Страница 7 из 13
Бахрам женится на дочерях падишахов семи стран
Всей душою в наслажденья погрузился шах, Ибо он устал в походных пребывать трудах.Судьбы подданных устроил сам сперва Бахрам, А уж после приступил он и к своим делам.Он попрал врагов Ирана твердою пятойИ предался неге мира с чистою душой.И пристрастие былое стал он вспоминать,Что в трудах — за недосугом — начал забывать.Как Аржанг, семи блиставший мира поясам,— Хаварнак и семь портретов вспоминал Бахрам.И в душе БахрамаТура разгорелась вновь К этим гуриеподобным девушкам любовь.Семь волшебных эликсиров в мире он открыл И семью огнями пламя страсти погасил.Первая была — царевна Кесза дворца, Но у ней в живых в ту пору не было отца.Он засватал перл бесценный рода своего И за тысячи сокровищ получил его.А потом к хакану Чина он послал гонцовИ письмо с угрозой, скрытой средь любезных слов.Дочь просил он у хакана и казну с венцом И вдобавок дань двойную на году седьмом.Отдал дочь хакан Бахраму и послал дары: Груз динаров и сокровищ, чаши и ковры.Вслед за тем Бахрам кайсару вдруг нанес удар, — Вторгся с войском в Рум. Немалый там зажег пожар.Спорить с ним не стал объятый ужасом кайсар, Выдал дочь свою и с нею дал богатый дар.И людей в Магриб к султану шах послал потом С чистым золотом в подарок, с троном и венцом.Что ж! Магрибскую царевну получил Бахрам. Посмотри, как в той женитьбе ловок был Бахрам.А когда был кипарис им стройный увезен, В край индийский за невестой устремился он.Разумом раджу индусов так пленил Бахрам, Что и дочь индийца в жены получил Бахрам.И когда в Хорезм направил шах Бахрам посла, Хорезм-шаха дочь женою в дом к нему вошла.Он царя, саклабов даром дорогим почтил,Дочь его — алмаз чистейший — в жены попросил.Так вот — от семи иклимов — у семи царей Взял он в жены семь прекрасных перлов-дочерей;И привез к себе, и с ними в счастье утопал, Юности и наслажденью полностью воздал.Зимние пиры Бахрама и построение семи дворцов
В некий день, едва лишь солнце на небо взошло, Небосвод в сребристом блеске обнажил чело.Радостен и лучезарен, ярко озарен.Был тот день. Да не затмится он в чреде времен!В это утре шах собранье мудрецов созвал. Как лицо прекрасной девы, дом его блистал.Не в саду садились гости, а входили в дом,Ибо день тот был отрадный первым зимним днем.Все убранство в дом из сада унесли.И сад Опустел, погасло пламя множества лампад.Смолкли соловьи на голых, мокрых деревах.Крик ворон: «Держите вора!» — слышится в садах.От индийца родом ворон, говорят, идет — Диво ль, что индиец вором стал и сам крадет.Вместо соловьев вороны царствуют в садах, Вместо роз шипы остались на нагих кустах.Ветер утренний — художник, что снует везде,Он серебряные звенья пишет на воде.Холод у огня похитил мощь, — и посмотри: Из воды мечи кует он под лучом зари.И с копьем блестящим вьюга всадником летит, Над затихшей речкой острым снегом шелестит.Молоко в кувшинах мерзнет, превращаясь в сыр. Стынет в жилах кровь живая, воздух мглист и сыр.Горы в горностай оделись, долы — в белый пух, Небосвод в косматой шубе дремлет, хмур и глух.Хищник зябкий травоядных стал тропу следить, Чтоб содрать с барана шкуру, чтобы шубу сшить.Голова растений сонно на землю легла, Сила их произрастанья в глубь земли ушла.Мир-алхимик на деревьях лист позолотил И рубин огня живого в сердце камня скрыл.В благовонья тот алхимик розы превратил И в кувшине под печатью крепкой заключил.Словно ртуть, вода густая стынет на ветру И серебряной пластиной скрыта поутру.Теплый шахский дом, блистая стеклами окон, Совмещал зимою свойства четырех времен.Золотым углем жаровен и живым огнем Леденящий зимний воздух нагревался в нем.А плоды и вина сладко усыпляли мозг, Дух и сердце умягчали, словно мягкий воск.На углях горел алоэ, жарко тлел сандал; Как индийцы на молитве, дым вокруг вставал.Для поклонников Зардушта рдел живой огонь, Был источником веселья золотой огонь.В устье каменном, в жаровнях ярко рдел огонь, Словно шелк золотоцветный, пламенел огонь.Пламя — ягода грудная — угли разожгло, Киноварью сердцевину угля налило.Яблоком без сердцевины красный уголь рдел, В сердцевине он гранатом спелым пламенел.Россыпью он тлел янтарной, окроплен смолой, Жарко искрился, подернут пеплом и золой.Чернотою раскаленной пламенел сандал,Как тюльпаны в косах гурий, кровенел сандал.Тюрком — но румийской крови — яркий был огонь,Чтил народ наш от Зардушта и любил огонь.Пламя жизни — свет Юнуса, купина Мусы.Сад чудесный Ибрагима, пиршество Исы.Черным мускусом ложились грани на углях, Словно пятна на старинных медных зеркалах.И пылал огонь рубином в тусклой черноте; Скажешь: так рубин в пещерной блещет темноте.Пламя обостряло зренье, словно самоцвет, Открывая взгляду желтый, красный, синий цвет.Был живой огонь невесты юной веселей,В блеске искр и в ожерелье мускусных углей.,В золоте, в дыму алоэ брачный был чертог Пиршественный, как гранатный розовел цветок.Ярко убран был шелками пировой покой, Куропатка с перепелкой в нем — рука с рукой —Над огнем вертелись. Вместе с ними, чередой, Оперенье сняв, кружился вяхирь молодой.Желтый пламень дров горящих, дымом окружен, Кладом золотым казался, дым на нем — дракон.Адом был огонь и раем. В суть огня вникай:Ад он — жаром пепелящим, ярким светом — рай.Обитателям кумирен он — горящий ад.Сад он райский для прошедших узкий мост — Сират.Древний Зенд Зардушта гимны пламени поет, Маг, как мотылек крылатый, вкруг огня снует.Лед сверкающий водою делается в нем; Жалко мне! Зачем назвали мы огонь — огнем?Над дворцом, как кипарисы, кровли поднялись; Вина, словно кровь фазана, красные лились.Цвета перьев голубиных, рея, облакаС неба вяхирей бросали вниз для шашлыка.Старое вино в кувшине глиняном тогда Было влажно, словно пламя, сухо, как вода.И слепцы в ту пору пили — полглотка хотя б, И хребтовый из онагра жарили кебаб.В славный зимний день с друзьями пировал Бахрам.Пил вино, как подобает пить вино царям.Вина сладкие, жаркое, музыка, друзья, — Это зимнею порою одобряю я.Как улыбка уст румяных, в чаше блеск вина, Коль вином горячим в стужу чаша та полна.Музыкой разгорячен был у застольцев мозг, Сердце в теплоте отрадной таяло, как воск.Мудрецы путем веселья за вином пошли. Искрящийся остроумьем разговор вели.Каждый радостно, открыто шаху говорил То, что в сердце благородном ото всех таил.Словно звенья золотые, потекли слова, Полилась рекой живою общая молва:«Государь, престол твой в мире подлинно велик, Славы, прежде небывалой, ныне ты достиг.И законов столь разумных не было и нетВ царствах нынешних и в царствах отошедших лет,Фарром над твоей главою озарил ты нас, Счастьем, доброю судьбою одарил ты нас.Стал у каждого наполнен изобильем дом; Отстоял ты нас, возвысил царство над врагом.Все дано нам: безопасность, изобилье, честь. Остальное — все пустое, коль основа есть.Если есть достаток в доме, мир и благодать, Ни рубинов нам, ни перлов незачем искать.Если есть у нас великий, щедрый шах такой, Все имеем мы для счастья — мир, добро, покой.Молим мы, чтоб нас небесный гнев не посетил, Чтоб от глаза нас дурного вечный защитил.Обращаемся с молитвой к светлым небесам, Чтоб вовеки благосклонны звезды были к нам,Чтобы счастье и в грядущем осеняло нас, Чтобы радостью и миром озаряло нас.Чтоб вовек из дома шаха, волей мудрых звезд, Урожая наслаждений ветер не унес.Да живет наш царь! Веселье да пребудет с ним! За него и жизней наших мы не пощадим!»Так на том пиру гласила общая молва. Каждый из гостей одобрил сердцем те слова.Собеседованье мудрых радостно текло,Всем казалось — дом согрело этих слов тепло.Некий славный иноземец среди них сидел, Князь по крови, благородством духа он владел.Светлый ликом, словно солнце, звался он Шида; Живописец — чувств исполнен, вдохновлен всегда,Геометр и математик, врач и астроном,Был он в зодчестве прославлен дивным мастерством.Словно воск, податлив камень был в его руках, Яркий блеск его мозаик не погас в веках.Он узорною резьбою зданья украшал, И по извести картины красками писал.На дворцы, что он построил, сведущий, взгляни! — Восхитил бы он Фархада сердце и Мани.Разума ему Язданом дан был дивный дар,Обучал его искусству прежде сам Симнар.Он расписывать Симнару стены помогалВ дни, когда Симнар Нуману замок воздвигал.Тот Шида Бахрам а сразу полюбил душой,Он увидел в шахе разум, чувства блеск живой.Поднялся он из застолья, перед шахом встал, Поклонился, сел на место вновь и так сказал:«Если будет мне согласье шаха и указ — Устраню я от Ирана наговор и сглаз.Я ученый и астролог. До высоких звезд Мною знанья тайн небесных перекинут мост.Был провидения дан мне при рожденье дар, Зодчеству меня премудрый научил Симнар.Зрел я тайное, на звездный глядя небосвод, Что планет стеченье шаху зла не принесет.И пока в кумире праха жить он обречен, Пусть светил небесных гнева не страшится он.Тело шаха будет цело, как его душа,На земле он будет, словно на небе Луна.Предначертано мне было, чтобы я пришелИ для шаха семь высоких здесь дворцов возвел.Чтобы семь цветов небесных радуги я взял, Чтобы дом семи чертогов семицветным стал.Семь прекрасных жен Бахраму судьбами даны,Семь красавиц; каждой свойствен цвет ее страны.Надо, чтоб дворец у каждой ей по цвету был, Чтобы с цветом сочетался цвет семи светил.В соответствии с движеньем неба и планет, За семь дней своих неделя изменяет цвет.И в согласии с движеньем вечных звезд и дней Каждый день пускай приходит шах к жене своей.И в то время как пирует шах с одной из жен, Пусть он будет в цвет планеты этой облачен.Если шах душой высокой примет мой совет, Озарит его поступки немрачимый свет.И деяния он будет царские свершать,И от жизни безмятежно радости вкушать».Шах ответил: «Я согласен. Эти семь дворцов Златоверхих ты построишь средь моих садов.Но и мне в свой срок придется к богу отойти, Так зачем же здесь заботы лишние нести?Говоришь, что семь чертогов мне построишь ты, Что внутри, подобно раю, их устроишь ты?В тех чертогах поселится только страсть моя, Ну, а где же буду бога славословить я?Коль в семи чертогах славить буду божество, Где же будет храм? Где бога встречу моего?»Но подумал про себя он: «Заблуждаюсь я, Маловер, во всюду сущем сомневаюсь я.Тот, кто землю наполняет и небесный свод, Слово искренней молитвы всюду он поймет».И с Шидой, премудрым зодчим, спорить шах не стал, Неким новым вожделеньем дух его пылал.То, что в росписях Симнара прежде видел он,Где он был семью земными пери окружен,То свершилось; он исполнил данный им обет, Семь красавиц взял он в жены, словно семь планет.Он слова Шиды глубоко в сердце заключил, Ибо тот в деяньях мира тайных сведущ был.Он с ответом торопиться в этот день не стал, Ничего Шиде на это он не отвечал.Но, душою покорившись звездам и судьбе, Зодчего через неделю вызвал он к себе.Чертежи семи строений сам он рассмотрел, Все, что нужно для постройки, дать он повелел.Выдал деньги для постройки, отрядил людей И велел Шиде постройку начинать скорей.Выбор для закладки зданья все же был не прост, Выждал зодчий сочетанья благосклонных звезд.Гороскоп сперва составив, зодчий-звездочет Выбрал наконец счастливый первый день работ.Вознеся сперва молитву пред лицом творца, Заложил Шида основу первого дворца.Семь чертогов он два целых года возводил, Ежедневно на рассвете на леса всходил.Да! Поистине — ты скажешь — зодчий был велик! Семь невиданно прекрасных он дворцов воздвиг.Был у каждого свой тайный гороскоп, свой цвет. С честью выполнил строитель данный им обет.Шах Бахрам, придя, увидел средь своих садов Семь дворцов, как семь небесных светлых куполов.Знал он, что достигли слухи отдаленных стран,Как безжалостно с Симнаром поступил Нуман.Был Нуман за то сурово всюду осужден, Что премудрого Симнара смерти предал он.Чтоб Шида был им доволен, счастлив был весь век, Шах ему богатый город подарил — Бабек.Он сказал: «Нуман ошибку тяжкую свершил, Я судить его не волен, — знал он, что творил».Не по скупости Нуманом был Симнар убит, Не по щедрости так щедро и Бахрам дарит.Таково предначертанье в жизни сей земной, — Здесь всегда один в убытке, с прибылью — другой,Этот жаждою томится, гибнет тот в воде, И награду за Симнара воздают Шиде.Мудрый ведает: грядущий день от нас закрыт. Поражен своей судьбою — человек молчит.