Страница 24 из 39
над верхнею губой и ощущаю
пушок взросления. Он точно первый снег:
такой же мягкий и такой же редкий.
Так значит, мне... пятнадцать?
шестнадцать? школа? бабушка жива?
любовь еще нечаянно нагрянет?
И я уеду, ею оглушенный...
Не потому ли я сейчас брожу
по винограднику, что не успел проститься
ни с ним, ни с кем? Ни с этою дворнягой.
Но где она?
Ее простыл и след...
Простыло всё: земля и виноградник,
орешник на холме и южный ветер,
простыли птицы — звука их не слышно.
Мой слух остыл, и зрение, и память.
Снег падает отвесно, как стена,
вдруг уплотняясь, не пуская дальше.
Я слышу вздох, и вижу, как тепло,
вот только бывшее моим, проходит
сквозь стену сна, а я, уже чужой
ему — я остаюсь всегда по эту
сторону...........................
Здесь осень. По утрам
еще темно. В окно глядишь, как в бездну.
Дождь точит стекла. Судя по всему,
еще мы долго снега не увидим...
Но с каждым днем все выше ртуть. На рынках
растет в цене молдавский виноград.
И этой ночью время отступило
на шаг назад, на час. На зимний лад
пойдет теперь у нас. Зима сама
уже в пути. Немного запоздает,
но все ж придет и свежею газетой
расстелет снег за окнами — читай
любые новости, ищи свои следы
среди примет, имен и фотографий
ушедших из дому вчера и двадцать лет
не объявлявшихся. Найди себя, верни.
НАХОДЯСЬ НА РАЗВАЛИНАХ...
Находясь на развалинах Империи:
хорошо быть туристом, который приехал сюда
в одиночестве или с подругой, который, отчаявшись
изменить сюжет своей неизбежной драмы, решил, по
крайней мере, ненадолго, сменить декорации, так
сказать, подобрать посветлее задник, которому,
собственно, наплевать на эти развалины, что он и делает
время от времени себе под ноги;
хорошо быть также исследователем (историком,
археологом, искусствоведом), которому вовсе не
наплевать на эти развалины, потому что, во-первых,
он рассчитывает найти в них массу интересных
деталей, упущенных его коллегой из Массачусетского
университета, во-вторых, он не раз убеждался,
что плевать в такие колодцы себе дороже (уже потому,
что за это платят хорошие деньги. Не за плевки,
естественно, а за интерес к сухим колодцам), и
в-третьих, он, черт возьми, в экспедиции в таком
возбуждающе гибельном месте, куда постоянно, как
мотыльков на огонь, влечет толпы туристов
с подругами и без них, а кроме того — местные жители,
особенные печальной красотой, осколки Империи,
что называется, которых и следует изучать
по большому счету;
хорошо быть просто экскурсоводом, хорошенькой
девушкой, у которой за плечами два курса, скажем,
истфака, старшекурсник, уехавший этим летом на море
с ассистенткой кафедры физкультуры, больная мама
в родном нелюбимом городе да платье на сломанных
плечиках в местной гостинице без названия, куда
хорошо бы вернуться с кем-нибудь из сегодняшней
группы, молодым и при деньгах, чтобы бросить всё это,
эти кругом развалины, везде одни развалины,
к дьяволу, и завтра же улететь за мамой, поселиться
всем вместе в его небольшом, но уютном доме у моря,
растить детей, поливать цветы и помнить
из исторических дат только день этой встречи;
плохо быть частью этих развалин, к примеру, диваном,
который, в окружении красного канта с табличкой
"Не садиться" на трех языках, давно забыл свои
интимные обязанности и приличествующие отделке ампир
манеры, опошлился и, как парализованный дон жуан,