Страница 33 из 51
34. КОД ДОСТУПА
Париж, наши дни
— Как так — мой автоответчик?
— Да, так оно и есть, это может быть только он, — сказал Жиль, продолжая раздумывать.
— Помилуйте, это же абсурд! — воскликнула Летисия.
— Но ведь его можно прослушать на расстоянии, не так ли?
— Да, но нужно знать код…
— Который вы наверняка где-нибудь записали, желая быть уверенной, что не забудете его.
— О! — вскричала Летисия, закрывая рот рукой. — Я думаю, что…
И она бросилась к большой записной книжке в обложке с палехскими миниатюрами, лежащей на телефонном столике. Летисия открыла ее, и Жиль через ее плечо мог прочесть код, который она действительно записала на форзаце: «1211».
Летисия посмотрела на комиссара. Она могла прочесть его мысли. Убийца самовольно воспользовался ее автоответчиком. Он пользовался им когда хотел и, совершенно очевидно, с завидной регулярностью. Так, прослушав его, он узнал, что Пьер Фаран нашел секрет королевской фуги. Таким же образом он узнал, что Морис Перрен почти пришел к тому же результату, и сделал из этого тот же вывод. У жертв была досадная потребность оставлять сообщения на ее, Летисии, автоответчике.
Летисия отключила аппарат и села на диван рядом с Жилем.
— По-видимому, можно проследить последовательность событий, — сказал наконец комиссар. — Вас не затруднит, если я напомню их?
Ей хотелось ответить: «Да, затруднит», но она никогда не отступала перед трудностями.
— Давайте, — сказала она.
— Убийца с вами знаком. Он мог войти сюда, чтобы узнать код. Зачем? Этого я пока еще не знаю. Есть одно, что объединяет жертв с вами, а именно: до вечера пари они, по существу, не знали друг друга. А убийца вас знал, именно вас, но еще не знал, возможно, своих будущих жертв.
— Вы думаете, убийца был у меня в тот вечер?
— Это более чем вероятно.
— Но, послушайте, это невозможно, нас было всего шестеро: мой отец, Пьер Фаран, Морис Перрен, профессор Дюпарк, Паскаль де Лиссак и я. Теперь нас осталось только четверо, так кто же мог сделать это?
— И больше никого не было? Никого, кто бы зашел на несколько минут или кто звонил по телефону в тот злосчастный вечер?
— Нет, никого.
— Мне придется еще раз допросить всех четверых.
— Но, в конце концов, это несерьезно! Зачем одному из нас — а я вижу, вы подозреваете и меня, — убивать Пьера и Мориса? Просто абсурд!
— Я еще не знаю почему, но абсолютно убежден, что оба убийства имеют отношение к королевской фуге. Или, точнее, к секрету, что она таит в себе. Вспомните слова Мориса на вашем автоответчике: «Я понял, для чего могла служить фуга». Главное — не сама фуга, а то, что в ней таится, что она прячет от наших глаз, чего они не умеют увидеть, или от наших ушей, чего они не умеют услышать.
— Согласна, но если вы хотите сказать, что убийца должен был знать о пари, чтобы войти в список ваших подозреваемых, в таком случае мне жаль, но я должна вам сказать, что список окажется немного больше, чем вы предполагаете. Известно, что Пьер назавтра рассказал о споре многим музыкантам, желая посмеяться над Морисом, который, как он утверждал, не узнал тему «Музыкального приношения». Что вы скажете на это?
— Это, безусловно, удлиняет список, но ведь нужно быть знакомым с вами, чтобы войти к вам и посмотреть код доступа вашего автоответчика.
— Боюсь… чтобы узнать код, нет необходимости приходить ко мне.
Под вопрошающим взглядом комиссара Летисия сходила за своей сумочкой. Она открыла ее, достала маленькую записную книжку в обложке из розовой кожи и протянула Жилю. Комиссар раскрыл ее и прочел код, записанный на первой же странице сверху, как и в книжке с телефонами, что лежала на столике.
— Нельзя сказать, что вы обладаете свойственной женщинам осторожностью, — заметил Жиль. — Вы так же обращаетесь с кодом своей кредитной карточки?
— Да, но она лучше спрятана. И потом… вы не можете упрекать меня в том, что я не предусмотрела, что когда-то эти цифры станут причиной смерти двух моих друзей…
— Нет, разумеется.
— Мне жаль, что не я ваш главный подозреваемый.
— Это много лучше, чем быть им. Итак, если все резюмировать, убийца скорее всего музыкант, он знал о пари, знал код вызова автоответчика на расстоянии, человек, который не хотел, чтобы был раскрыт секрет, таящийся в главной теме «Музыкального приношения». Оно было сочинено двести пятьдесят лет назад Бахом по просьбе Фридриха Второго. Вы согласны?
— Полностью.
— Хорошо, мы можем еще добавить, что убийца сумел добыть ваш код или прямо здесь, в квартире, или, что менее вероятно, где-то вне ее, порывшись в вашей сумочке.
— Да, и так как это, очевидно, музыкант, он мог это сделать где угодно, где мы бываем: в концертном зале… в консерватории…
Казалось, Летисия смутилась, произнеся последнее слово, Жиль заметил это, но промолчал. Установилась тишина, и он сознательно затягивал ее. Казалось, его собеседница все больше и больше нервничает. Наконец комиссар сказал:
— Чтобы продвинуться в расследовании, нам надо раскрыть секрет королевской фуги, но я вижу только одного человека, который мог бы это сделать.
Летисия взглянула на Жиля.
— Я? — неуверенно спросила она.
— Да, вы.
Летисия на минуту задумалась. Дрожь пробежала по ее телу при мысли, что надо будет пойти путем Пьера и Мориса до…
— Вы затаитесь в квартире и продолжите свои изыскания. Необходимая охрана будет обеспечена круглые сутки. Вам не придется выходить и отвечать на телефонные звонки.
— А если мне потребуются какие-то материалы?
— Мы пошлем человека, он отыщет их для вас.
Летисия провела рукой по волосам и теперь уже глубоко задумалась. Не только потому, что у нее не было выбора, но из чувства долга перед своими погибшими друзьями она решительно ответила:
— Я согласна.
35. ПРЕЕМСТВЕННОСТЬ
Аккорд уменьшенной септимы, который фальшиво звучит в салонах, есть точное и полнозвучное выражение…
Париж, наши дни
— Ты слишком много работаешь, дорогая. Ты измождена. К тому же с головой закопалась в книгах и совсем забросила свой септет. Твое первое сочинение рискует никогда не увидеть свет!
Паскаль и правда был обеспокоен состоянием Летисии. Дело принимало серьезный оборот, и это ему не нравилось, он считал, что Летисия слишком рискует.
— Знаю, Паскаль, но не беспокойся за мой септет. Я не вкладываю много души в эту проклятую фугу. Просто абсолютно необходимо раскрыть ее секрет. Я должна сделать это ради Пьера и Мориса, и, может быть, это единственный способ остановить этих монстров. Кто в списке следующая жертва?
— Если я правильно понял, то комиссар Беранже полагает, что ты, или, вернее, человек, который ищет этот злосчастный секрет, хотя мы даже не убеждены, что он существует!
В комнате повисло томительное молчание. Сидя рядом с Летисией на диване, Паскаль обнял ее за плечи.
— Я считаю, что, попросив работать над «Музыкальным приношением», Беранже поставил тебя в очень сложное положение. И он это понимает, потому и приказал охранять тебя. Если кто-то хочет любой ценой помешать раскрытию этого секрета, то совершенно очевидно, что лучшая защита состоит не в том, чтобы искать, а в том, чтобы заставить поверить, будто ты отказалась от этого. Я боюсь за тебя, любовь моя…
Летисия улыбнулась и поцеловала его.
Зазвенел колокольчик у входной двери.
— Должно быть, это Жиль, — сказала Летисия, — я попросила его прийти.
Она встала, чтобы пойти открыть, а Паскаль демонстративно вздохнул и, когда комиссар вошел в гостиную, поздоровался с ним с мрачным видом. А Летисия сияла. Она села за пианино и с гордостью объявила:
— Вы будете довольны мной, Жиль. Я обнаружила нечто неожиданное в королевской фуге. Я еще не знаю, что она скрывает, но заметила, что тема прошла через века, словно заворожив поколения композиторов. Начну с того, что напомню вам подлинную версию.