Страница 11 из 26
— И, тем не менее, не побоялся сделать мне предложение?
— Не побоялся, потому что влюбился в тебя сразу, как только увидел.
Мы еще раз отключились на несколько минут. После этого Вася подхватил рюкзак и под моим руководством потащил его вглубь леса. Метров через триста мы нашли подходящий клочок земли. Следуя моим ЦУ, Вася аккуратно срезал кусок дерна, вырыл яму нужных размеров, высыпая землю в текущий рядом ручеек, поместил туда рюкзак, присыпал землей и сверху накрыл дерном. Все, через несколько дней, когда трава пойдет в рост, это место вообще без знания примет не найти.
— Так. А теперь хорошо бы куда-нибудь отъехать в тихое безопасное место и поговорить. Давай, Вася. Ты тут должен все знать. Только учти. Никто нас слышать не должен.
Пока мы ехали, я думала, что, кажется, нашла намного больше, чем потеряла. И, если бы не главная проблема — как выжить в войне, я бы, наверное, вообще выбросила мысли о возвращении в свое время. Но теперь придется грузить мужа такими проблемами, по сравнению с которыми все до сих пор происходящее — так, семечки. И думать нужно будет не только о себе, но и о супруге, потому что я действительно не приучена предавать кого бы то ни было. А тем более родного человека.
12
Сначала Вася привез меня на берег какого-то озера средних размеров. Но я это сразу забраковала. Мне было совершенно точно известно, что в тихую погоду звук по воде может распространяться на несколько сотен метров. Тогда мы поехали на поле, на котором где-то вдалеке тарахтел трактор. Это было уже лучше. Вася расстелили на пригорке свой плащ и мы уселись, тесно прижавшись друг к другу. Эх, если бы не заботы! А так придется ждать до вечера.
— Вася, слушай меня внимательно и сразу не перебивай. Ты знаешь, что я из будущего, а значит, я знаю наше прошлое, которое тут пока еще будущее (во, как завернула). Так вот. В моей истории 22 июня Германия напала на СССР. И война закончилась нашей победой только 2 мая 1945 года. А 9 мая назначили праздником "День победы". Теперь задавай вопросы.
— Но ведь эти сведения нужно сразу передать в Москву. Там примут меры.
— Вот это, как раз, не только бесполезно, но и очень опасно. Подобную информацию передавали и передают по разным каналам наши разведчики. К сожалению, параллельно немцы гонят кучу дезинформации. Почему ты думаешь, что поверят именно тебе? Или поверят мне, даже если я докажу, что из будущего? Скорее всего, просто скажут, что мы английские шпионы, которые пытаются поссорить две дружественные страны. Но даже, если поверят, то и это еще не все! Одна из главных причин поражений в первый год войны — это почти полная неготовность нашей армии. В армии очень плохо с радиосвязью, а проводная связь ненадежна и доступна для подслушивания. Мало того, что младшие командиры плохо стреляют, а некоторые бойцы не умеют стрелять вообще — так местные командиры не выполняют прямых приказов товарища Сталина о подготовке к боевым действиям. Командарм Павлов и несколько других генералов, насколько я помню, во второй половине этого года получат свои заслуженные пули у стенки, только погибших по их халатности солдат уже не вернешь. Да, я еще помню, что Белоруссию немцы прошли очень быстро. Они вообще сумели дойти до Москвы, и только в декабре их первый раз крупно щелкнули по носу, отбросив от Москвы на 200 километров.
— Так и что ты предлагаешь делать? Сидеть, сложа руки, и ждать?
— Как раз нет. Что нам, точнее мне, известно достаточно точно. Что 22 июня этого года, согласно утвержденного Гитлером плана Барбаросса, в 4 часа утра (или чуть раньше) начнется сначала артобстрел, а потом и бомбардировки приграничных районов Белоруссии, Украины и прибалтийских республик. Первый удар примут на себя пограничники. Точнее те из них, кто не погибнет в казармах во время обстрела и бомбежек. Далее я помню, что, начиная примерно с 20 июня, диверсанты начали резать связь и спиливать столбы. И были еще два батальона, кажется их названия Бранденбург 800 и Нахтигаль, укомплектованные выходцами из Союза. Они выдавали себя за советских солдат, а в нужное время убивали, предохраняли мосты от взрывов, захватывали склады с оружием и боеприпасами. Вот тебе точки приложения наших сил. И еще. Извини, Васенька, но пока будет война, с детьми нам придется подождать. Я тебя одного не оставлю, в отличие от той дуры.
После этих слов мы в третий раз отключились уже минут на двадцать. Но когда Вася от поцелуев захотел перейти к более решительным действиям, я этот процесс притормозила, пообещав все компенсировать дома.
— Я очень не хотела бы вешать на тебя такой груз, но деваться просто некуда. Времени почти нет, а дел будет невпроворот. Давай сегодня над этим просто подумаем, а завтра после работы проведем первое оперативное совещание — видишь, я тоже немного знаю вашу терминологию.
— Тут, Анюта, непонятно как думать, и как действовать. Мыслей сразу много, а как их упорядочить, пока не соображу. То надо сделать и это. И все в первую очередь, потому что до второй очереди дело, если все будет, как ты говоришь, может и не дойти.
— Знаешь, Вася. Меня в институте немного учили таким вещам. То есть учили составлять, так называемый сетевой график. Надо выписать все работы, проставить их сроки и указать какую работу нельзя начинать, пока не будет завершена некоторая предыдущая. В то же время некоторые работы можно выполнять параллельно. Рисуют линии, проставляют названия работ и число дней. Получается некоторая сетка — отсюда и название "Сетевое планирование". Давай попробуем. И начнем прямо сейчас, если у тебя есть бумага и карандаш.
— А ты представляешь, что будет, если подобную бумагу кто-нибудь увидит?
— Будет нечто среднее между плохо, очень плохо и хреново. Но все равно, без плана не получится. Давай тогда так. Все, что придет на ум, нарисуем, обсудим, запомним и сразу эту бумагу сожжем. Итак, лейтенант Северов, слушай приказ — в течение пятнадцати минут обдумать ситуацию с учетом полученной информации. Потом доложить свои мысли!
— Есть товарищ Северова, которая пока еще числится Шахматовой!
Я встала и стала разминать мышцы, которые немного затекли от долгого сидения. Вася, вместо того, чтобы думать, уставился на меня. Пришлось цыкнуть, чтобы он сосредоточился и стал водить карандашом по бумаге.
Думал он даже дольше пятнадцати минут. Только примерно через полчаса, поглядывая на бумагу, Вася начал говорить.
— Значит, смотри. У меня есть контакты с начальниками особых отделов нескольких частей РККА, расположенных в радиусе примерно 50 километров. Надо будет их посетить и, болтая о том и о сем, выяснить ситуацию в их частях. Часто такие визиты делать не смогу — примерно один в неделю. Далее. Придется организовывать диверсионный отряд. Так понимаю, что костяк составит та рота НКВД, в которой ты сейчас ведешь занятия. А вот кто будет командовать — это пока вопрос. Их капитан хорош, когда нужно организовать задержание или захват какой-либо банды. Сможет ли он также хорошо организовать диверсионный отряд — не знаю. Третье — нужно готовить базы в лесу, подальше от дорог. Доставить туда провизию и медикаменты. Оружие я достать не смогу — две-три винтовки и пяток пистолетов или револьверов с несколькими десятками патронов не в счет. Далее, нужны спецы — снайпер, сапер, а для раненых врач. И для разведки очень нужен человек, свободно говорящий на немецком. Потом очень важен моральный дух бойцов. Если наступление пойдет так, как ты говоришь, то многие могут растеряться и даже без боя сдаваться в плен. Значит, нужно будет искать самых стойких. И, наконец, нужно пройти по линиям связи и выбрать наиболее вероятные места для разрыва связи. Там, в свое время, организуем засады.
Я подумала, дополнить не смогла, потому что профессионал все-таки он. Мне осталось только внимательно посмотреть на его записи. Два раза мысленно повторила и кивнула. Он тут же чиркнул спичкой, и бумажка сгорела.