Путь сквозь лес

– Вы же с ним не встречались, не так ли?

– Номер два. Женщина из Молодежной христианской ассоциации, беседовавшая с Карин перед тем, как та отправилась в Оксфорд. Ее показания звучат хорошо.

– Но вы никогда...

– Я говорил с ней по телефону, Льюис, если тебе это интересно знать. Она хорошо все объясняет – вот и все, что я сказал. Ты не возражаешь, надеюсь?

Льюис улыбнулся про себя. Хорошо снова быть в упряжке.

– Номер три, – продолжал Морс. – Нам предстоит очень долгий разговор с этим приятелем из Витхэма – Одинокий рейнджер или как там его называют?

– Главный лесничий, сэр.

– Точно.

– Вам он понравился?

Морс перевернул кисть ладонью вверх и посмотрел на свои испачканные чернилами пальцы.

– Он практически точно указал нам, где она лежит, не правда ли? Сказал нам, где он спрятал бы тело, если бы...

– Конечно, он вряд ли сделал бы это, если бы прятал сам. Фактически это самообвинение!

Морс ничего не ответил.

– Свидетели, которые заявляют, что видели ее, сэр, – будем снова перепроверять их?

– Сомневаюсь, но... На всякий случай запишем их под номером четыре. И номер пять – родители...

– Только мать, сэр.

– ... в Упсале...

– Сейчас в Стокгольме.

– Да. Мы должны ее повидать.

– Сначала мы, конечно, должны сказать ей, сэр.

– Если это Карин, ты хочешь сказать?

– На самом деле вы не очень в этом сомневаетесь, сэр?

– Не сомневаюсь.

– Насколько я понял, вы поедете туда сами? Я хочу сказать, в Стокгольм.

Морс поднял глаза, явно удивившись:

– Или вы, Льюис, или вы!

– Весьма любезно с вашей стороны, сэр.

– Совсем не любезно. Просто я боюсь летать на самолетах – ты отлично это знаешь. – Но голос у него снова стал печальным.

– С вами все в порядке? – спокойно спросил Льюис.

– Скоро будет – не волнуйся! А теперь интересно было бы знать, работает ли мистер Далей по-прежнему в усадьбе Бленхэйм.

– Суббота. Скорее всего, у него выходной.

– Да... А его сын – Филип, кажется? – парень, который неожиданно получил подарок на день рождения – фотоаппарат Карин Эрикссон. В прошлом году он еще учился в школе.

– Наверно, и сейчас учится.

– Нет, неточно выражаешься, Льюис. Государственные школы в Оксфордшире закончили учебный год вчера, семнадцатого.

– Откуда вы об этом узнали?

– Позвонил и узнал. Вот откуда.

– Хорошо же вы посидели на телефоне! – заявил Льюис со счастливым лицом и встал – пошел заводить машину.

Когда Льюис вел машину по А44 в Бегброк, он невольно скосил глаза влево, как только Морс вскрыл конверт, вынул листок с рукописным текстом и начал читать его; не в первый (факт), и даже не в четвертый раз:

Дорогой главный инспектор, оч. благ, за вашу интересную подборку пластинок. Хорошенькие дебаты развернутся вокруг этого в Оксфордском союзе – это общество полагает, что открытость в вопросах супружеской измены предпочтительнее вранья. Но позвольте рассказать вам то, что вы хотите знать. Я вышла замуж в 76 году, развелась в 82-м, вновь вышла замуж в 84-м году, развелась в 88-м. Один ребенок, дочь, которой сейчас уже почти двадцать. Поразмышляйте над этим, умник несчастный. Как вам известно, я довольно часто встречаюсь с женатым мужчиной из Оксфорда, и не столь часто с другими. Вот так! И теперь – Господи Иисусе! – появляетесь вы, и я ненавижу вас за это, потому что вы завладели всеми моими мыслями как раз тогда, когда я сказала себе, что уже изжила все эти глупости.

Две причины заставили меня написать это письмо. Первое, хочу сообщить вам, что у меня есть идея, каким образом молодая девушка, завладевшая вашими мыслями, могла заработать немного денег. (Тем же способом, что и я!) Второе. Заявляю – вы грубиян и негодяй. Вы пишете мне так, как будто я маленькая,невежественная школьница. Позвольте сказать вам, что вы не единственный чуствительный цветочек во всей этой чертовой вселенной. Вы так цетируете поэтов, как будто думаете, что вас с ними, со всеми сразу, соединяет какая-то личная прямая линия связи. Так вот, вы неправы. Существуют сотни линий связи, как в офисе, в котором я работаю. Вот так!

Пожалуйста, напишите снова.

Смею ли я послать вам немножко моей любви?

К.

До этого Морс не замечал орфографических ошибок, и, отложив в сторону письмо, обещал себе о них не упоминать... когда будет писать ответ.

– Все еще не совсем понимаю, сэр, зачем мы будем допрашивать мистера Далея?

– Он что-то скрывает, вот зачем.

– Но вы не можете сказать, что...

– Послушай, Льюис, если он не скрывает чего-то, то какой смысл его допрашивать, согласен?

Льюис, хотя и к таким поворотам привык, но все же был ошарашен подобной сумасбродной логикой и промолчал.

Как бы там ни было, но тон у Морса внезапно стал на удивление веселым.

Глава двадцать восьмая

Да будь ты хоть трижды скромен, лучшего места, чем дом, для хвастовства не найдешь.

Джордж Далей, подрабатывая сверхурочными, сажал цветы в Бленхэймском садовом центре, когда рядом с ним остановились двое мужчин, один из которых, поменьше ростом, мельком махнул удостоверением у него перед носом. Он знал, конечно, с чем это связано. «Оксфорд мейл» достаточно подробно освещала извлеченное из небытия дело; и Далей понимал, что повторное появление полиции у него – вопрос времени.

– Мистер Далей? Главный инспектор Морс. А это сержант Льюис.

Далей кивнул, вытер растопыренные пальцы о рассаду и выпрямился. Это был человек сорока с небольшим лет, худощавый, одетый в потрепанный рабочий костюм цвета хаки и шляпу с узкими полями.

– Полагаю, вы насчет той вещи, что я нашел.

– Да, относительно этих вещей, – осторожно ответил Морс.

– Я скажу вам точно то же, что и в прошлый раз. Я дал показания и подписал их. Больше ничем помочь не могу.

Морс достал из внутреннего кармана сложенный листок, развернул его и подал Дал ею:

– Да вы просто прочитайте написанное здесь и удостоверьтесь, что – ну, вы знаете – что ничего не желаете добавить.

– Я уже сказал. Мне нечего добавить, – Далей потер рукой небритый подбородок, как будто провели наждачной бумагой по дереву.

– Я всего лишь прошу вас прочитать это снова, – спокойно пояснил Морс. – Вот и все.

– Мне нужны мои очки. Они в сарае...

– Не беспокойтесь, пожалуйста. Лучше, если вы подумаете немного. Не спеша. Как я сказал, то, чего я хочу от вас, – увериться, что здесь записано все, как вы говорили, и ничего не упущено. Часто мелкие детали, пустячки сильно меняют картину.

– Хотите проверить, не вспомню ли я еще чего-нибудь, о чем не говорил другому инспектору?

Может быть, Льюиса подвело воображение, но ему показалось, что в глазах садовника промелькнула тревога.

– Вечером вы дома, мистер Далей? – спросил Морс.

– Что – в субботу? Я обычно забегаю в паб пропустить кружечку-другую по случаю уик-энда, но...

– Если я зайду к вам, скажем, в семь?

Джордж Далей стоял неподвижно, глядя прищуренными немигающими глазами, как два детектива удаляются в сторону автостоянки. Затем он посмотрел на копию показаний. Да, была одна вещь, которая его тревожила. Вот чертов мальчишка – все обгадил! Ох, детки, одни неприятности от них. Особенно от этого. Совсем от рук отбился, является когда хочет – как в прошлую ночь. В три тридцать. С друзьями, говорит, – по случаю окончания. Да, ключ у него есть, конечно, но мать ни на минуту глаз не смыкает, пока он не вернется. Глупая дура!

– Куда, сэр? – поинтересовался Льюис.