Влюбленный воин

– А как же вчерашнее? – в смущении пробормотала Хейд.

– Ах, это?! – Берти отмахнулась. – Мне ужасно стыдно, что я так глупо себя вела! Видишь ли, я просто очень удивилась. – Она снова рассмеялась. – Понимаешь, я приехала, чтобы спасти тебя от ужасного косматого чудища по имени Дональд. И вдруг застаю тебя в объятиях лорда Тристана! Он ведь очень красив, не правда ли?

– Но, Берти, дорогая, ты забыла, что лорд Тристан – твой будущий муж?

– Да, в том-то и дело… – Берти скорчила гримаску. Потом вдруг внимательно посмотрела на сестру и воскликнула: – Господи, что с тобой случилось?! – Она осторожно прикоснулась к синяку на щеке Хейд. – И вообще, что с тобой происходит? Мать говорит, что ты собираешься замуж за Дональда. Неужели это правда?

– Тебе незачем это знать, – ответила Хейд, стараясь не смотреть на сестру. – Видишь ли, все это очень сложно… и очень неприятно.

– Ничего страшного, я готова к неприятностям, – заявила Берти. – Хотя признаю, в прошлом я проявляла слабость. Но теперь все изменилось. Теперь я совсем другая женщина.

– Я это заметила, – пробормотала Хейд, с изумлением глядя на сестру. – Да, верно. Ты сейчас… какая-то другая.

Тут Хейд вдруг увидела какие-то темные пятна, выделявшиеся на белизне простыни. Она дважды взглянула на постель, а потом в ужасе уставилась на Берти. А та, ничего не замечая, продолжала:

– Так расскажи же, Хейд. Держу пари, что все это как-то связано с Найджелом. Или я ошиблась? – Тут голос Берти изменился, теперь в нем звучало презрение. – Этот лорд Найджел – подлая тварь! Впрочем, это была его идея, чтобы мы с матерью отправились в Гринли, и я очень рада, что так случилось. Хейд, дорогая, что с тобой?

Хейд снова посмотрела на темно-коричневые пятна, украшавшие простыню, и тут Берти наконец-то заметила это.

– О Господи! – Берти покраснела и снова зачирикала: – Ах, знаешь, я забыла привести все в порядок. Ну-ка, поднимайся! Быстрее же, Хейд! – Она заставила сестру подняться с постели и поспешно собрала простыни в узел. Снова рассмеявшись, воскликнула: – Очень не хотелось бы объясняться с матерью!

Хейд молча смотрела на сестру, а та, совершенно счастливая, бросила простыни в дальний угол комнаты.

«Значит, Тристан все-таки решил быть с моей сестрой, – думала Хейд, чувствуя, как желчь поднимается к горлу. – Долгие годы я грезила о нем – и все впустую! Что ж, случилось то, что случилось, и с этим ничего не поделаешь».

Тут Берти вдруг внимательно посмотрела на нее и с беспокойством в голосе проговорила:

– Хейд, да что же с тобой такое? Может, ты больна? Солейберт потянулась к сестре, но та отпрянула от нее и, судорожно сглотнув, пробормотала:

– Да, я неважно себя чувствую. Что-то голова разболелась.

– О Боже, все произошло так внезапно!.. – Берти снова расплылась в улыбке. Взглянув на сестру, сказала: – А тебе, наверное, лучше прилечь. Ложись – и голова пройдет.

– Нет-нет… – Хейд с ужасом посмотрела на кровать. – Я не стану… туда ложиться.

– Хейд, что на тебя нашло? – нахмурилась Берти. – Там все чисто. В этом не было никакой грязи. Это был акт любви. Я надеялась, что ты порадуешься за меня!

Хейд не могла больше удерживаться от слез.

– Я… О, Берти… – Она шмыгнула носом. – Просто я думала…

– Что ты думала, дорогая? – Берти снова потянулась к сестре. – Иди сюда. Сядь на стул и расскажи мне все. Поверь, я смогу все уладить, что бы с тобой ни случилось. – Отыскав носовой платок в ближайшем сундуке, она протянула его сестре. – Вот возьми… Осуши глазки и позволь мне помочь тебе. Так что же с тобой случилось?

Хейд снова шмыгнула носом и высморкалась. Потом сказала:

– Хорошо, Берти, я расскажу Тебе всю правду. – Она сделала глубокий вдох. – Когда мы с тобой были девочками, я каждую ночь видела странные сны. Помнишь, Берти?

– Да, конечно. – Солейберт кивнула. – Ты часто рассказывала о своих снах. Тебе снился великий воин, который скачет на огромном коне, чтобы спасти тебя от смерти. И он снился тебе почти ночь за ночью. Это было так романтично, и я ужасно тебе завидовала… Но ты о нем не упоминала с тех пор, как сны прекратились, – добавила Берти с улыбкой.

– Они не прекратились. – Хейд тихонько всхлипнула. – Просто я перестала говорить о нем. Минерва постоянно досаждала мне вопросами, бесконечно говорила о моих родителях и о том, что они были половинками одного целого. Она твердила, что и моя судьба такая же, как у родителей. А я не хотела походить на мать.

– Но почему? – спросила Берти. – Я обожала Коринну.

– Она была прелюбодейка! – выкрикнула Хейд. – Позарилась на чужого мужа и родила ему незаконного ребенка!

Солейберт с удивлением посмотрела на сестру:

– Но, Хейд, я все-таки не понимаю, какое отношение это имеет к… – Берти умолкла, пытаясь найти нужные слова. – Ну… вот к этому. – Она указала на простыни в углу.

– О, Берти!.. – Хейд снова всхлипнула и громко высморкалась. – Дело в том, что воин, которого я столько лет видела во сне… Он твой…

– Ну, продолжай же…

– Это был лорд Тристан, – прошептала Хейд потупившись.

Солейберт в изумлении уставилась на сестру:

– Хейд, ты уверена?

– Да, конечно. Но ты не должна опасаться того, что я могу поступить так же, как моя мать. Я…

– Успокойся, Хейд. – Берти весело рассмеялась. – Дело в том, что я вовсе…

Тут дверь спальни с грохотом распахнулась, и в комнату ворвался Тристан. Остановившись у порога, он в упор посмотрел на Хейд. Та тихонько вскрикнула и крепко зажмурилась.

– В чем дело, лорд Тристан? – послышался из-за его спины голос Эллоры. – Вы не имеете права вламываться в комнату моей дочери, когда при ней никого нет!

Тристан что-то проворчал себе под нос и, протянув руку, захлопнул дверь прямо перед носом Эллоры. Затем для верности запер дверь еще и на засов.

Солейберт громко вскрикнула, наконец-то осознав, что оказалась перед лордом Тристаном в нижнем белье. Она бросилась к сундуку за своим утренним нарядом, но Тристан даже не взглянул на нее – он по-прежнему смотрел на Хейд. Та наконец-то открыла глаза – и тотчас же почувствовала, что ее влечет к этому мужчине неудержимо. Устыдившись этого, она опустила глаза, и лицо ее залилось краской.

Тут Тристан откашлялся и повернулся к Берти; казалось, он только сейчас ее заметил. Поклонившись своей невесте, он проговорил:

– Примите мои извинения, леди Солейберт.

– В чем дело, милорд? – спросила Берти вполне миролюбиво.

– Я должен серьезно поговорить с леди Хейд, – ответил Тристан. – Наедине, – добавил он, немного смутившись.

– Да, конечно, – кивнула Солейберт; она уже надела свое утреннее платье. – Я сейчас попытаюсь успокоить мать, и у вас будет… некоторое уединение.

– Искренне благодарен, – ответил Тристан с легким поклоном.

– Берти, нет! – в испуге закричала Хейд. Она потянулась к сестре. – Пожалуйста, останься!

– Не огорчайся, дорогая, – сказала Берти, направляясь к двери. Сняв засов, она с лукавой улыбкой добавила: – В отличие от матушки я не считаю, что тебе нужна опека.

Хейд застонала, когда Солейберт плотно затворила за собой дверь. Тотчас же поднявшись на ноги, она на несколько шагов отступила от Тристана. Но он мгновенно приблизился к ней и заключил в страстные объятия.

– Где ты была? – прошептал он, уткнувшись лицом в ее волосы. – Я искал тебя повсюду.

Прижавшись к его широкой груди, Хейд вздохнула с облегчением. У нее возникло ощущение, что тяжкий груз, давивший на сердце, внезапно исчез. В крепких объятиях Тристана она чувствовала себя в полной безопасности, и сейчас ей ужасно хотелось рассказать ему о встрече с Дональдом и о его угрозах.

Но тут она вдруг вспомнила, где находится. И вспомнила о том, что недавно, незадолго до ее прихода, произошло в этой комнате. С силой, оттолкнув Тристана, она прошептала:

– Как ты смеешь?!

А звук пощечины от ее руки походил на щелканье бича.