Страница 39 из 51
— Каким?
— Золотое сечение.[136] Королевская фуга таит в себе золотое сечение!
Жиль просто онемел. Летисия улыбнулась ему. Он подозвал официантку и заказал бутылку шампанского.
— Потрясающе! Вы даже не отдаете себе отчета…
— Да нет… только это не так уж много открывает нам…
— Не знаю. Во всяком случае, нужно продолжать искать. Ведь это вы сделали такое открытие?
— Да, я прочла все исследования, касающиеся «Музыкального приношения», все работы о гематрии в произведениях Баха — и ни в одном из них не нашла упоминания о золотом сечении. Это мое открытие, и я собираюсь заявить патент!
— Между тем с тех пор, как партитуры Баха были всесторонне изучены…
— Да, но вы знаете, что комментаторы сосредоточивали свое внимание на латинских примечаниях Баха, об этом мы поговорим в другой раз.
— Словно он намеренно вводил ложные пометы, чтобы отвлечь внимание слишком любопытных от символов, которые там заложены.
— Возможно, но если рассуждать здраво, нужен хоть какой-то минимум, чтобы посвященные могли обнаружить послание, в противном случае символизм теряет всякий смысл.
Жиль на минуту задумался, потом вдруг на его лице появилась радостная улыбка.
— Напомните-ка мне, Летисия, указание Баха.
— Пожалуйста… там сказано: «Ищите и найдете».
— И вы это сделали, браво! А затем что?
— «И как модуляция двигается, подымаясь вверх, так пусть будет и со славой короля».
— Это лесть, она не представляет интереса. А дальше?
— «Пусть богатство короля растет, как растут значения нот».
— Вот!
— Что — вот?
— Общая точка с золотым сечением. Богатство и золото. Во все времена лучший мотив для преступлений. Мы ищем богатство, Летисия.
38. ЗАСЕДАНИЕ
Одержимость Баха, который отобразил в своей музыке немыслимое богатство и бесконечную сложность человеческого бытия, неповторима.
Лейпциг, 22 мая 1729 года
Они были тут все. Ни один из членов Совета не проигнорировал вызов на это чрезвычайно важное заседание, созванное первым секретарем в спешном порядке ночью. Пламя свечей дрожало от колыхания широких мантий советников. В этом неторопливом молчаливом танце они занимали свои места, сходились, приветствуя друг друга. Казалось, они, как никогда, осознавали, какая тяжкая обязанность руководить городом. Было ли это ощущение от сумрака ночи или от таинственной срочности этого необычного совещания? Зал заседаний Совета, весь обшитый темными панелями, еще никогда не выглядел таким мрачным.
Наконец все расселись по своим местам. Первый секретарь ударом молотка возвестил о начале заседания. Разговоры в зале мгновенно стихли.
— Господа члены Совета, дорогие друзья, наше заседание официальное, но протокол мы вести не будем. Я счел необходимым собрать вас, чтобы принять срочное и важное решение. Я уверен, что наш уважаемый бургомистр, который сейчас, как вы знаете, находится в Дрездене, не осудит мою инициативу. Речь идет о канторе церкви Святого Фомы…
— Опять! — воскликнул Христоф Вилд, сапожник.
— Да… должен сказать вам, что в тот день, когда мы его избрали, мы не были в большом восторге…
— Это невероятно! — возмутился жестянщик Готлиб Киршбах. — Он уже столько нам досаждал. А теперь еще мешает спать!
— Полно, друзья, я знаю, что час не самый подходящий, но совершенно необходимо, чтобы наше собрание прошло втайне. Это было бы невозможно днем…
— Но почему такая секретность? — спросил Фридрих Готшед, ростовщик. — Если Бах опять что-то натворил, давайте оштрафуем его, как мы уже делали это… Я не вижу, в чем проблема, и еще меньше — почему мы должны держать это в секрете. Напротив, это побудит…
— Я должен сказать вам, дорогой коллега, что дело более серьезно, чем вы можете вообразить себе. Оно совсем иного свойства, чем те неприятности, к которым Бах нас уже приучил. Это касается не организации обучения или продолжительности работы, нет… это проблема совести. И репутация нашего города в опасности. Если мы позволим Баху придерживаться того пути, по которому он пошел, само имя нашего города — Лейпциг — станет для многих поколений синонимом скандала!
Слова первого секретаря потрясли членов Совета.
— Сразу скажу, вам трудно будет поверить мне, — снова заговорил он. — Должен признаться, когда сторож церкви Святого Фомы рассказал мне об этом, я сам ему не поверил, и тем не менее…
Секретарь выглядел подавленным тяжестью той тайны, которой ему предстояло поделиться с членами Совета.
Медленным торжественным движением он поднял лежащий перед ним лист бумаги. Не отводя от него взгляда, словно ему необходимо было убедиться, что он не грезит, что невероятное произошло и позор угрожает всему городу, он поднес лист к глазам и внимательно перечитал его. Члены Совета увидели, что это партитура, а не одна из тех писулек, которые Бах постоянно направлял Совету, жалуясь на условия, в которых ему приходится работать. Первый секретарь отложил рукопись и тяжело вздохнул.
— Сейчас вы сможете познакомиться с этой партитурой, она подписана Бахом. Это кантата, и называется она «Идите ко всем народам». Текст написан на латыни.
Ропот пробежал по рядам присутствующих. Глава 28 Евангелия от Матфея? И к тому же еще на латыни?
— Партитура — к сожалению, прекрасная — более красноречива, чем все слова…
Первый секретарь передал партитуру своему соседу справа, граверу Лёзнеру, который слыл человеком здравым и мудрым. Взгляды всех обратились к нему. Лёзнер внимательно начал читать, но через несколько секунд он побледнел и руки его затряслись. Чтобы унять дрожь, он положил их на свой пюпитр и продолжил чтение все с большим напряжением. Потом передал партитуру соседу со словами: «Боже мой, Боже мой…»
Рукопись обошла всех присутствующих, вызывая в зависимости от темперамента членов Совета возгласы удивления, гнева, возмущения. Но главным было чувство страха. Все заговорили разом, возник спор, но его резко оборвал первый секретарь:
— Друзья мои, брань ни к чему не приведет. Мы, ответственные за наш город, собрались здесь, чтобы защитить его от угрозы, которая нависла над ним, и имя этой угрозы — Иоганн Себастьян Бах!
— Да! — крикнул сапожник Вилд. — Не позволим разразиться скандалу!
— И чем скорее и решительнее, тем лучше! — добавил Готлиб Киршбах.
— Кто еще знает об этом? — спросил Лёзнер.
— Очень немногие, думаю. Возможно, его жена, может быть, переписчик, услугами которого Бах воспользовался…
— В общем, ничего, что могло бы обуздать его, — вздохнул Киршбах.
— Ничего… кроме…
Первый секретарь обвел присутствующих ласковым взглядом. Все эти добропорядочные лейпцигские буржуа с уверенностью могут наилучшим образом улаживать вопросы здоровья жителей или коммерческие связи с ганзейскими княжествами, но в состоянии ли они по-настоящему противостоять столь серьезному моральному кризису? Да и сам он, будучи значительно старше и опытнее их, сможет ли подсказать им правильный выход из положения?
— Кроме того, что эта кантата — не случайное его сочинение. Насколько мне известно, у него имеется еще кое-что того же жанра: полный литургический цикл…
Он думал, что его последнее сообщение вызовет новый всплеск возмущения у его коллег, но предательство Баха слишком потрясло их. Члены Совета молчали.
Тишина была долгая и томительная. Одна свеча медленно погасла. Наконец Лёзнер произнес слово, которое, хотя оно и прозвучало совсем тихо, отозвалось в голове каждого из присутствующих на этом призрачном заседании Городского совета Лейпцига. Короткое слово, простое и однозначное, с помощью которого было решено много проблем со времен подвига Прометея:
— Огонь…
136
Золотое сечение (золотая пропорция) — гармоническое деление, принцип которого используется в архитектуре и изобразительном искусстве. Термин введен Леонардо да Винчи.