Страница 24 из 33
— Ну а в чем я буду ходить зимой?
Кармалютов откидывался на подушку полностью обессиленный.
— Ну а в чем ходил Федоров? — слабо спрашивал он.
— Да какой еще Федоров?.. Гос-с-споди…
— Такой. Философ наш гениальный. Он постоянно ходил в драненькой шинельке. И умер, заметь, от дружеской заботы. Был сильный мороз, и друзья закутали его в шубу. Он простудился, заболел воспалением легких и умер. А пошел бы в своей драненькой шинельке — организм бы мобилизовался; глядишь — и еще бы пожил…
— Кармалютов, иди ты в жопу! — в сердцах восклицала Даша и отворачивалась к стене.
— Пострадать надо, — вещал ей в спину Кармалютов. — Пострадать… Ты пойми, Даша: и та жизнь, которую ты ведешь, — плохая; и та жизнь, которую я веду, — тоже плохая. Но моя жизнь все-таки лучше твоей. Нравственнее. Потому как я — страдаю…"
Не знаю почему, но выписывал сейчас эту цитату, и меня не покидало ощущение, что здесь изображены не рядовые персонажи, а Россия и интеллигенция: страна спрашивает нас, как ей конкретно не сдохнуть зимой от мороза, а мы поимели ее и философствуем об очистительной пользе страдания. Вместо того чтобы думать, как бы ей шубу к холодам справить. Пока Чубайс не начал свои веерные отключения…
Запомнились также некоторые страницы из помещенного в этом же номере эссе Владимира Тыцких "Десятая книга", посвященного его размышлениям о природе творчества, о жизни и времени. В частности, например, такие его высказывания:
"…В последние годы пишущих стихи в России, по-моему, даже прибавилось. При невостребованности поэзии издателями и утрате к ней массового читательского интереса объяснить этот феномен можно разве что повышением травматизма русской жизни и лечебными свойствами поэзии…"
Есть обращающие на себя места и в журнале «Проза» (без автографа), который редактирует Евгений Чернов. Нельзя, например, не запомнить отрывок из романа Валерия Хатюшина "Поле битвы", где герой интересуется у своего старшего товарища, русского писателя:
"— …Скажите мне, как вы думаете, мы сможем их победить?.. Тех, которые… все захватили в России.
— Мы — нет.
— Вы уверены?
— Мы можем только помочь Тому, Кто это сделает…
— То есть?
— Те, о ком вы говорите, — это бесы. Их может победить только Бог. Но с нашей помощью…"
Любопытен также рассказ Евгения Калачева «Ураган», хотя он и очень плохо отредактирован. Есть ряд полезных наблюдений в сочинениях отца Дмитрия Дудко, но, если говорить честно, в литературном плане батюшка пишет довольно-таки наивно, если не слабо. Больше всего мыслей вызывает «Атмосфера» Владимира Гусева, которая представляет собой его собранные воедино мини-наблюдения о текущем времени, которые публиковались все девяностые годы сначала в газете "Литературная Россия", а потом в "Московском литераторе". С некоторым удивлением встретил в этих его заметках высказывания, под которыми мог бы подписаться и я сам: "Россия, твоя миссия — свет, любовь" или, скажем: "Мы не американцы…" — то есть как раз те самые аргументы, которые я только что сам выдвигал против «наездов» Владимира Ивановича на Православие. Выходит, что не такие уж мы с ним и антагонисты…
На днях появился второй номер литературно-публицистического журнала «Осколки» (редактор Денис Карасев, тел. редакции (095) 536-31-66), в котором молодежь откровенно демонстрирует свою непохожесть на старшее литературное поколение. Хотя куда же уйти от родословной? Хочешь не хочешь, а интонации предшественников прорываются сквозь текст сегодняшних авторов.
Таковы, на мой взгляд, любопытные, но отстраненно-холодные и как бы уже где-то раньше читанные (не хочу сейчас даже вспоминать, у кого именно) стихи Василины Орловой, Дениса Карасева, рассказы Сергея Шабуцкого, Сергея Шаргунова и Романа Шебалина. В этом же ряду находятся и переводы Анны Веденичевой из английской и французской поэзии.
Самое запоминающееся произведение (или же самый большой "осколок") в журнале — это повесть Андрея Саенко «Сети», помещенная в рубрике «реникса». В двух словах смысл повести сводится к тому, что Некто вызывает героя через Интернет на переписку, и, вступив в нее, тот узнает, что он — вовсе не человек, а только инсталлированная в компьютер программа, которую приобрел в своем «горнем» мире некий потребитель и «оживил» ради собственного удовольствия. А если надоест или, скажем, чем-то ему разонравится купленная «игрушка» — он ее возьмет и деинсталлирует, одновременно с чем, само собой, прекратит существование и весь возведенный вокруг него из виртуальных декораций мир.
В случае сюжетов с компьютерами обычно идут по другому пути — изображают, как реальный герой попадает в виртуальный мир, а здесь все наоборот: герой и весь его (то есть и наш с вами) мир оказываются всего лишь творением некоего Создателя, который один где-то там — настоящий, а герой (и вместе с ним все мы, поскольку мы — только часть созданных ради него декораций) попадает в разряд виртуальностей. Все это очень ново и неожиданно, но автор, к сожалению, остановил свою повесть на том месте, где я бы ее как раз и начал. Ведь самое интересное теперь заключается в том, сможет ли герой решить вопрос о том, как ему построить свою жизнь так, чтобы его Создателю не захотелось его деинсталлировать? Что сделать, чтобы он сделался Ему бесконечно интересен и нужен и чтобы Он полюбил его и даже послал в его мир Своего Сына?..
Думаю, что это тема для большого серьезного романа, и будет жаль, если автор так и оставит ее, ограничившись этой беглой зарисовкой.
Истинное удовольствие доставил второй номер "Роман-журнала ХХI век", в котором помимо романа Леонида Шебаршина "И жизни мелочные сны" и других интересных материалов помещена чудная повесть Владимира Крупина "Ловцы человеков" — о северной рыбалке в обществе Станислава Куняева, беседах о литературе, лирических монологах и других вещах, которые так здорово умеет делать Крупин. Сегодня можно без преувеличения сказать, что Владимир Николаевич в самом буквальном смысле — мастер слова, владеет им, как никто другой. Литература у него вырастает вроде бы абсолютно из ничего, из самого, казалось бы, факта плетения речи, но при этом нет ни малейшего ощущения обманутости, которое обычно возникает, когда поглощаешь чью-либо словесную пустоту, так как за каждой сказанной Крупиным фразой стоит труд выношенной им истины.
Евгений Шишкин привез с Волги редактируемый им журнал "Нижний Новгород" (№ 1, 2001). В нем — рассказ Ивана Евсеенко "Седьмая картина" (эдакий парафраз на тему гоголевского "Портрета"), роман Михаила Попова "Мальчик и девочка" (очень интригующее фантастическое повествование со все обесценивающим, на мой взгляд, финалом) и другие вещи. Больше всего запомнился рассказ Алеся Кожедуба "Туфли из крокодиловой кожи", в котором изображается очередной крах очередного русского человека, пытающегося вписаться в систему новых рыночных отношений. Несмотря на то, что, как и все у Кожедуба, эта вещь написана талантливо и ярко, после ее прочтения в душе остается какой-то неприятный осадок. Такое ощущение, что она просто заведомо топит читателя, не оставляя ему никакой надежды на будущее. Тебе, мол, не выжить, говорит она. Ты всегда будешь проигрывать, за что бы ты ни взялся, потому что сейчас НЕ ТВОЕ время.