Страница 23 из 37
Пока я в этот мир вставал,
Проснулись деньги и товар.
2
У нас здесь смерть. У них там Tod,
Кто виноват в кровавом споре?
Мудрец поведал: "Всё течёт…"
И всё впадает вечно в горе.
И дождь, и слякоть. Несмотря
На это, вновь идёт сраженье.
Жестокий бой идёт с утра,
И смерть с таблицей умноженья
Обходит смертников ряды,
Заглядывая к нам в окопы.
О, ей известны все ходы,
И у неё огромный опыт!
Ну что ещё добавить мне
К огромной правде о войне?
3
Не плачь, мой друг Иван-царевич,
У нас с тобой одна беда.
Помогут звери нам, деревья,
Живая выручит вода.
А мёртвую мы долго пили
И запивали сладким сном.
Нас в щёлку, кажется, любили
И угрожали вечным дном.
Пути-дороги нам открыты.
Встречались с лихом мы не раз.
И мы с тобой не лыком шиты,
Кривая выведет и нас.
У нас ведь русская закваска —
Забудем быль, поверим сказке.
Сергей Есин ОТПУСКНОЙ ДНЕВНИК (Продолжение. Начало в № 3.)
28 января, понедельник, 21-й день отпуска. Уже утром стало известно, что рейс отменили "по метеоусловиям Москвы". Накануне я плохо спал, долго читал все подряд, а главная особенность квартиры — это полная тишина и наличие массы интересных книг. С горя я сел и написал первую строчку: "Марбург", роман. А потом написал еще две странички текста.
Вечером по ТВ было интервью с В.М. Филипповым, нашим министром. К сожалению, кажется, приемный экзамен в виде теста неотвратим. Министр оговорился, что творческие вузы сохранят свою специфику в экзаменах по профилирующему предмету. Если бы знал министр, во что мы могли бы превратить, скажем, даже наше собеседование и какие там открываются возможности для волюнтаристских решений! Одним из аргументов министра было взяточничество, которое царит в вузах под видом репетиторства. Он даже приводит цифру чуть ли не 4 миллиона — рублей или долларов? Это очень несправедливо, я думаю, вузов, в которых не берут взяток, много, но по крайней мере за один вуз я ручаюсь — за Литературный институт им. Горького.
29 января, вторник, 22-й день отпуска. Утром в 5.30 подъехала машина. Николай Иванович Кройтер едет в Заозерск, это аж за Мурманском, где у них ремонтируется школа и идет какое-то строительство, и по дороге взялся подвезти меня в аэропорт. Как обычно, я жадно Кройтера слушал. Он говорил о том, как в свое время, в период перестройки, разрушался их трест. Но разговор начался, естественно, с сегодняшних налогов и сегодняшней политики. У них новый мэр, которому показалось, что Кройтер, который дружил с прежним мэром, не был его избирателем. Поэтому новое начальство стало ставить палки в колеса единственной строительной организации в городе, знаменитой качеством своих работ. Мне это понятно, но так неумно. Я беру аналогию с собой, если бы я стал в свое время выживать людей, которые голосовали против меня. Насколько я понял, все и здесь завязано на личном интересе. Для того чтобы выжить, сохранить рабочие места, быть конкурентоспособным, нужна техника. В свое время любая техника, даже если она стояла бездействуя, обкладывалась налогом. За подъемный кран, который хранился на складе, надо было платить налоги. Здесь сразу же перешел разговор на "молодых реформаторов". Какой же надо иметь характер, чтобы вот так рубить сплеча.
Я полагаю, что вчерашняя отмена рейсов имела скорее экономический характер. Утром объединили два рейса: вчерашний вечерний, на котором должен был я лететь, и сегодняшний утренний, и вот таким образом самолет оказался полон. Это новые коммерческие штучки наших авиакомпаний. Все очень быстро, по расписанию, с легким завтраком на борту, с немедленным автобусом у трапа. Встретил шофер Паша, как бы материализовавшийся из воздуха. Дома меня ждала целая пачка разных писем, грустная Долли и большая кастрюля плова. Повар тоже известен, кто там у нас замечательно варит плов из курицы? В.С. приехала с диализа только вечером, чувствует она себя вроде бы неплохо. Вечером звонила Генриетта Карповна с некоторыми извинениями в голосе. Зла я долго ни на кого не держу. Поговорил с Г.С. Костровой и Б.Л. Тихоненко — "Дневники" и "Попутные мысли". Галя волнуется по поводу дискеток моих дневников. Я, как человек запасливый и хозяйственный, сказал, что у меня все есть и все материалы лежат в папках.
30 января, среда, 23-й день отпуска. Утром читал рассказ Маканина "Однодневная война". Я всегда предполагал, что Владимира Семеновича впрямую не волнует политика. Оказывается, он за всем этим следит. Не новая тема, о двух старых, пускающих слюни президентах. Между рассказом и памфлетом, очень здорово, без каких-либо словесных и стилистических излишеств. Замечательно сделано обрамление: таксистка, которая ночью мочится на улице возле каких-то деревцев. И ее видит старый президент, привет от жизни.
Все время по телевидению говорят о законе об альтернативной службе. Накануне очень упорно, с экивоками, вот как у них, на Западе, в Америке, выступал депутат еще первого демократического разлива Владимир Лысенко. Он автор самого, видимо, либерального закона, по которому московский мальчик может стать регистратором даже в московской же поликлинике. Существует еще три или четыре альтернативных законопроекта, и самый жесткий из них и самый, наверное, справедливый, видимо, закон армейский, представленный Квашниным. Я хотел было написать по этому поводу в "Труд", но наверняка наша Дума примет что-либо самое неудобное для всего общества, но зато самое доступное для небольшой части вроде того самого Левитина, которого мы в прошлом году приняли в институт и исключили за неуспеваемость. Теперь он готов восстановиться к нам даже на платной основе. Посмотрим, сейчас его припекло, а потом он уйдет на альтернативную службу. Припекло и Ванечку У-ва, который тоже готов на все, чтобы закончить институт и не идти в армию. Его скучная и расхристанная дипломная работа у меня дома. Ради этого внук знаменитого писателя и племянник целой писательской семьи четыре года учился!
Сегодня вся эта напряженка с альтернативной службой продолжается. Из предложений генерального штаба есть и такое: срочная служба — два года, а вот альтернативная — четыре. Мне это по душе. Квашнин требует, по словам Владимира Лысенко, чтобы "альтернативщик" принес какую-нибудь справку, что, дескать, душа не принимает держать в руках оружие. Если это будут врачи, то они уже надавали освобождений от армии и здесь напишут, все что надо, лишь бы оплата шла зеленью. Я понимаю, чем вызвано это требование Квашнина. Справку такую достать трудно. Но ведь из многих племен и конфессий лишь одно племя стойко не хочет служить в армии этой страны. Они всегда хотят заместителем парня из деревни или с городских окраин.