Кадианская кровь

В довершение ко всему, похоже, что у них сегодня ночью на канале разведки сидел какой-то идиот. Пока Вертэйн сумел передать только свой позывной, и это было все. Помехи или нет… «Можно подумать, что они к этому времени смогли улучшить сигнал. Спорю на годовое жалованье, что этот ублюдок не кадианец».

— Это лейтенант-разведчик Адар Вертэйн из 88-го Кадианского. Я возглавляю разведывательную группу с задачей оценить успех наступления 6-го полка Януса. Соедините меня с капитаном Парменионом Тэйдом.

Он назвал приблизительные координаты базирования своего полка в городе.

— Повторите, пожалуйста.

Вертэйн остановил «Стража». Машина встала на мертвой улице, вибрируя от холостой работы двигателя. Прожектор светил в пустоту, освещая темную аллею между двумя безмолвными зданиями. Этот город был могилой.

— Во имя Императора, 6-й Януса увяз по уши! Дайте мне связь с моим капитаном, немедленно!

— Шагоход К-88 Примус-Альфа, ваш сигнал слишком слаб. Повторите, пожалуйста.

Вертэйн выругался и отключил связь.

— Ненавижу эту планету.

Сжав руками в перчатках рукоятки управления, Вертэйн повел громыхающего «Стража» вперед медленным шагом. Прожектор на борту кабины, поворачивался влево и вправо, освещая резким белым светом пустынные улицы.

Покинутые дома. Трупы здесь и там. И ничего, лишь тишина.

Вертэйн был небрит, словно он проводил так много времени в кабине «Стража», что за всю неделю не мог побриться. Это было недалеко от истины.

— Вертэйн — «Руке Мертвеца». Подтвердите прием.

Отозвались четыре голоса, каждый пилот эскадрона «Стражей» ответил командиру. Никто не умер. По крайней мере, это уже что-то.

— Разойтись по параллельным улицам и продвигаться вперед к главной площади. Образец шага виридийский. Сегодня мы глаза Императора, а не кулаки.

— Подтверждаю: образец шага виридийский, — ответили три голоса из четырех.

— Принято. Без геройства, — отозвался последний.

«Стражи» разошлись, но каждый оставался в зоне действия сканнеров всех четырех других, и зашагали к горящему монастырю. Иногда раздавались выстрелы, когда они расстреливали небольшие группы чумных зомби, уничтожая оскверненные мертвые тела, которые, цепляясь за ложное подобие жизни, стаями скитались по улицам.

Широкие когтистые ступни «Стража», сделанные из помятого благословенного железа, топали по гладкой каменной дороге. Вертэйн так привык к слегка переваливающейся походке «Стража», как будто шел на собственных ногах.

Столичный город Солтан был построен во славу Императора и его великого святого, Катура. Его назначением было выглядеть прекрасным: цель, ради которой сотни планетарных губернаторов и высокопоставленных экклезиархов тысячи лет строили новые гробницы, места паломничества, монументы и церкви. Весь смысл первоначальной планировки был утрачен, похоронен и искажен за столетия в массе постоянно расширявшихся новых построек.

Сейчас Солтан, метр за метром которого отбивала Имперская Гвардия, был лабиринтом извилистых улиц, на которых стояли брошенные тележки торговцев, все еще полные дешевых товаров и фальшивых реликвий. Пустынные места для гуляний были уставлены мраморными статуями Катура, младших святых и безымянных героев Гвардии Ворона, завоевавших этот мир десять тысяч лет назад, во время Великого Крестового Похода. Короткие переулки изгибались в тени кварталов огромных жилых домов для паломников, украшенных гранитными ангелами, взиравшими на мертвый город.

По мнению Вертэйна — а оно, как мнение командира разведки Кадианского 88-го, учитывалось на любом совещании, на котором он озаботился бы его высказать — эти гостиницы для паломников были наихудшим аспектом в нынешнем состоянии города. Жилые небоскребы господствовали над горизонтом, их строили беспорядочно везде, где было место, чтобы обеспечить жильем бесчисленное множество паломников, всегда посещавших город. Солтан стал красотой, превратившейся в уродство, и у врага здесь был миллион мест, чтобы прятаться. Огромные шпили домов для паломников сейчас были полны мертвецов. Ни один полк не хотел бы, чтобы ему выпала судьба зачищать такое место, выискивая агентов Великого Врага, прячущихся среди умерших от чумы. Никто не хотел бы рисковать ходить по колено среди мертвых тел, только чтобы пробудить чумных зомби.

Впереди горел монастырь, наполняя смотровые щели теплым оранжевым светом. Сканнер Вертэйна глушили помехи, но он мог разглядеть стены, тянувшиеся вдоль границ святого места в конце улицы. Его «Страж» подошел ближе, грохоча железными ногами по каменной дороге. За пределами тридцатиметровых стен не было видно ни одного врага, но на этом расстоянии Вертэйн мог слышать слабый треск выстрелов бесчисленных лазганов и тяжелый стук болтеров. 6-й полк Януса сражался в безнадежном бою на территории храмового комплекса. Вертэйн включил вокс-связь и уже собирался попытаться снова связаться с капитаном, когда в воксе сквозь помехи послышался другой голос:

— Сэр, я нашел… что-то.

Вокс-сигнал был страшно искажен даже на близком расстоянии, и по голосу пилота нельзя было определить, кто именно говорит. На экране сканнера было видно, что горит маячок Грира. Он был в трех улицах к западу, близко к главным воротам на территорию монастыря.

— Конкретнее, Грир, — сказал Вертэйн.

— Если бы я мог конкретнее, я бы сказал. Мой вокс опять перестраивается на другую частоту.

— Ты говорил, что технопровидец Кай починил его две ночи назад.

Сейчас было самое неподходящее время для неисправностей оборудования. Противник мог легко прослушивать переговоры на незащищенных частотах. Оборудование «Стража» Грира было объектом постоянного ремонта с тех пор, как он получил ракету в кабину год назад, сражаясь с еретиками в городах Бешика V. Опаленный покореженный металл на почерневшем борту шагохода был заменен, но последствия попадания ракеты остались.

— Он починил его. Я говорю, он опять разболтался. Я услышал… кое-что. Переключаю вам частоту. Послушайте сами.

— Давай эту частоту.

— Слышите …то? — спросил Грир сквозь треск помех. Вертэйн настроил свой приемник и прищурил глаза. В его наушниках шепчущий голос бесконечно и монотонно повторял одни и те же слова.

— Считайте Семь… Считайте Семь… Считайте Семь…

— Слышу.

— Это слышали в Каср Партэйне, — сказал Грир. — Когда нашу родину только охватил огонь.

Вертэйн кивнул, чувствуя, что слова оставили горький вкус. Каср Партэйн был одним из первых городов-крепостей Кадии, захваченных врагом лишь несколько месяцев назад. Родина все еще была охвачена огнем, проклятье. И они должны вернуться и сражаться за нее, а не бродить, как крысы, в этом городе мертвецов в половине сектора от Кадии.

— Сэр?

— Я здесь, — Вертэйн сдержал яростное рычание. — Я здесь.

Он снова направил «Стража» вперед, открыв канал связи со всем эскадроном.

— Вертэйн «Руке Мертвеца». Планы изменились. Всем немедленно собраться к моей позиции. С этого момента оставаться в зоне видимости друг друга. Образец поиска: единство.

— Принято, — ответили хором.

— Фарл, ты вернешься к капитану. По пути переключай вокс-каналы, свяжись не только с капитаном Тэйдом, но и с Верховным Командованием. Это не то, о чем лорд-генерал сможет узнать с орбитальных снимков, а ему нужно сообщить об этом немедленно.

— Что именно нужно сообщить, сэр? — спросил Фарл.

Вертэйн сказал ему, что нужно сообщить. Молчание других пилотов было просто оглушительным, пока они осознавали услышанное. После того, как Фарл подтвердил приказ и ушел из строя, Вертэйн молча сидел на скрипящем кожаном сиденье, стук его сердца был самым громким звуком в тесной кабине.

Остальные «Стражи» эскадрона К-88 «Альфа» собрались вокруг него, встав борт к борту в целом оркестре грохота и лязга. На борту каждого шагохода над именем пилота была нарисована игральная карта. «Рука Мертвеца», элитный эскадрон «Стражей» Кадианского 88-го полка механизированной пехоты.