Путь сквозь лес

От самого дальнего сарая вниз по склону к ним направился мужчина лет пятидесяти, немножко не дотягивающий до шести футов, с голубыми глазами и густой бородой. Подойдя, он представился как Дэвид Майклс, главный лесничий. Они обменялись рукопожатиями, и Морс отступил за Льюиса, когда черно-белая собака, прибежавшая за хозяином, тоже попыталась энергично представиться.

В кабинете лесничего Майклс кратко описан общий план лесов (во множественном числе!), постоянно обращаясь к четырем мелкомасштабным картам, висевшим на стене и состыкованным таким образом, чтобы дать общее представление о районе, находящемся под надзором лесничего. Они узнали заодно, что высшей администрацией Витхэмского леса является университетский комитет, он (Майклс) несет перед комитетом личную ответственность вместе с университетским земельным агентом, через которого ведутся все дела. Именно к последнему полицейские должны обращаться с официальными запросами. Разрешение на пребывание в лесу (ответ на вопрос Льюиса) выдается после соответствующей просьбы любому постоянному преподавателю или администратору университета и, разумеется, любому другому гражданину, который сможет обосновать свое желание посетить лес и не имел в прошлом правонарушений.

Морс заметно заинтересовался, когда Майклс, придвинувшись поближе к карте, начал подробный рассказ, почти молитву, о главных достопримечательностях леса. Его указательный палец скользил по карте, сопровождаемый замечательными (для слуха Морса) названиями: Утиный пруд; Каприз; Кегельбан; Коровья рощица; Лягушачье болото; просека Хэтчетта; лес Марли; Барсучья Глушь; Певчая аллея; Воробьиная аллея... – сама музыка леса и пение птиц звучали в этих названиях.

Однако чем дольше рассказывал и показывал лесничий, тем ниже опускалось сердце у Морса. Лес был велик: Майклс, с его пятнадцатилетним стажем работы здесь, признался, что в некоторых местах его нога никогда – возможно, и впредь никогда – не ступала; есть места, известные только барсукам и лисицам, оленям и дятлам. Вместе с тем упоминание о дятлах почему-то, видимо, вернуло Морсу уверенность, и он с благодарностью принял предложение лесничего совершить небольшую прогулку.

Льюис сидел в заднем отсеке массивного, мощного, невыразимо неудобного, тряского «лендровера» вместе с Бобби, единственной собакой, которой разрешалось находиться в лесу. Морс на переднем сиденье рядом с Майклсом, который провел следующие девяносто минут за рулем, продираясь через глубокие колдобины и редкие просеки по узким тропам, соединяющим между собой места, чьи имена прозвучали в только что произнесенной тираде. Мысленно Морс прикинул возможность привлечения военных для поиска – может, и стоит того, – пары тысяч солдат из местного гарнизона под командой лощеного бригадира, который, сидя в палатке Цезаря, зачеркивает один за другим квадратики. Затем он выразил свою мысль словами:

– Вы знаете, я начинаю думать, что армии потребуется пара месяцев, чтобы прочесать все эти места.

– О, вот уж не знаю, – ответил Майклс.

– Разве нет?

Лесничий терпеливо объяснил, что летом в лесу бродят десятки любителей природы, которые регулярно проверяют количество яиц и вес птенцов в сотнях специально сделанных домиков для гнезд; которые дежурят ночами, чтобы наблюдать за жизнью барсуков; которые прикрепляют ярлыки и сигнализаторы к лисятам; и многие-многие другие, кто в течение всего года занимается изучением экологической обстановки, созданной Природой в Витхэмских лесах. Кроме того, встречаются отдельные граждане, которые вечно бродят по округе с "Руководством по наблюдению за птицами" и биноклем в руках, ищут лесные орхидеи или просто наслаждаются тишиной и красотой...

Морс автоматически кивал головой в процессе этого монолога и полностью проникся той мыслью, которую внушал ему Майклс; конечно, он и без этого догадывался о всей сложности ситуации, но сейчас все уложилось в его голове в большем порядке.

– Вы хотите сказать, что нам необязательно прочесывать многие участки леса?..

– Именно так. И очень большие.

– В таком случае нам надо бы определить приоритетные, – прочирикал сзади Льюис.

– Это и есть... э-э... главный вывод, к которому мистер Майклс и я только что пришли, Льюис.

– Вы говорите, это случилось восемнадцать месяцев назад? – спросил Майклс.

– Двенадцать на самом деле.

– Таким образом, если... если ее... просто оставили здесь, не пытаясь спрятать, или, как сказать?..

– Да, вероятно, от нее не так уж много и осталось – вы-то знаете это лучше многих. Но чаще всего это называется: "найдено в мелкой могиле". Наше жаргонное выражение. Понятно, поскольку убийцам хочется прикрыть плоды своего преступления: они часто прикопают чуть-чуть и забросают ветками, листьями и чем попадется... сверху. Летом нужна очень острая лопата и много времени, и хорошее освещение, и нервы крепкие... Говорят, паре амбалов требуется почти восемь часов, чтобы выкопать приличную могилу.

Вероятно, именно грубость и жестокость картины, возникающей из слов Морса, навеяла им мрачное настроение – они больше не касались темы убийства во время остальной части тряского путешествия. Рассуждали только о птицах. Морс спросил о дятлах, а Майклс хорошо знал повадки дятлов и их разновидности: пестрый, зеленый, крупнопятнистый, мелкопятнистый – все имели свой ареал обитания в лесу и все представляли для любителей птиц большой интерес.

– Вы интересуетесь дятлами, инспектор?

– Замечательная птица, – неопределенно пробормотал Морс.

В кабинете лесничего Морс объяснил, что людские ресурсы для поиска весьма ограничены и поэтому очевидна необходимость избирательного подхода.

– Вот что я хочу выяснить... Пожалуйста, мистер Майклс, не обижайтесь... Но если бы вы хотели спрятать тело в этих лесах, какие места вы бы вспомнили в первую очередь?

И Майклс перечислил их; Льюис записал, чувствуя некоторую неуверенность при написании отдельных названий, показавшихся ранее Морсу столь запоминающимися.

Когда двадцать минут спустя они втроем спустились к полицейскому автомобилю, неподалеку послышался резкий хлопок выстрела из ружья.

– Какой-то фермер, – пояснил Майклс – Скорее всего, добыл голубя на обед.

– Я не видел оружия в вашем кабинете, – прокомментировал Льюис.

– Не держу здесь ружей! Незаконно, так ведь, сержант?

– Но, я полагаю, у вас должно быть ружье для работы, сэр?

– О да! Без него мне не обойтись. Оно там, в сейфе, – Майклс махнул рукой на низкий коттедж, – надежно запертое, поверьте мне! Кстати, сейчас я как раз хочу пойти пострелять.

– Чтобы сохранить и поддержать некоторые из местных особей, мистер Майклс?

Но сарказм, содержащийся в вопросе Морса, явно не был оценен бородатым лесным обитателем, ответившим с подчеркнутой холодностью:

– Иногда – довольно часто – весьма важно поддержать стабильность в пределах любой экосистемы, и, если хотите, я расскажу вам несколько вещей о факторе размножения одной или двух наших редких особей оленя. Если бы была на то моя воля, инспектор, я бы снабдил их всех бесплатными презервативами из этой белой машины в мужском туалете «Белого оленя». Но они не послушаются меня, как вы догадываетесь. – Несколько секунд в глазах Майклса читался подавленный гнев профессионала, вынужденного объяснять смысл своей работы невежественным любителям.

Морс быстро понял это.

– Извините. Я искренне огорчен. Просто, старея, я не могу спокойно думать о любом убийстве. Несколько лет назад я мог бездумно раздавить паука, но сейчас – не знаю почему – чувствую себя виноватым, если случайно задену его длинные лапки.

– Вы не могли бы застать меня убивающим паучка! – отрезал Майклс, глаза его твердо, не мигая, смотрели в глаза Морса. Голубое против голубого; и на несколько секунд у Морса мелькнула мысль: кого же конкретно Майклс убил бы... и пойдет убивать сейчас?