Крушение небес

Механизм не отремонтировать — до такой степени он разрушен!

Он опустил крышку и поставил шило с куском солнца вертикально, так, чтобы оно освещало как можно больше пространства. Как и следовало ожидать, опыт его мира не дал результата! В волшебной стране и действовать надо волшебством!

Он хотел было позвать Сатера Карфа, но вряд ли Сатер успел бы ему помочь, да и голос Дейва неизбежно утонул бы в шуме отчаянной битвы.

Он опустился на пол и стал искать шар из небесной материи, который откололся от сферы планетария, оставив в ней маленькое отверстие. Его поиски увенчались горсткой мелких осколков звезд и какими-то обломками, имеющими форму планет. С земли он подобрал комок грязи, смешанной с солнечным веществом и поэтому слабо блестящей. Он вовсе не был уверен, что сумеет применить знания, почерпнутые из книги по прикладной семантике, но твердо знал, что в этом случае ему нужно средство управления — символ символов, который помог бы ему восстановить планетарий.

Он схватил комок и прикоснулся им к планетарию, пытаясь вспомнить формулу присвоения истинного имени. Приходилось импровизировать, но он упорно повторял начало фразы, пока не придумал:

— Я, создавший тебя, даю тебе имя… — Какое же имя, черт возьми? — Я даю тебе имя Голем и приказываю подчиняться, когда я буду называть тебя по имени!

Он крепче сжал в руке комок, боясь достигнуть результата, обратного желаемому, как это иногда случалось в волшебных сказках. Наконец его губы прошептали самый простой приказ, который он смог придумать:

— Голем, починись!

Внутри механизма раздался какой-то шум и скрежет, и из уст Хансона вырвался крик. Он едва успел взглянуть на шестеренки, которые целехонькие стояли на своих местах, как вдруг возле него очутился Сатер Карф и вцепился в рукоять.

— У нас меньше минуты! — произнес старик.

Пальцы Сатера с бешеной скоростью закрутили рукоятку. Вдруг он выпрямился, резко протянул руку к планетарию и произнес несколько заклинаний на священном языке. В конце тирады прозвучало очень длинное слово, вереница звуков, не воспроизводимых для горла любого человека из мира Дейва.

В каждом атоме, из которых состояло тело Хансона, все перевернулось. Вселенная словно зашлась надрывным криком. Над горизонтом поднялся огромный пылающий диск и рванулся к небу: солнце вернулось на свое место!

Большие куски небесной материи, рассыпанные вокруг, также взметнулись вверх, поднимая сильный ветер и проламывая дыры в крыше здания. Хансон схватился за кусочек неба, который лежал у него в кармане, но он не улетел. И даже крошечный шарик солнечной материи остался наколотым на шило.

Сквозь бриллиантовую лупу Хансон смотрел на модель планеты — сердце ожившего планетария. Там, где до сих пор не было никаких облаков, теперь они появились. И движение царило в зелени лесов и голубизне океанов, словно деревья колыхались на ветру, а волны ударялись о берега.

Когда он поднял глаза вверх, он увидел восхитительную картину. Солнце, как ему и положено, освещало землю, а на ярко-голубом небе уже почти не осталось трещин.

С восходом солнца битва снаружи прекратилась. Половина волшебников лежала неподвижно, а вторая собралась толпой возле здания, где перед входом стояли Хансон и Сатер Карф. Сыновья Яйца потеряли меньше людей, так как значительно превосходили противника числом, но появление солнца и восстановление небосвода потрясли их до глубины души.

Вдруг раздался резкий голос Малока:

— Еще ничто не исправлено! Уничтожьте планетарий! Яйцо может лопнуть!

Он рванулся вперед, размахивая ножом, а за ним устремились и другие Сыновья Яйца. Их противники сомкнули свои ряды, сгрудились под выступом крыши, загородив своими телами подступ к планетарию. Среди них были Борк и Сир Перт, истекающие кровью, но полные отчаянной решимости.

Одного взгляда на лицо Сатера Карфа Хансону было достаточно, чтобы понять: Малок прав, их работа еще не завершена. И было совершенно очевидно, что волшебники не выдержат атаки Сыновей. Слишком многие уже убиты, а оживить их сейчас не удастся.

Сатер Карф бросился в битву, но Хансон за ним не пошел. Он приложил к глазу бриллиантовую лупу и схватился за шарик солнечной материи на стоящем шиле, и тот сразу обжег пальцы. Превозмогая боль, Дейв напряг мускулы, медленно просунул руку в небесную сферу и опустил сияющий комок на то место, которое нашел с помощью лупы. Его большой и средний пальцы осторожно двигались вниз, используя весь свой опыт работы с тонкими, почти невидимыми проволоками, заменившими ему точнейшие инструменты.

Проделав эту операцию, он оторвал глаза от модели и посмотрел в дверной проем. В пяти милях в воздухе висело что-то сверкающее и жаркое. Он осторожно пошевелил рукой, коснувшись орбиты одной из планет. Пылающее в воздухе небесное тело приблизилось примерно на милю, затем еще на милю. И наконец он увидел громадный палец с ногтем длиною в несколько миль!

Волшебники бросились под крышу. В рядах Сыновей Яйца началась паника. Огромный предмет стремительно бросился вперед и резко остановился. Долю секунды он висел над опустевшим лагерем, а потом исчез.

Хансон вытягивал руку из модели, со стоном сжимая другой рукой кусочек неба в кармане.

— Голем, я повелеваю: не позволяй ни одной руке, кроме моей, прикасаться к тебе. И не подчиняйся устройству управления!

Хансон надеялся, что это послужит надежной защитой.

Наконец комочек солнца оказался вне планетария. Рука Дейва онемела от напряжения, а пальцы болели и дымились. Но рана уже заживала.

На открытой части лагеря лежали обуглившиеся тела Сыновей Яйца. На крыше здания занимался огонь, но люди уже бежали его гасить. Доносились звуки, похожие на шлепки русалочьего хвоста. Неужели волшебство снова действует?

К Хансону подошел Борк. Лицо у него было обожжено, но он заставил себя широко улыбнуться.

— Дейв Хансон, для которого нет ничего невозможного! — произнес он.

Наконец Хансон заметил приближающуюся Нему. Он поймал ее руку и схватил за руку Борка. Обе они дрожали от усталости и напряжения.

— Ну же! — сказал он. — Давайте найдем какое-нибудь спокойное местечко и посмотрим, удастся ли мне с помощью волшебства получить приличную еду! И выпивку, достаточно крепкую, чтобы не пришлась по нутру сильфам!

Сильфа, который их нашел, шотландское виски не отпугнуло, но напитка хватило на всех!

Глава десятая

Планеты снова двигались по своим орбитам, а солнце находилось в самом выгодном положении для заклинаний. Стабильность во Вселенной восстановилась.

Еды хватало на всех, и с помощью особых чар спешно воздвигались дома для людей. С бедствиями было покончено. Снова ожили удивительные торговля и промышленность этого мира. Те, кто выжил, и те, кого удалось воскресить, быстро набирались сил. Некоторых, конечно, недосчитались. Об улетевших за пределы небесной сферы старались не вспоминать. Если кто-то из Сыновей Яйца и спасся, то он спокойно принял свое поражение.

Большую часть времени Хансон был занят. Как-то само собой получилось, что он стал смотрителем планетария и содержал его в идеальном порядке, приводя его в действие, когда об этом просили волшебники. Планетарий на время перевезли в столицу, в восстановленный дворец Сатеров.

Для него готовили новое вместилище, здание строили только из натуральных материалов и вручную, но на осуществление этого проекта понадобятся долгие месяцы.

Наконец непосредственная опасность миновала, и Хансон позволил себе отдохнуть в компании Борка и Немы.

— Еще неделя, — говорил Борк. — А потом отряды волшебников разойдутся по всему миру, чтобы восстанавливать разрушенное и собирать своих рабов. Ты рад своей победе, Дейв Хансон?

Хансон пожал плечами. Во взглядах Сатера было что-то такое, что его беспокоило. А некоторые события, происходящие на глазах Дейва, вряд ли могли ему нравиться. Когда мир рушился, на волшебников сыпались самые разнообразные оскорбления, а теперь выяснилось, что у этих людей очень хорошая память!