Страница 8 из 129
Все остальное время моего пребывания в Рио я жил в домике у залива Ботофого. Невозможно и пожелать ничего более восхитительного, чем провести так несколько недель в этом великолепном месте. В Англии любитель естественной истории пользуется во время своих прогулок тем большим преимуществом, что непременно встречает что-нибудь привлекающее его внимание; но в этих благодатных краях, где природа кишит жизнью, привлекательного так много, что натуралист почти вовсе не в состоянии гулять.
Немногочисленные наблюдения, которые я сумел сделать, ограничились почти исключительно беспозвоночными животными. Меня очень заинтересовало наличие здесь особой группы рода Planaria, ведущей наземный образ жизни10. Эти животные обладают таким простым строением, что Кювье объединил их с червями, паразитирующими в кишечнике, хотя их никогда не находили в теле других животных. Множество видов планарий живет и в соленой, и в пресной воде, но те, о которых я говорю, встречались в лесу даже в сравнительно сухих местах, под гниющими корягами, которыми, я полагаю, они питаются. По форме они в общем похожи на маленьких слизней, но гораздо уже; некоторые виды красиво разукрашены продольными полосками. Строение их очень несложно; около середины нижней поверхности тела, на которой они ползают, имеются две маленькие поперечные щели; из передней они могут высовывать воронкообразный, в высшей степени чувствительный рот. В течение некоторого времени после того, как животное окончательно погибало под действием соленой воды или по другой причине, рот еще сохранял признаки жизни.
Я нашел не менее двенадцати различных видов наземных планарий в разных частях южного полушария*. Несколько экземпляров, которые были найдены мной на Вандименовой Земле11, я сохранял у себя живыми почти два месяца, причем кормил их гнилым деревом. Одно из этих животных я разрезал поперек на две почти равные части, и за две недели каждая половина приобрела форму целого животного. Между тем я разрезал тело так, что на одной половинке остались оба нижных отверстия, а на другой, следовательно, ни одного. Через 25 дней после операции более полную половину нельзя было отличить от любого другого целого экземпляра. Размеры второй половины сильно увеличились, и около заднего конца ее в парен-химной ткани12 образовался светлый участок, в котором можно было явственно различить зачаток чашеобразного рта; однако на другой стороне соответствующей щели еще не появилось. Я не сомневаюсь, что если бы жара, повышавшаяся по мере нашего приближения к экватору, не уничтожила все экземпляры, то был бы сделан и этот последний шаг, завершающий строение животного. Хотя этот опыт и широко известен, любопытно было следить за постепенным образованием всех существенных органов из одного только кусочка другого животного. Сохранить мертвых планарий крайне трудно: как только прекращение жизни открывает путь действию всеобщих законов разложения, все тело их становится мягким и жидким с быстротой, равной которой мне не приходилось видеть.
В первый раз я посетил лес, где встречались эти планарии, со старым португальским священником, который взял меня с собой на охоту. Охота состояла в том, чтобы спустить в чащу нескольких собак, а затем, терпеливо ожидая, стрелять в любое животное, какое только появится. Нас сопровождал сын соседнего фермера — отличный образец не тронутого культурой бразильского юноши. Он был одет в изорванную старую рубашку и штаны, ходил с непокрытой головой и носил ружье старинного образца и большой нож. Здесь все имеют обыкновение носить ножи: когда идешь через густой лес, то из-за ползучих растений без него почти не обойтись. Этой же привычке отчасти можно приписать и нередкие здесь случаи убийства. Бразильцы так искусно владеют ножом, что могут очень метко бросать его в цель на известное расстояние, и притом с достаточной силой, чтобы нанести смертельную рану. Я видел группу маленьких мальчиков, которые упражнялись в этом искусстве, занимаясь им как игрой, и ловкость, с которой они попадали в стоячую палку, обещала, что со временем от них можно будет ожидать и дел более серьезных. Накануне мой спутник убил двух больших бородатых обезьян13. У этих животных такой цепкий хвост, что конец его даже после смерти животного может удерживать всю тяжесть тела. Одна из обезьян именно поэтому и осталась на ветке, и пришлось срубить большое дерево, чтобы достать ее. Это быстро было сделано, и дерево вместе с обезьяной со страшным треском рухнуло на землю. Добыча наша за день кроме обезьяны состояла только из разнообразных маленьких зеленых попугаев и нескольких туканов. Впрочем, из знакомства с португальским патером я извлек пользу, потому что в другой раз он подарил мне великолепный экземпляр ягуарунди.
Всякий слыхал о красоте пейзажа около Ботофого. Дом, в котором я жил, стоял у самого подножия известной горы Корковадо. Совершенно справедливо замечание, что крутые конические холмы характерны для той формации, которую Гумбольдт называет гнейсо-гранитом. Ничто так не поражает, как вид этих округленных громад обнаженной породы, поднимающихся среди самой пышной растительности.
Я часто с интересом наблюдал облака, которые шли с моря и выстраивались грядой под самой вершиной Корковадо. Эта гора, когда ее частично скрывали облака, казалась, как и почти все остальные горы, значительно более высокой, хотя действительная ее высота составляет всего 2300 футов. М-р Даниелл сообщает в своих очерках по метеорологии, что иногда облако как будто задерживается на вершине горы, хотя ветер над ней продолжает дуть. То же явление наблюдалось здесь в несколько ином виде. В данном случае было отчетливо видно, как облако обвивалось вокруг вершины и быстро проходило мимо, но при этом не уменьшалось и не увеличивалось в объеме. Солнце садилось, и легкий южный ветерок, ударяясь о южный склон скалы, смешивал свои струи с более холодными верхними слоями воздуха, отчего пары сгущались; но лишь только легкие гирлянды облаков, перевалив через гребень, попадали в более теплый воздух на отлогом северном склоне, они немедленно рассеивались.
Погода в мае и июне, т. е. в начале зимы, стояла чудесная. Средняя температура, по наблюдениям, производившимся в 9 часов утра и в 9 часов вечера, была всего 22°. Часто шли сильные дожди, но сухие южные ветры вскоре возвращали прогулкам всю их прелесть. Как-то утром за шесть часов выпало 1,6 дюйма дождя. Когда эта гроза проходила над лесами вокруг Корковадо, капли дождя, ударяясь о несметное множество листьев, производили совершенно замечательный шум, который был слышен на расстоянии четверти мили и походил на шум, производимый быстрым падением сплошной массы воды. После жарких дней чудесно было спокойно сидеть в саду и наблюдать, как вечер сменяется ночью. В этих краях природа выбирает себе в певцы исполнителей более скромных, чем в Европе. Маленькие лягушки из рода Hyla15, сидя на зеленом листке, возвышающемся на дюйм над водой, приятно стрекочут; собравшись по нескольку вместе, они поют в лад на разных нотах. Мне стоило немало труда поймать одну такую лягушку. У лягушек рода Hyla на концах пальцев имеются маленькие присоски, и я обнаружил, что это животное может всползать по стеклянной пластинке, поставленной вертикально.
В то же время разнообразные цикады и сверчки беспрерывно издают пронзительные звуки; впрочем, смягченные расстоянием, звуки эти уже не кажутся неприятными. Каждый вечер с наступлением темноты начинался этот грандиозный концерт, и я нередко слушал его до тех пор, пока мое внимание не отвлекало какое-нибудь пролетавшее мимо интересное насекомое.
В это время года повсюду видны светляки, перелетающие с одной зеленой изгороди на другую. В темную ночь испускаемый ими свет можно видеть на расстоянии- почти двухсот шагов. Замечательно, что у всех тех различных видов светляков, светящихся щелкунов и разнообразных морских животных (например, у ракообразных, медуз, нереид, одной корралины из рода Clytia и у Pyrosoma16), которых я наблюдал, испускаемый ими свет был всегда явственно зеленого цвета. Все светляки, которых я поймал здесь, принадлежали к семейству Lampyridae (куда входит и английский светлячок), и большей частью это были экземпляры Lampyris occidentalis. Я обнаружил, что это насекомое дает наиболее яркие вспышки, будучи раздражено; в промежутках между вспышками его брюшные кольца тускнели. Вспышка возникала почти одновременно в двух кольцах, но все же становилась заметной несколько раньше в переднем кольце. Светящееся вещество — жидкое и очень липкое; там, где кожа была расцарапана, маленькие пятнышки продолжали светиться мерцающим светом, между тем как неповрежденные места тускнели. У обезглавленного насекомого кольца продолжали светиться не мигая, но не так ярко, как прежде; местное раздражение иголкой всегда усиливало яркость света. В одном случае кольца сохраняли свою способность светиться в продолжение почти 24 часов после смерти насекомого. На основании этих фактов представляется веро: ятным, что животное способно только на короткие промежутки скрывать или гасить свой свет, а все остальное время свечение происходит непроизвольно, йа грязных и сырых дорожках, посыпанных гравием, я находил личинок этого светляка в большом количестве; по своей форме они в общем походили на самку английского светляка. Эти личинки обладали лишь очень слабой способностью светиться; в отличие от взрослых насекомых они при малейшем прикосновении притворялись мертвыми и вовсе переставали светиться, а раздражение не вызывало у них новой вспышки света. Я сохранял нескольких из них живыми в течение некоторого времени; их хвост представляет собой очень своеобразный орган — он хорошо приспособлен для того, чтобы служить присоском или органом прикрепления, а вместе с тем и своего рода резервуаром для слюны или какой-то иной жидкости в этом роде. Я не раз кормил их сырым мясом и неизменно наблюдал, что конец хвоста то и дело приближался ко рту, причем на мясо, которое в этот момент съедалось, выделялась капелька жидкости. Несмотря на столь многократное упражнение, хвост по-видимому, не умеет находить дорогу ко рту; во всяком случае он всегда сначала прикасался к шее, которая, очевидно, определяла его дальнейшее движение.