Страница 18 из 108
Багира зашипела, разинула пасть, будто намереваясь цапнуть домового. По размерам
как раз — со среднюю крысу. Еслистрат воинственно выставил перед собой ложку,
встал в позицию.
— А ну не ссорится! — гаркнул я внезапно для себя. — Багира, брысь с серванта!
Сейчас колбасы дам.
Кошка вздрогнула, пристыжено отступила и спрыгнула на пол. Сразу подбежала,
начала мурлыкать, тереться о штанину. Домовой спрятал ложку, вновь принялся
вычищать тарелку. Проворчал, не оборачиваясь:
— Благодарю за защиту, молодец! Совсем замучила мышатница. Проходу не дает. И
вроде своя животина, волшебная, но тоже молочко любит.
— Не за что, — ответил я. Вытащил из холодильника палку варенки, отрезал толстый
ломоть. Покрошил и насыпал в кошачью миску. Багира сразу же распушила хвост,
подбежала и потерлась. — Ну-ну, не подлизывайся. Нагулялась? Хорошо хоть
послушалась и вернулась.
Кошка мяукнула, сверкнула зелеными глазами-плошками: мол, не ругайся хозяин, я
хорошая. Вонзила зубы в колбасу, стала аккуратно есть. Я отряхнул ладони, вновь
присел и стал заворожено наблюдать за домовым. Тот суетился, хозяйничал. Вытер
миску, спрыгнул на пол и выбросил использованную салфетку в мусорное ведро.
Вернулся обратно, заметался по шкафу: собирал крошки, подметал бородой пыль.
— Так значит, ты существуешь, — пробормотал я.
— А почему бы и нет? — хихикнул Елистрат в бороду. — Аз есмь. Это вы, люди
забыли о нас, превратили в сказочки. А еще русичи, тудыть вас за ногу! Но есть
еще те, кто помнят, подкармливают.
— Но почему никто не видел? — удивился я. — Ведь не такие уж и маленькие. А
лешие к примеру? Или русалки? Оборотни?
— Мы же не дураки, — ехидно фыркнул домовой, остановился и глянул с презрением.
— Прячемся, отводим глаза. К тому же мы духи: русалки, домовые, кикиморы и
лешие. Мы живем… Но как вы называете?.. Кгхм… Мо…моль…молекиурная…
— Молекулярная? — догадался я.
— Во! — кивнул Елистрат. — Что за слова? Язык сломаешь. Мо-ле-кулярная структура
у нас гораздо жиже. Легко проходим сквозь стены, вселяемся в вещи. Поэтому и не
видите. А волколаки тоже скрываются, под полной луной гуляют лишь в самой глуши.
— А почему нельзя жить открыто? — спросил я.
Домовой сморщил личико и красноречиво повертел пальцем у виска.
— Умом тронулся, молодец? Да сразу охоту объявят, изучать станут. А кое-кто и
просто из удовольствия убить захочет. Теперь не времена князей и богатырей.
Тогда жили с русичами рука об руку, не скрывались. Работали по хозяйству,
трудились вместе…
— М-да, — признал я. — Люди такие. Что ж ты раньше не показывался, а сейчас
вдруг решил?
— Ну, дык… — замялся Елистрат. — Тогда ты б в меня не поверил, или просто не
увидел. А сейчас силушку в тебе вижу волшебную. Рано или поздно заметил. Вот я и
решил не тянуть кота за хвост. Лучше так, по-хорошему…
— И то верно, — согласился я. — Что ж, будем знакомы. Слушай, а про силу мою
что-то сказать можешь?
Я затаил дыхание. Момент истины! Домовой старый и матерый, сразу видно. Может
пролить свет на происходящее. Елистрат нахмурился, поскреб бороду. Подбежал
поближе, глянул с одной стороны. Перепрыгнул на стол, посмотрел еще, покачал
головой.
— Не волхв, определенно, — проворчал он. — На колдуна или волшебника тоже не
похож. Вот на ведьмака смахиваешь… немного. Не знаю я, молодец. Дождаться Вадима
тебе надобно. Богатырь у своего деда, волхва учится. Может что-то и скажет. Но
покудова не броди нигде, в городе много чародеев… А ты зеленый еще, многим
захочется силушку твою забрать.
— Плохо, — огорчился я. — Так хотелось хоть что-то узнать. Как в потемках. А не
бродить… Блин!..
Вытащил из кармана мобильник, глянул на встроенные часы. Без двадцати семь! А к
семи надо быть у кафе, иначе Юра замучает придирками.
Вскочив с табурета, я помчался в спальню. Быстро переоделся, схватил деньги,
ключи. Мельком глянул в зеркало, пригладил вихры — нормально. Синяки и ссадины,
полученные в драке, уже затянулись, регенерировали. Есть и плюсы в волшебной
силе. Иначе недели две валялся в больнице с сотрясением мозга.
На пороге встретил Елистрат, загородил дорогу и расставил ручки. Лицо домового
выражало крайнюю степень волнения.
— Ты куда собрался, молодец? — рявкнул он. — Али не слышал предупреждения? Пока
Вадим не вернется — из дому ни ногой!
Я обулся, задумчиво посмотрел на Елистрата. Только-только установленный контакт
разрушать нельзя. Да и прав домовой. Стоит вспомнить встречу с Платоном. Руку на
отсечение — колдун. А если нечисти в городе так много, как говорил Вадим, то
надо мной нависла нешуточная угроза. Кто знает, что за силами управляют. А я
лишь начинаю разбираться, вникать… С другой стороны если не явлюсь, то получу
такой нагоняй, что жить не захочется. Федя похоже не на шутку втюрился в
англичанку и слишком болезненно относится ко всему, что с ней связано. Уволить
не уволит, а к чему придраться найдет.
— Елистрат, дорогой! — сказал я быстро. — Очень надо! Вопрос жизни и смерти.
Если не приду, то будут проблемы на работе.
— Не пущу! — упорствовал домовой. Взобрался на дверь и уселся на ручку. — У
тебя, молодец, будет еще больше проблем, коли пойдешь.
— Елистратушка! Будь человеком! Я осторожненько, обещаю, — попросил я, добавил с
намеком: — А с меня еще варенье. Малиновое, как любишь.
Домовой поколебался, тряхнул бородой. Но перспектива полакомиться пересилила.
Медленно, нехотя спрыгнул с двери и отбежал в сторону.
— Смотри, молодец, — буркнул угрюмо. — Я предупредил. И о варенье не забудь.
— Конечно! — кивнул я.
Приоткрыл дверь, проскользнул в узкую щель и помахал рукой.
— Не балуйтесь без меня! — пригрозил я. — Пьянки не устраивать, девок не водить.
А если и водить, то хоть красивых…
Захлопнул, ухмыльнулся возмущенному воплю домового и побежал по лестнице. Весь
путь до кафе, где намечался сабантуй, занял минут пятнадцать. «Эдем» находился в
том же районе, где и офис агентства. Хозяин заведения держал марку, следил за
чистотой и качеством обслуживания. Вот сотрудники и облюбовали кафе, частенько
сидели после работы за «рюмочкой чаю», расслаблялись.
Я подбежал к выходу, глянул время. Ровно семь. Успел, слава богу. Поправил
рубашку, пригладил волосы. Немного помятый и взъерошенный. Но ничего, не званый
прием и не бал, сойдет.
Открылась дверь, и вышел хмурый Юра, окинул меня грозным взором.
— Бес, ты неожиданно пунктуален. Пошли.
— Неужели всю водку выпили? — притворно изумился я.
— Мечтай! — фыркнул начальник отдела. — Сидим, ждем виновников торжества. Грейс
видать прихорашивается, носик пудрит и белье гладит. А шеф у дверей дежурит.
Зал «Эдема» встретил приглушенным светом, тихой расслабляющей музыкой, смесью
запахов дорогих духов, спиртного и горячей пищи. Сотрудники сидели на мягких
диванчиках, угрюмо переговаривались. Кое-кто потягивал пиво из высоких стаканов,
но лениво, без огонька. Меня вяло поприветствовали, помахали ручками и сразу
потеряли интерес.
М-даааа… Праздник начинается весьма удачно. Если так пойдет и дальше, то все
подохнут от тоски или перессорятся. С подобным настроением того и жди. Нужно
срочно развлекать народ.
— Ребят, а что кислые такие? — громко спросил я.
— А что, надо смеяться и плясать? — фыркнул Семен, системный администратор
фирмы. — Зачем сюда согнали? Чтобы на ро… пардон, лица друг друга посмотреть? На
работе нагляделись, тошнит уже.
— И Феди с Грейс не видать, — подхватила Елена, молоденькая рыжеволосая
художница. — Я и дома посидеть могу, музычку послушать и чай попить.