Страница 18 из 26
Пользы от этой стены никакой не было, потому что защищать стену, простиравшуюся от Ляодуна до Тибета, вот она так шла (Л. Н. Гумилев показывает на географической карте, направляя указку с востока Китая на запад. — Ред.), — вот так, — это было совершенно невозможно. Там нельзя было даже и гарнизоны расставить, потому что нужно было занять слишком много людей, а смысла — никакого. Потому что, если, скажем, где-нибудь в этом месте — стоит гарнизон в десять воинов, а придет тысяча хуннов, так эти десять воинов — ничего с ним не сделают. А если будешь звать помощь со всех сторон, то пока соберется опять тысяча, — хунны уже прорвутся, перебьют эти десятки и уйдут из страны. То есть предприятие было абсолютно бессмысленное. Но, тем не менее, проведено.
В армии была введена совершенно жестокая, железная дисциплина. Приказ должен быть выполнен! И если он не выполнен, то несет ответственность не только командир части, но и все солдаты данной части, — коллективная ответственность. Население Китая в результате этого уменьшилось на две трети. Кончилось дело тем, что когда Цинь Шихуан умер, а его старшего сына, довольно талантливого и способного наследника, — интригами принудили к самоубийству (хитрая интрига была — не будем отвлекаться), евнухи захватили власть. А евнухи — это, надо сказать, очень ценились в те времена, потому что они сидели и вели всю эту дворцовую бухгалтерию и переписку. «А кто же, — говорили древние люди, — на это согласится? Каждый пойдет по бабам». А евнух никуда не пойдет, ему деваться некуда. Он сидит и пишет.
И когда евнухи захватили власть, то произошел эпизод, который повлек крушение величайшей империи того времени. Какой же эпизод? Одна воинская часть получила назначение передислоцироваться, — перейти на другие позиции и занять там местность. И пока они шли, а идти было далеко, — пошли дожди и реки разлились. И они не поспели к сроку, то есть они все должны были быть убиты — казнены за нарушение приказа. А объективные причины во внимание не принимались. Тогда они сказали: «Погибать, так с музыкой!» — и подняли восстание.
Ну, конечно, их всех перебили. Но пока их перебивали, то:
целый ряд других воинских частей;
отдельных уцелевших деревень;
какие-то жуны, которые сидели в своих горах, не будучи зарезанными еще китайцами;
какие-то кяны, которые пришли из Тибета на яках — все подняли восстание против Цинь Шихуана, то есть против режима Цинь Шихуана, — самого-то его уже не было. А цинские войска, одерживавшие только что грандиозные победы, вдруг потеряли всякую способность к сопротивлению — стали сдаваться. Причем их тоже закапывали живьем в землю, но они — сдавались! В общем, империя рухнула, и началась борьба за власть между разными атаманами вот в этих — повстанческих соединениях.
Победил тот — Лю Бан его звали (247–195 гг. до н. э. — Ред.), который, будучи простым крестьянином, имел хорошую голову. Он пригласил к себе трех интеллигентов: одного — военспеца, другого — политика, третьего — философа. И предложил им составить политическую программу и обнародовал ее. А программа была крайне простая: упразднялись все законы, кроме трех. Полагалась смертная казнь: за кражу (для крестьян кража — это вещь совершенно противоестественная); убийство и государственную измену.
Все остальное — было можно. И объявлялось, что будут теперь платить очень маленький налог. Еще государство брало на себя — монополию внешней торговли. И все население Китая, с которым раньше не разговаривали, а кричали: «Чего? Иди! Давай-давай!», вдруг увидело, что с ним разговаривают по-хорошему. Они перебежали к Лю Бану и поддержали его. И он стал основателем династии Хань, которая была самым крупным явлением в древнем Китае. И продержалась она до III в. н. э. (206 г. до н. э. по 220 г. н. э. — Ред.). То есть почти шестьсот лет.
А что же в это время — в IV в. — было в Риме! А здесь большое количество латинских племен, которые, так же как ахейцы в Пелопоннес (ок. 1000 г. до н. э. — Ред.), проникли (ок. 900–800 гг. до н. э. — Ред.) отсюда — с севера в Италию (Л. Н. Гумилев показывает на географической карте. — Ред.) и заселили ее. Жили вперемежку с племенами. Ну, там, — латины, самниты, галлы цезальпийские — это были арийцы (пришедшие ок. 2000 г. до н. э. из Центральной Европы. — Ред.). Насчет этрусков — дело не ясно, но были лигуры, венеды, умбры — это были доарийские племена. Но это не имело для них никакого реального значения. Потому что, если подружиться, поторговать или поухаживать за какой-нибудь девицей из соседнего племени, — это они великолепно делали, не считаясь с тем, кто ариец, кто — неариец.
И здесь начался тоже (почему-то именно в VIII в.); здесь (Л. Н. Гумилев показывает на географической карте районы Италии, заселенные далее им перечисляемыми народами. — Ред.) в VIII в., понимаете; здесь — в VIII в. (этруски. — Ред.); здесь — в VIII в. (римляне. — Ред.); здесь — в VIII в. (сабины. — Ред.) — процесс какого-то укрупнения. Сначала — этруски, народ очень странный, до сих пор не знает никто, кто такие — этруски. И хотя надписи их есть, — расшифровать их никто не умеет. Они взяли власть в свои руки над почти всей средней Италией.[77] Затем против них выступило население города Рима.[78]
Рим — это был о-очень маленький городок. В нем было всего-навсего несколько домов и стена. Построили его, по легенде (ок. 753 г. до н. э. — Ред.), два разбойника — Ромул и Рем, считалось, что они — дети царя, воспитанные волчицей. Волчица, она, сами понимаете, хотя и любила их до самой смерти, но точных данных об их происхождении дать не могла. Во всяком случае, тут можно считать достоверным лишь то, что это была кучка разноплеменных! — совершенно разных, разноязычных людей, объединившихся в одной судьбе, — в подчинении вождю своих разбойников — Ромулу, который на берегу желтой реки Тибр и грязной маленькой речки, в нее впадавшей, — Клоаки (откуда и название идет), построил город Рим. И обнес его стеной и сказал, что никто — ни один живой человек — не перейдет эту стену!
Рем сказал: «Подумаешь, стена!» — разбежался и перепрыгнул ее.
Ромул сказал: «Будет по-моему!» — и убил своего брата.
С этого началось образование такой, казалось бы, ниоткуда взявшейся народности. Эти самые пятьсот бандитов, которые собрались вокруг Ромула, тут число чисто условное, они оказались, поскольку они были бандиты — без женщин. И им было ужасно скучно, потому что — естественно, почему. И поэтому они пошли в гости к соседнему племени сабинов. И украли там тех девиц, которые согласились с ними потанцевать. Но когда сабины побежали отбивать своих девиц, то девицы все категорически отказались вернуться. И сказали: «Мы вышли замуж и — очень довольны!»
После чего сабины и римляне объединились в одну целостность (ок. 400 г. до н. э. — Ред.). То есть пошел какой-то снежный ком наворачиваться. После чего началась длинная война римлян с этрусками, кончившаяся в пользу Рима. Сначала — этруски побеждали, потом — римляне.
И римляне уже к IV в. до н. э. подчинили уже среднюю Италию. Вот так (Л. Н. Гумилев показывает на географической карте территорию вокруг Рима. — Ред.). Больше всего оказали им сопротивления (ок. 326–286 гг. до н. э. — Ред.) наиболее родственные им самниты, жившие в горах Апеннин.
И вот тут оставшееся время потратим на то, чтобы посмотреть, а как же создался этот «Populus Romanus» — римский народ.
Оказывается, он создался очень простым способом, — у римских основателей города — отцов и их сабинских жен было много детей. Эти дети получили название — патриции (лат. Patricius. — Ред.). И они составляли наиболее боевую часть, которая ходила в походы, с тем чтобы подчинить себе и завоевать окрестные деревни и окрестные племена: латинов, самнитов, умбров и других. Причем при завоевании они, значит, брали у людей третью часть земли. Две трети — оставляли побежденным. Обязывали их еще платить кой-какую аренду и, таким образом, — жили и существовали.
77
В период своего расцвета (ок. 800–400 гг. до н. э.) этруски контролировали прибрежные земли к северо-западу от реки По до Неаполя.
78
Ок. 510 г. этрусский царь изгнан из Рима. Рим стал республикой.