В джазе только девушки

— Усыновим чужого! — успокоил девушку Филдинг.

Все карты Джерри были биты.

— Ну ладно, — угрожающе проговорил он, — если тебе и этого мало — смотри! — Джерри стянул парик с головы. — Я ведь мужчина! — И Джерри выполнил наконец свою заветную мечту, утопив парик в море.

Но Филдинг и ухом не повел. Лишь произнес ту фразу, которая до сих пор в ходу у Джерри. Не глядя на стриженую Дафну, Филдинг-третий махнул, рукой, словно отгоняя назойливую муху, и рассудительно произнес:

— У каждого, — сказал он, — свои недостатки. — Нажал на газ, и лодка еще быстрее понеслась к белеющей неподалеку яхте.

Эпилог

Вот и все, сэры, хотите, как говорится, верьте, хотите — нет. На мои расспросы, что было дальше, Джерри отвечал немногословно. Сначала, говорит он, они втроем долго уговаривали Филдинга-третьего поверить, что его невеста Дафна и не Дафна вовсе, а контрабасист Джерри. Филдинг кричал и топал ногами, отказываясь верить в это. Потом они долго пили вдвоем с Осгудом, в то время как Джо и Душечка уединились в какой-то каюте, откуда не выходили до самого Джексонвилла, где они все покинули гостеприимную яхту Филдинга.

Причем Филдинг с горя напился так, что едва не утопил и «Новую Каледонию» — хорошо, экипаж оказался на высоте.

Прощаясь с Джерри, он чуть не плакал и все повторял, что такой девушки, как Дафна, ему уж не сыскать и что его мама не переживет такого конца. Но Джерри потом из газет узнавал, что Филдинг еще два раза находил девушек, таких же хороших, как «Дафна», на которых он и женился.

Джо и Душечка устроились в какой-то бродячий оркестр, но медовый месяц у них длился недолго — да и как оно могло быть иначе, если Душечка оказалась ревнива, а Джо был по-прежнему неисправимым «саксофонистом» — то есть не пропускал ни одной юбки. И где они сейчас, Джерри не знает.

Ему и самому пришлось много поездить по стране и в поисках работы, и чтобы о нем забыли. Но в конце концов он вернулся в Чикаго, где мы с ним и познакомились.

— Да, Джеф, — подвел итог Джерри, наливая себе еще виски, — у каждого из нас своя судьба. Так же, — усмехнулся он, — как и свои недостатки.