Страница 37 из 37
Именно тогда, когда Блок воспринимал отношения мужчины и женщины с подобных позиций, он глубоко и точно оценивал многое и многих, он создавал шедевры типа "Когда вы стоите на моём пути…". В такие минуты духовного здоровья, прозрений Блок прекрасно понимает цену "высокому", которое несовместимо с чувственностью, с греховной страстью.
Знаменательно, что после событий, запечатлённых в дневнике: "К ночи пришла Дельмас", "Ночью Дельмас", "Много работал и грешил …. . Ночью пришла Дельмас", "Купанье в Шувалове. Полная луна. Дельмас" — после роз и записки от Л. Дельмас, Блок вырывается из плена "губ"-"колен" и делает точную запись: "Нет рокового, нет трагического в том, что пожирается чувственностью, что идёт, значит, по линии малого сопротивления. … Если я опять освобожусь от чувственности, как бывало, поднимусь над ней (но не опущусь ниже её), тогда я начну яснее думать и больше желать".
Здоровое начало ведёт Блока и тогда, когда он заносит в "Записную книжку" текст из грамотки жены к мужу конца XVII века, наполненный высокой поэзией, истинной любовью, всем тем, чего практически не было в семейной жизни Блока, что он изначально разрушил в отношениях с Менделеевой, обуреваемый ложными идеями и идеалами: "Послала я к тебе, друг мой, связочку, изволь носить на здоровье и связывать головушку, а я тое связочку целый день носила, и к тебе, друг мой, послала: изволь носить на здоровье. А я, ей-ей, в добром здоровье. А которые у тебя, друг мой, есть в Азове кафтаны старые изношенные и ты, друг мой, пришли ко мне, отпоров от воротка, лоскуточик камочки, а я тое камочку стану до тебя, друг мой, стану носить — будто с тобою видитца…"
То, что произошло с поэтом после октябрьского переворота — это не временное помрачение ума, не, тем более, по версии И.Бунина, желание угодить "косоглазому Ленину", — это завершение сложного, противоречивого пути, пройденного до логического духовного конца.
Мы, конечно, видим в Блоке проявление традиционных, здоровых начал и в данный период, но всё же определяющими являются не они. Их перевешивают "Двенадцать", "Скифы", "Возмездие" (над которым Блок работал практически до смерти), известные духовно мертвенные статьи. И "ужасный конец" Блока мы, в отличие от А.Эткинда, видим не в том, что поэт незадолго до смерти разбил бюст Аполлона, а в частности, в том, что в своей гибели он обвинил отчизну: "Слопала-таки поганая, гугнивая, родимая матушка Россия, как чушка своего поросёнка" . А винить следовало только себя, своё интеллигентство-вырожденчество.
Конечно, многие из немногих, кто прочитает эту статью, возмутятся: оклеветал, оскорбил и т.д. Видимо, найдутся и те, кто с учёно-интеллигентским видом будут поучать, ссылаясь на М. Бахтина, и не только на него. Знаем, читали… Понимаем, печально расставаться с красивыми мифами, но, перефразируя Блока, страшнее мифов ничего нет. А реальность, думаем, такова.
Евгений Нефёдов ВАШИМИ УСТАМИ
ИСТИНА В ОКНЕ
"Приснилась истина нагая
С косой до задницы нагой..."
"Проснусь, открою глаз: в окне стоят деревья..."
"...Ты думаешь о них, о ней... не о себе ли:
Не есть ли это подражанье Белле?"
Андрей БИТОВ
Прозаиком известным засыпаю.
Проснусь — а я поэт в душе и в теле.
Чего-то в рифму в «Новый мир» кропаю.
Не есть ли это подражанье Шелли?..
Заброшу эссеистику на время,
Уйду в окно, где истинны деревья.
Но слышу — за спиной ли, в голове ли:
Не подражанье ль тут Макиавелли?..
Тогда создам я что-нибудь такое,
Большое и заманчиво нагое!
Открою глаз: да я в своем уме ли?
Не подражанье ль это Церетели?..
О чем еще уста мои не спели?
О трын-траве ли, о былом апреле,
Об оскудевшем творческом портфеле,
О том, как все вокруг оторопели,
Спросив: твои стихи на самом деле —
Не есть ли подражание Емеле,
Который, как любые пустомели,
О чём угодно мелет по неделе?
Но результат такого ремесла —
Не там ли, где косица доросла?..