Страница 10 из 41
Валентин Голубев. Жизнь коротка: Стихотворения. — С.-Пб, 2002. — 68 с.
Реалии сегодняшней России уже настолько пропитаны наводнившей ее рекламой, что достаточно произнести случайно половину какой-нибудь знакомо звучащей фразы, как собеседник тут же заканчивает ее за тебя неким стандартным, вбитым при помощи СМИ в сознание миллионов людей окончанием. Вот и к названию книги Валентина Голубева "Жизнь коротка" тут же прилепился выскочивший откуда-то из недр подсознания виденный на расклеенных по всем вагонам метро плакатах рекламный хвост — "читай "МК"", как будто успеть начитаться бульварной прессы — это главный смысл нашего краткого прихода на эту землю. Слава Богу, пример судьбы неистового протопопа Аввакума, поэтов Кольцова, Есенина, Рубцова, да и всего русского народа в целом показывает, что жизнь вмещает в себя еще и нечто гораздо большее: "В этой жутко-прекрасной судьбе / Дни — столетья, не то чтобы годы. / Как магнит притянули к себе / И, вобрав, растворили народы..."
А на более низком энергетическом накале, наверное, и жить было бы неинтересно...
Владимир Илляшевич. Достоевский и Ревель. — М.: Советский писатель, 2001. — 1-122 с.
Сергей Митюрёв. "Стать настоящим русским": Заметки о Достоевском. — М.: Советский писатель, 2001. — 123-191 с.
Эта интересная книга-тандем посвящена целому ряду вопросов, касающихся пребывания молодого Достоевского в городе Ревеле (Таллине) и связи некоторых образов его книг с реальными ревельскими прототипами. В частности, Владимир Илляшевич высказывает дерзкую и по-своему довольно доказательную версию того, что прообразом знаменитого Великого Инквизитора в "Братьях Карамазовых" послужил вовсе не К. Победоносцев, как это утверждалось ранее некоторыми исследователями, а пастор ревельской Свято-Олайской церкви Август Фердинанд фон Хун.
Любопытные мысли рождают также заметки второго автора книги — Сергея Митюрёва. "Чтобы стать русскими, — пишет он, к примеру, в статье ""Петербургский период" в русской истории", — нам понадобилось сначала обратиться в европейцев. Только устремившись в Европу, приобщившись — наспех, на бегу — надо было за несколько десятилетий усвоить то, над чем просвещенный Запад бился веками, русские осознали, что такое Россия и каково ее предназначение..."
Похоже, что сегодня в нашей истории опять идет этап такого вот, осуществляющегося "наспех, на бегу", приобщения к Европе. Дай-то, Бог, чтобы и после него тоже мы сумели понять, "что такое Россия и каково ее предназначение" в мире. Хотя, думается, пора бы уже нам в этом разобраться и на предыдущих исторических примерах...
"Факел Прикаспия": Альманах. — Астрахань: ООО "Астраханьгазпром", 2002, № 3. — 64 с.
Это выходящее второй год в Астрахани издание не является полностью литературным, поскольку призвано рассказывать в первую очередь о делах в газовой отрасли Прикаспия и жизни Астраханской области. Однако к чести учредителей нужно отметить, они сумели найти возможность и для привлечения в альманах своих астраханских писателей. Так, например, в третьем номере помещена большая рецензия О. Севастьянова на поэтический сборник Ю. Кочеткова "Ларец памяти" и статья Н. Носовой о Пушкине "Небом избранный певец". Прямое отношение к литературе имеет и публикующееся здесь письмо М.А. Шолохова Л.И. Брежневу от 14 марта 1978 года, поднимающее проблему необходимости защиты русского народа и русской культуры. Заслуживает внимания также отрывок из книги Ю. Давыдова "Нахимов".
Актуальной для многих верующих людей покажется и статья В. Сокола "Забудьте ваши имена", посвященная вопросу введения у нас в стране идентификационного номера ИНН, содержащего "ключевую последовательность из трех шестерок" и подменяющего собой человеческие имена. Увы, мы уже и сами как бы приуготовляем себя к этому обезличиванию! Вот и в самом "Факеле Прикаспия" под всеми материалами проставлены не имена их авторов, а только инициалы с точками — "В. Сокол", "Ю. Щербаков", "Г. Цих". Понимай, как знаешь — то ли их и без того знает вся читающая Россия, а то ли это уже не имеет никакого значения...
Впрочем, это, пожалуй, один из немногих недостатков астраханского альманаха, который в целом заслуживает самого доброго слова и благодарности его издателям.
Виталий Серков. Звезды и листья: Стихотворения. — Краснодар: Издательский дом "ЮГ", 2001. — 116 с.
В.Г. Серков — майор запаса, служил в Сибири, Ленинграде, на Северном Кавказе. Автор поэтических книг "Свет памяти", "Соборные звоны" и "На кресте", вышедших в Краснодаре и Вологде.
В своей новой книжке поэт затрагивает целый ряд вопросов, на которые люди не очень-то любят говорить и в узком кругу, например: "Дружбы искренней завязь / Съела алчная зависть, / А душа не взмолилась: "Не трожь!"", "Я создан Богом не для пьянки, / Но слишком долго жил в грехах...", "Забываются беды, / И черствеет душа...", — а также на другие, жгущие его душу темы.
"Писать стихи в городе Сочи — это насилие над личностью, — замечает в предисловии к сборнику Виталия Серкова кубанский писатель Николай Ивеншев и далее уточняет. — Своей прежде всего. Здесь и зимой-то солнышко ласково, и от моря пахнет так, что щекотно душе. Здорово сидеть на старой автомобильной покрышке на пирсе и разговаривать о сокровенном... А потом подняться вверх по берегу и заглянуть в кафе с камином..."
Короче говоря, здесь так хорошо жить, что просто не до стихов. А уж если человек все равно берется за их написание, значит, и вправду — наболело...
МАТРИЦА
Объявленные еще Ельциным поиски “национальной идеи” были заранее обречены на неудачу, потому что русские — не нация в общеупотребительном западном смысле, а народ. “Россияне” же — вообще фигура речи, сущности не имеющая. Поэтому любая “национальная идея” в России будет пытаться штамповать воздух или, говоря по-русски, толочь воду в ступе — у нее нет собственно национального, адекватного субстрата. То же, видимо, касается и “русских националистов” как таковых: блудных детей нашего великого народа, центром тяготения которого вот уже тысячи лет остаются русская земля и русское слово.
НЕ ВСЁ О РУССКИХ НАДО ЗНАТЬ
Игорь ТЮЛЕНЕВ. Засекреченный рай. — М.: Голос-пресс, 2002, 304 с., тираж 5100 экз.
Судя по стихам (а как еще судить о поэте?), Игорь Тюленев — из тех забубенных русских головушек, что в своё время прошли насквозь Европу и Азию, да остановились в изумлении перед своим собственным "я", обнаружив случайно и вдруг, что вот есть оно внутри, такое. А какое — того ни словами, ни стихами не скажешь, хоть трижды Сергеем Есениным будь. Но это — ради красного оборота речи. Нет у нас троих Сергеев Есениных, нет и не было, и не будет. Слава Богу, хоть один был, сказал кое-что всё-таки о себе, о русских и о России. Да так оно, сказанное, и осталось навечно.