Кольцо любви

Мало того, что он не увлекался романтическими историями. Судя по всему, он и разговаривать не любил. Мии показалось, что он ничего не ответит.

Он долго молчал, но наконец сказал:

– Я не собираюсь от нее отказываться. Я хочу найти ей хорошую семью. Нет, не просто хорошую лучшую. Идеальную. От желающих удочерить Кэти отбоя не будет.

– Значит, ты все-таки не хочешь оставить ее у себя? Я думала, может быть, после того как она поживет у тебя дома, ты передумаешь.

Если Мак оставит у себя Кэти, то Мия сможет навещать ее. Сможет ее нянчить. В любое время.

Почему же она…

– Я не оставлю ее у себя, это совершенно точно. У меня не будет детей… никогда. – Мак говорил ровным голосом, и Мия поняла, что он вряд ли передумает.

Ее мечты о том, как она будет нянчить Кэти, изображая Мэри Поппинс, рухнули. Мии стало грустно.

– Как жаль! Я видела, как ты с ней обращаешься. Ты мог бы стать хорошим отцом.

– Сразу видно, как много ты знаешь, – сказал он и замолчал.

Мия поняла, что она нечаянно разбередила какую-то старую рану. Она потянулась к Маку и накрыла его руку ладонью – легкое прикосновение, которое должно было его утешить. Но на саму Мию оно оказало прямо противоположное действие.

Мия внезапно встрепенулась. Она поняла, что Мак не просто один из ее коллег, который выводит ее из себя, – она испытывает к нему глубокое чувство, а не только ссорится с ним и говорит колкости.

Мия отдернула руку, не желая больше думать о Маке. Ей надо отправляться на работу, и там она сумеет войти в старый, привычный ритм ссор и перебранок. А если этого не случится? Внезапно ей стало страшно.

– Ты видишь только часть картины, – сказал Мак. – Ты с нами только два дня – вчера и сегодня…Это же ничего не значит. Два дня. Любой смог бы вести себя как хороший отец на протяжении двух дней. А мы говорим обо всей жизни Кэти О'Киф… И она заслуживает не меня, а кого-нибудь получше.

– А разве, по-твоему, ты не сможешь всю жизнь любить ее и заботиться о ней?

– Конечно, нет.

– Мне совсем не хочется делать тебе комплимент, но я все равно скажу: я с тобой не согласна. – Она улыбнулась. – Ты знаешь, я обожаю думать о тебе как можно хуже, но я видела тебя и с другой стороны. Со стороны, которую ты пытаешься скрыть. И речь идет не только о последних двух днях. Ведь много месяцев назад ты согласился стать опекуном ребенка женщины, с которой даже не был знаком. И сколько времени ты добровольно работал в «Нашем приюте» и помогал детям-сиротам! А теперь… если говорить о Кэти… когда ты берешь ее на руки, ты тоже что-то чувствуешь. В глубине души. Разве можно требовать большего? Этой малышке и нужен человек, который о ней заботится. Который будет ее любить.

– Ты думаешь сердцем, – сказал он немного насмешливо.

При обычных обстоятельствах подобный тон мог легко рассердить Мию, но сейчас этого не случилось. Ее охватило другое чувство, которое она не могла понять. Но раздражения она не испытывала.

– Как юрист, – продолжал он, – я должен анализировать каждый случай и на основании известных мне фактов решать, как действовать дальше. Дело не только в том, что говорят мои клиенты, и даже не в том, виновны они или нет. Дело не в моих сердечных чувствах. Важна вся картина – в целом.

– И ты собираешься рассказать мне обо всем?

Он покачал головой.

– Нет. Я только скажу, что в моем прошлом были обстоятельства, из-за которых я понял: мне не стоит рисковать и заводить детей. Говорят, что, воспитывая детей, человек подражает собственным родителям, а такого я не пожелаю ни одному ребенку. Так что я решил вовсе не иметь детей. Никогда. Даже Кэти.

Мии хотелось возразить. Вне зависимости от того, как вели себя его родители и какие воспоминания у него остались, в глубине души она знала, что Мак все равно был бы хорошим отцом. Что бы с ним ни произошло много лет назад, он наверняка станет замечательным отцом.

Но она посмотрела на него и поняла, что он ни за что ей не поверит… он никогда не поверит в самого себя.

Мия думала, что она прекрасно знала Мака. Умный, уверенный в себе юрист. Остроумный человек, которому нравилось смешить других. У него было немало женщин, но ни одну из них он не подпускал слишком близко. Но теперь Мия увидела нечто большее. Конечно, она могла попробовать ему рассказать о том, что увидела, но он никогда ей не поверит. Так что она просто ответила:

– Хорошо.

Он явно удивился.

– Вот как? Ты больше не собираешься меня расспрашивать?

– Если ты когда-нибудь захочешь о чем-то мне рассказать, я тебя выслушаю. Для этого и нужны друзья.

– Значит, вот кто мы с тобой? Друзья?

Она улыбнулась.

– Может, это покажется странным – не просто странным, а шокирующим, – но, по-моему, да. Если бы ты сказал мне такое на прошлой неделе, я бы рассмеялась тебе в лицо. Но, пока я сидела здесь, я поняла, что наши отношения как-то изменились.

– Не будем менять их слишком сильно, – с серьезным видом произнес он.

– Что?

– Выслушай меня до конца. Друзья? Это меня устраивает. Но не заходи еще дальше и не влюбляйся в меня. Даже если бы я хотел завести роман – а это не так, – но если бы хотел, то выбрал бы не тебя, а другую женщину. Ты из тех, кому нужны серьезные отношения. А мне такое совершенно ни к чему. Кроме всего прочего нельзя забывать о том, что мы попросту поубиваем друг друга. Так что забудь обо мне. Я тебе не пара.

Мия пыталась сдержаться, ведь у мужчин такое самолюбие… Итак, она пыталась сдержаться. Изо всех сил. Но у нее ничего не вышло. У нее вырвался громкий смешок, нечто вроде фырканья.

Малышка на руках у Мака резко дернулась, но потом засопела, еще крепче прижалась к его груди и снова заснула.

Мия попыталась удержаться от смеха, но ей становилось все смешнее, а силы шли на убыль. Она прыснула, а потом расхохоталась до слез.

– Что? – тихо спросил Мак с растерянным видом.

Видя его смятение, Мия захохотала еще сильнее.

– Из всех самодовольных… – она замолчала и глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. – Послушай, Ларри, я обнаружила, что ты действительно мне нравишься, и это на редкость удивительно. Но любовь?…

– Хорошо, не так уж это и забавно, – раздраженно сказал он.

– Конечно, забавно. Ты и я? Влюбленная пара? Да в нашей фирме никто никогда не придет в себя от шока. Нас с тобой, пожалуй, можно будет представить как самую нелепую пару года. Конечно, ты оказался лучше, чем я тебя представляла. Я это поняла. По-моему, ты действительно мог бы стать прекрасным отцом для Кэти. Но другом? Возлюбленным? Ларри, когда речь заходит о женщинах, ты становишься настоящей жабой. А я жду принца и на меньшее не согласна.

– Лягушкой, – сказал он.

– Что? – спросила она.

Следовать логике Ларри было все равно что прыгать через горящие обручи… опасно и очень страшно.

– Правильнее было бы сравнить меня с лягушкой, когда речь заходит о женщинах. А не с жабой.

Да уж, Ларри обязательно поведет себя как педант.

– Жаба, лягушка… да хоть бы и пес! Как бы то ни было, ты бросил целую вереницу женщин. Давай условимся здесь и сейчас: хотя наши отношения, возможно, несколько изменились, но недостаточно, чтобы я потеряла разум и согласилась с тобой встречаться.

– Согласен.

Кэти приоткрыла ротик, зевнула и, потянувшись, принялась моргать.

Мия с облегчением подумала, что малышка ее спасла. Говорить о Ларри и их отношениях было выше ее сил.

– Мимо дома только что проехал снегоочиститель, – сообщил Мак. – Если здесь появились снегоочистители, значит, главные улицы наверняка уже расчищены.

– Хочешь сказать, что я могу ехать домой? – широко улыбаясь, спросила Мия.

Мак немного рассердился. В конце концов, почему у нее такой довольный вид? Конечно, он рассердился не из-за ее счастливого выражения лица. Это произошло несколько раньше, когда она истерически расхохоталась.

Он вовсе не хотел, чтобы она в него влюбилась.

Мия – влюблена в него? Какая чушь!