Он - Капитан Сорвиголова

— Вот оно что: значит, «К. С.» — это ты, Капитан Сорвиголова… Ладно. Меня зовут Тадас.

— Следуй за мной. Оружие оставишь тут.

— Чего?

— Оружие, — спокойно повторил он.

— Какое еще оружие! — удивился я. — На, смотри, — и вывернул перед ним свои карманы.

Откровенно говоря, я сам себя не узнавал. Должно быть, здорово на меня подействовало это таинственное письмо, вся эта игра, развалины, незнакомый заносчивый мальчишка. Возник, точно из-под земли, даже шороха не издал. Ловкий! Вот я и потащился за ним, покорный как собачка. Мы перелезли через две обвалившиеся стены, потом спустились в какой-то черный подвал, оттуда стали подниматься по лестнице и наконец попали в большую комнату. Настоящую, с окнами и стенами. Только вместо потолка было просто небо. Пол завален кусками штукатурки, обломками кирпича, всяким мусором.

— Ты находишься в зале гостей нашего замка! — Мальчишка вскинул вихрастую голову. — Учти, этот замок, двор, соседняя улица — владения Капитана Сорвиголовы, то есть мои. Все ребята мне подчиняются. Ты — пришелец. Отвечай на вопросы ясно и прямо.

Вот так новости! Ничего подобного не бывало там, на окраине, где мы с мамой жили раньше. Там, конечно, играли в войну, в партизан и всякие другие игры, но не так чтобы всерьез, просто для интереса. А этот мальчишка, по всему видать, не шутит — ишь какой важный.

— Сколько ты прикончил кошек?

— Ни одной, — ответил я и тоже вполне серьезно. — Не люблю мучить зверье.

— А птиц? Неважно каких…

— Тоже.

— Шпагу сделать можешь?

— Лук. Индейский.

— Это уже куда ни шло.

Потом мальчишка стал расспрашивать, где я учусь, с кем вожусь, где мама работает, кто мой отец…

На последний вопрос я не ответил. Закусил губу и стою.

— Чего молчишь? Скрываешь? Изволь отвечать.

Я молчал. Вдруг расхотелось говорить, и все. Какое ему дело, этому барану нечесаному, до моего отца! Никто у меня не вырвет мою тайну, никому на свете не расскажу! И про ночь, когда я увидел отца, и про бинокль, и про все. Никто и никогда!

— Отвечай! Тебя спрашивает сам Капитан, — донесся до меня голос откуда-то издалека. Я даже вздрогнул и оглянулся. Никого не видно.

— Это свои, — заявил мальчишка. — Итак, мы ждем…

— Нету у меня отца…

— Превосходно… — раздался далекий голос.

— А что ты умеешь? — допытывался настырный мальчишка.

Я облегченно вздохнул.

— Умею что?.. Комнату прибирать, картошку чистить, даже мясо покупать, — начал я, но остановился, так как Капитан с явным презрением поглядел на меня.

— О, мне он нравится! Наивность, простота — отличные качества в человеке! — неслось издалека.

— Кто там? — воскликнул я.

— Терпение, терпение, — осадил меня Капитан. — Ты давай говори, что умеешь делать.

— Я уже сказал… Ну, лук индейский… Еще кораблик из бумаги, браунинг… Умею стрелять из лука.

— В кого?

Я объяснил ему, что мы жили за городом и там я бегал со своим индейским луком по полям, пугал бродячих собак.

— Отлично! Замечательно! — обрадовался вихрастый Капитан. — Я не ошибся в тебе. Хочешь стать воином этого замка? Или, может, ты трус?

Это было слишком. «Трус»! Что может быть обиднее? Ведь я оставался дома один, даже по вечерам сидел в комнате без мамы, не боялся выходить в сад, когда бывало совсем темно.

— Поосторожнее, приятель… — И я покосился на него. — Не бросайся словами.

— Выходит, хочешь?

— Да, конечно… Могу…

— Ладно. Только сначала ты докажешь, что имеешь право носить звание воина, что ты верен и смел.

— Правильно. Обязан доказать, — опять донеслось непонятно откуда.

— Ты проведешь операцию «К-1».

Я ничего не соображал.

— Операция шифрованная, — терпеливо разъяснял мальчишка. — «К» означает «Кошка», а «1» — это потому, что на операцию отводится один день.

— Все равно непонятно, — признался я.

— О боги, как он торопится, этот простодушный… Поспешность губит людей, — произнес тот, скрытый.

— «Кошка» — тоже шифр. Это вовсе не кошка, которая бегает во дворе…

— Там, на длинном балконе! — выпалил я.

— Вот тебе и говорят, что не об этой кошке речь. «Кошка» — продавщица в конфетном отделе гастронома, понял? Глаз у нее зоркий, как у кошки, но ты должен ее провести.

И мальчишка кратко, деловито объяснил, каким образом я должен доказать свою доблесть.

— Капитан! Незаметно ли страха в его глазах? — зазвучал повелительный голос.

— Все будет сделано! — Я поднял голову.

— Тогда — вперед! Да сопутствует удача нашему будущему воину! — важно проговорил мальчишка, а сам чуть не прыгал от радости. — Через сутки в этот же час мы ждем тебя здесь.

Я повернулся и, не чуя ног под собой, двинулся через руины.

Ночью я метался, плохо спал. Снилось, будто кто-то гонится за мной, невидимый, а голос зловещий, как у того, в развалинах. Я громко вскрикнул и разбудил маму. Она встала, зажгла свет. Подошла ко мне, пощупала лоб.

— Весь в поту… Болит что-нибудь?

— Не-е!

Мама принесла какую-то таблеточку и заставила проглотить.

Я проглотил.

— Может, с непривычки на новом месте… — размышляла мама.

Взять и рассказать маме. Она такая ласковая, добрая. Я же ей всегда все говорю. Скажу про Капитана Сорвиголову, про его друга-невидимку, про развалины… И операцию «К-1»… Но ведь это будет предательство. Или нет? Нет, все-таки, наверное, предательство. А что случилось? Ничего, совсем ничего. То есть покамест ничего. И я сказал:

— А знаешь, мама, я ходил сегодня около развалин. Недалеко от дома…

— С войны остались, детка. Спи, — вздохнула она и выключила свет. — Постарайся уснуть. Мне ведь рано на работу.

…Хлебный отдел, молочный и мясной уже были мне знакомы. В левом крыле большого зала помещались кассы, а за ними — низкие полки, где были разложены квадратные пачки киселя, мешочки с сахаром, кульки кофе в зернах, а дальше — конфеты. Круглые металлические коробочки с леденцами, прозрачные стограммовые пакетики шоколадных… Пестрые обертки… Я медленно приближался к этим полкам. Народу было много. Люди подходили, трогали пакетики, вертели в руках, клали обратно. Они выбирали то, что им нравилось, и шли к кассам. Платили. Сколько раз и я точно так же ходил в гастроном — проходил мимо полок, брал то, что надо, шел к кассе, мне отсчитывали сдачу… И вот сегодня… Сердце стучит — сейчас выпрыгнет. Я должен, и все. Я — не для себя. Это задание.

Я смотрел на товар и одновременно старался не выпускать из виду продавщицу. «Кошка» стояла недалеко от крайней кассы, и можно было подумать, что она не глядит на полки. Но это только казалось. На самом деле ее узенькие колючие глазки прочесывали зал. Исподтишка. Да, «Кошка» видела все и всех. Стоило кому-нибудь задержаться у полок подольше, как она сразу оказывалась рядом и принималась «помогать» выбирать товар. Я совсем растерялся. Коленки противно дрожали. Я уже прошел мимо полки с кофейными зернами и лавровым листом, по левую руку остались баночки с детскими смесями. Передо мной лежали коробки конфет. Вот они, длинные, четырехугольные, пахнут шоколадом. Я вскинул глаза. Вот эта. На зеленоватой крышке всадник на коне. Та, которая мне нужна. Я взял ее в руки. Так и есть. «Медный всадник». Она у меня в руках. Операция идет успешно. Теперь надо мгновенно засунуть коробку под рубашку. Меня прошиб пот, я видел, как дрожит моя рука. Мимо прошли какие-то покупатели, а я все стоял.

— Не знаешь, какую взять, детка?

Я вздрогнул всем телом и положил коробку на место. Передо мной стояла «Кошка».

— «Медный всадник» — дорогая коробка… Может, возьмешь «Василек» или «Спорт», а?

— Не знаю… Мама говорила… я не знаю… — забормотал я, а «Кошка» как будто с большим участием слушала.

— Ах ты, малыш, — пропела она. — А ты сбегай к своей мамочке и спроси еще раз. Идешь в магазин, а что купить, не знаешь…

Я пулей выскочил из гастронома. Помчался домой. Ничего, ой, ничего мне не надо, честное слово! Мне казалось, все на меня смотрят. Да, смотрят и знают, что я собирался сделать. Как нарочно, на лестнице мне встретился сосед.