Жажда любви

– Вам не следует меня целовать, – наставительно заметила Роберта, чье сердце глухо забилось в груди. Но она сказала себе, что всему виной неприличие происходящего. – Вы мой кузен…

– Не совсем, – перебил он.

– Ну, вы знаете, что я имею в виду. И потом, я влюблена. Действительно влюблена! Вам следует это понять. Влюбленные леди не целуются с другими мужчинами!

– Вот как? – задумчиво пробормотал он. – Я встречал так мало истинно влюбленных, что совсем не усвоил этот урок.

– Но это чистая правда, – заверила Роберта, ощущая некоторое сожаление, потому что он выглядел безутешным. – Я не имею права вас целовать. Мне полагается целовать Вильерса.

– Он сделал предложение?

Зеленые глаза загорелись так ярко, что ослепленная Роберта заморгала.

– Еще нет. Мы только что встретились и один раз танцевали. – Она невольно улыбнулась. – Он будет приезжать в этот дом, чтобы играть в шахматы с Джеммой, и пообещал увидеться со мной тоже.

– Ха! Полагаю, вы слышали о двух матчах сразу?

– Конечно!

– Теперь моя сестрица добавит очередную, абсолютно непристойную, выходку к долгой и пестрой истории нашей семьи.

Роберта подумала, что со стороны Джеммы очень благородно заманить Вильерса в дом, но благоразумно промолчала.

– Теперь, когда я поцеловал вас, – продолжал Деймон, – почему бы вам не поцеловать меня в ответ? Вам следует научиться этому, если хотите поймать Вильерса. Он переспал с большинством лондонских дам.

– Хотите сказать, что мне необходима практика? – с подозрением уточнила она.

– Что-то в этом роде. А кто для этого подходит больше, чем член семьи?

Судя по лукавому взгляду, он просто искал предлога поцеловать ее. И ничего больше. Но в Деймоне не было ничего неприятного, да и попрактиковаться ей вовсе не мешает.

Поэтому она подалась вперед и прижалась губами к губам, подражая Деймону. В точности как сделал Ангус Пилфер в прошлом году, на проселочной дороге. И как сделал сын сквайра два года назад, на деревенских танцах.

– Это все, на что вы способны? – осведомился он, отстранившись.

Она воззрилась на него. Было во всем этом нечто опасное, но авантюрный дух уже овладел ею. И с Деймоном было легко, не то что с Вильерсом!

– Полагаю, вам не понравилось? – спросила она. – В таком случае, сэр, я полагаюсь на ваши способности наставника.

Его глаза снова сверкнули.

– Поцелуи – это только прелюдия. Не сомневаюсь, что та парочка, которую мы видели в гостиной, тоже начинала с поцелуев.

Перед глазами Роберты вновь предстала неприличная сцена.

Девушка вздрогнула.

– И оба наслаждались этими поцелуями, – продолжал он, – но хотели большего.

– Ну, – заявила Роберта, не желая выглядеть смирной маленькой девочкой, – это видела даже я.

– Кто мог бы подумать, что в лорде Гордоне столько пыла? – рассмеялся Деймон.

– Кто он?

– Истинный англичанин. Любитель виски и лошадей. Заметили, что у него парик сполз набок?

Роберта кивнула.

– Умный мужчина всегда снимает парик перед тем, как целоваться.

Она отчетливо сознавала, что окончательно лишилась разума. Постыдно потеряла голову.

Деймон швырнул парик на кресло, и волосы рассыпались по плечам: блестящие, словно высеченные из бронзы.

– Итак, целуйте! – скомандовал он.

Она снова подалась к нему, ощущая свежий, чистый запах. Не то что у других мужчин, с которыми она танцевала сегодня вечером. От них несло сиреневой пудрой для волос или, хуже того, потом.

Роберта коснулась губами его губ и отстранилась не сразу. Может, она делает что-то не так?

Но его губы вдруг стали мягкими, призывно шевельнулись, хотя она не просила ни о чем подобном и не понимала, что с ней творится. Однако сладость этого поцелуя окутала ее. Поэтому она поспешно отстранилась.

– Ну? Что вы об этом думаете? – спокойно спросил он, словно они не… словно она не…

Тысячи образов теснились в мозгу Роберты.

– Именно это вы назвали прелюдией? – спросила она, удивленная тем, как спокойно звучит ее голос.

– Совершенно верно, – весело согласился он, словно она была примерной ученицей, решившей сложную математическую задачу.

Большая ладонь легла на ее затылок.

– Давайте попробуем еще раз, хорошо? – прошептал он, наклоняя голову. Теперь Роберта закрыла глаза, наслаждаясь ароматом мужественности и вкусом его рта. Он неожиданно сжал ее в объятиях, завладел губами, и на этот раз все стало по-другому.

О нет, это не прелюдия… потому что он стал частью ее самой, он был в ней, он пил нектар ее губ, и все, все окрасилось в радужные тона…

Нужно немедленно прекратить все это. Ведь она влюблена в другого!

Но она почему-то откинулась на спинку дивана, а он прижал ее к себе и продолжал целовать. И эти поцелуи сводили с ума, как сладкая вишневка в середине лета: густая, пьянящая, кружившая голову.

Он продолжал целовать ее.

В душе росло странное беспокойство, между бедрами, казалось, плясали крошечные искорки, будто тепло, собравшееся внизу живота, когда она наблюдала сцену в гостиной, превращалось в нечто более постыдное и в то же время более опасное.

В помутившемся сознании все-таки всплыл один вопрос о природе поцелуев.

И тут словно поднялся занавес, до сих пор скрывавший истину: она поняла, что ее целуют и ей это нравится!

Поэтому она запустила пальцы в его шелковистые локоны, прильнула к нему еще теснее и ответила на поцелуй.

И все снова изменилось.

Его тело словно налилось тяжестью. Тяжестью и жаром. А она… там, где скопилось тепло, возникла странная боль.

Но тут он, наверное, подслушал ее мысли, потому что резко отстранился.

Роберта продолжала жмуриться.

– Я шокировал вас?

Похоже, он ничуть ни о чем не сожалел: в голосе не звучало ничего, кроме искреннего любопытства.

Она наконец открыла глаза.

– Нет, – бросила она, намереваясь на этот раз шокировать Деймона. – Меня давно интересовало, что испытываешь, когда тебя целуют.

– Испытываешь? – повторил Деймон, вскинув брови.

Она улыбнулась улыбкой сирены… улыбкой истинного игрока.

– Похоже, вы что-то усвоили.

– Если не от вас, то из сцены в гостиной, – объяснила она и потянулась, прекрасно сознавая, что пухлые холмики грудей, показавшиеся над вырезом корсажа, оказались в соблазнительной близости от его пальцев.

Но она забыла, что имеет дело с Деймоном, который тут же сотворил немыслимое: провел длинным пальцем по изгибу ее груди.

– Очень мило, – одобрительно пробормотал он.

Его палец оставлял жгучий след, но Роберта собрала силу воли и оттолкнула его.

– Ничего не скажешь, наглядный урок. И спасибо вам за это, – сказала она, поднимаясь. Он тоже встал, и она не устояла перед искушением взглянуть на его панталоны. Но увы, тяжелая пола его камзола упала вниз, прикрыв то, что так ее интересовало.

Он поймал ее взгляд и рассмеялся:

– Прекрасный покрой, не так ли? Любая женщина может ласкать мои ноги под столом, и никто не узнает, как я отреагировал. Не стоит и говорить, что я остался равнодушным к чарам леди Пиддлтон, но вот если вы вздумаете погладить меня, это совсем другое дело.

Роберта подошла к зеркалу на стене, чтобы не отвечать на дурацкие речи. Зеркало было достаточно высоким, чтобы увидеть, как сильно измято платье из-за того, что Деймон навалился на нее всем телом. Но поскольку с этим ничего нельзя было поделать, она поспешила привести в порядок хотя бы прическу.

За ее спиной встал Деймон, уже успевший надеть парик. От него исходила такая волна жара, что даже Роберта это чувствовала.

– Сегодня мы затеяли опасную игру, – сообщил он ее отражению. – Я не Вильерс, Роберта. И если дело кончится беременностью, вам придется выйти за меня.

– Нo до этого еще далеко! – бросила она.

– Поверьте мне, вовсе не так далеко, как вам кажется.

Роберта сосредоточенно водворяла на место ветку яблоневого цвета, пьяно покачивавшуюся над ее ухом. Вязкая боль внизу живота говорила о том, что он прав. Деймон наклонился к ее уху.