Страница 12 из 37
И репетировать во сне, —
Чревато обостренье слуха
Переселением вовне.
И разбегание галактик
Мне светит красным фонарем...
Покуда разбеганья хватит
От именин до похорон.
НОЧЬ. УТРО.
Зажигают сигареты. Тихо двери открывают.
Не спросясь выходят. Навзничь небо падает на лица.
Воздух дышит теплым домом. Густо капают цикады.
Кто-то движет их телами. Ночь стоит, не шевелится.
Ты спроси у них совета, — может быть, они расскажут,
Как листом дрожать на ветке, прорастать в лесу травою.
Вдоль по шёлковому полю шелестит ночная птица.
Родниковые ключицы наполняются водою.
Ты спроси у них дорогу, — может быть, они покажут,
Может быть, они не слышат дребезжащие длинноты.
Лебедь белый перья чистит. Пруд стеклянный серебрится.
Время кончилось, и длится только звук последней ноты.
Возвращаются обратно предрассветной легкой тенью.
Посторонние предметы в серой дымке проступают.
Воздух свеж. Зрачок прозрачен. Утро птичье горло чистит.
Где-то в поле кокон рвётся. В воздух бабочка взлетает.
СУМЕРКИ...
I
...как жёлтый сумеречный свет
ложился пятнами на стены
и делал плоскими дома,
и водорослями — деревья;
лениво колебался воздух,
и люди, открывая рот,
перемещали плавно тело,
гребками раздвигая воду
разжиженного времени-пространства;
слепая протяженность переулка,
пустого в два конца,
глазам, не отягчённым знаньем
законов благодатной перспективы, —
как указанье места, как возврат
смотрящему его же самого
. . . . . . . . . . . . . . . .
покуда не облепит тёплым мохом
ночная мгла домов, деревьев, улиц,
пространство сузив до размеров,
доступных прикасанью рук.
II
Мне сумерки заглядывают в окна,
Накатывая волнами тоски,
Мне на глаза кладут монеты
Бутылочного жёлтого стекла...
Могу ходить по теплому паркету,
Вдоль стен аквариума, полного тепла,
Могу глотать настоянную воду,
Сочащуюся сквозь клинки
Гранёной плазмы медленного света.
...Сметаю на пол крошки со стола.
III
Ты в светящемся шаре серого цвета,
Контур размыт, но ясны границы.
Так на картине вечернего лета
Одуванчик не может с травою слиться.
ОРКЕСТРИК
Там играет какой-то оркестрик
Без начала и без перспектив.
Он стоит в неопознанном месте
И всё тот же играет мотив.
Капельмейстер в расшитом камзоле —
По колени в опавшей листве.
Он рукой, ослабевшей от боли,
Зажимает дыру в голове.
Музыканты с шальными глазами,
Сжав холодную медь на ветру,
Выдувают сухими губами
То, что видят сквозь эту дыру.
Никого, кто бы слушал и слышал, —
Кто оглох, кто-то больше не смог,
Кто гуляет ночами по крышам,
Кто прицельно плюёт в потолок,
И не то чтобы громко рыдаем,
И не то чтобы очень кричим.
Ветер носит — оркестрик играет
На разорванных струнах причин.
ЗВУК ДЛЯ ГЛАЗ
Зима... Ах, как я не любил
Укутыванье-раздеванье,
Поспешное перебеганье
Из дома в дом, из тыла в тыл...
Но вот сегодня выпал снег,
Пусть самый первый и непрочный —
И я дышу, как непорочный
Зверь, вновь родившийся на свет.
О, как мы склонны видеть знак
В капризе ветреной природы, —
Какие-то живые ноты