грей?

– Кажется, да. По-моему, это мой пистолет.

– Но вы не уверены?

– Это должен быть мой пистолет, если только у сэра Роналда не было своего той же марки. Он забрал его у меня четыре или пять дней назад в мой первый приезд сюда и обещал вернуть его завтра, когда я должна была прийти за причитающимся мне гонораром.

– Значит, вы здесь всего во второй раз?

– Да.

– А до этого вам приходилось когда-нибудь встречаться с мисс Лиминг или сэром Роналдом Кэллендером?

– Нет. Я познакомилась с ними, только когда сэр Роналд послал за мной и попросил поработать для него.

Следователь ушел. Корделия откинулась на спинку кресла и снова ненадолго задремала. Вскоре появился другой офицер в штатском, но на этот раз с ним был полицейский, который делал записи. Ей снова задавали вопросы. Корделия выложила перед ними заготовленную версию. Застенографировав ее ответы, оба, не говоря больше ни слова, удалились.

Она опять отключилась ненадолго. Разбудил ее склонившийся над ней полицейский.

– Мисс Лиминг готовит на кухне чай. Может быть, вы пойдете ей помочь? Все-таки какое-то занятие.

Сейчас они будут выносить труп, отметила про себя Корделия, и спросила:

– А где в этом доме кухня?

Она заметила, как глаза его блеснули.

– Вы не знаете? Ах, да, конечно, вы же сами чужая в этом доме, не так ли? Кухня вот там, – указал он ей направление рукой.

Кухня располагалась в задней части дома. Здесь пахло специями, оливковым маслом, томатным соусом, и все это навевало ей воспоминания о вечерах, проведенных когда-то с отцом в итальянских ресторанах. Электрический чайник уже шумел. Мисс Лиминг доставала из огромного буфета чашки. Здесь неотлучно дежурил полицейский – женщины не должны были оставаться наедине.

– Могу я чем-нибудь помочь? – спросила Корделия.