Страница 13 из 26
Заготовленные утешения казались теперь никчёмными и бестактными, и я молчал, сознавая, что своим молчанием ухудшаю и без того тяжёлое настроение Варвары.
Женщина сама нарушила молчание.
— Погляди, — воскликнула она, живо обернувшись ко мне, — не голуби ли?
Она вытянула руку в направлении моря и снова обернулась ко мне: должно быть, не верила словам и хотела убедиться в правде слов по лицу собеседника.
Я покачал головой:
— Чайки.
Мы просидели на берегу довольно долго, когда я заметил неподалёку большую группу мальчишек. Они о чём-то перешёптывались друг с другом и всё посматривали в нашу сторону. Сначала мне показалось, что их интересует заезжий человек, редкий в этих местах. Но догадка оказалась неверной.
Один из мальчишек, судя по всему коновод, в шерстяной гимнастёрке, перепоясанной офицерским ремнём, усиленно кивал мне, подзывая к себе.
— Ты сиди, Варвара, — сказал я женщине, — а я пойду, разомнусь немного.
Она ничего не ответила, не обернулась даже, и я поспешил к ребятам.
Мальчишка в защитной рубахе протянул мне прямую жестковатую ладонь и ломающимся баском представился:
— Степан. А вы?
Я назвал себя.
— Горюет? — спросил Степан, кивая в сторону берега, и вздохнул: — Жалко бабку Варвару, её на всём берегу любят, удачливая была, и вот — на тебе!
— А у тебя никого в море? — спросил я Степана.
— Как — никого! — тряхнул он головой. — Отец там и брат тоже. — Он заметил мой удивлённый взгляд и сказал, усмехаясь: — Всё бывает в море. Буря там или рыба хорошо идёт — вот и задержка. Мы-то знаем. И бабка Варвара знает. Всё равно трудно ей, бедной... — Потом он решительно наморщил лоб и заключил: — Чтой-то придумать надо. Помочь Варваре.
Я давно не был дома, не видел своих детей, и меня сейчас потянуло обнять этого белобрысого вихрастого парня с отзывчивым сердцем.
Заметив моё движение, Степан отодвинулся и, нахмурясь, сказал:
— Ну ладно, если вы не можете, мы сами придумаем.
На другой день мы снова сидели с Варварой на скале, высматривая голубей, когда к нам прибежал взъерошенный Степан.
— Бабка Варвара! — закричал он ещё издалека. — Голубь!
Женщина вскочила на ноги и, схватившись за грудь, пошла навстречу мальчику. Подойдя к нему вплотную, Варвара пристально посмотрела в лицо Степану и глухо сказала:
— Врёшь, Стёпка!
— Ей-богу, бабка Варвара! — уверял мальчишка, торопливо шаря в карманах рубахи. — Он не в твою, он в другую избу зашёл. Устал, видно.
Варвара ещё раз внимательно посмотрела на Степана и, стараясь предупредить судороги на лице, жалко улыбнулась:
— Врёшь ведь!
— Да нет же! — почти закричал Степан, нащупав наконец что-то в кармане. — Вот вам записку голубь принёс.
Женщина резко подалась к мальчику.
Степан отдёрнул руку и протянул записку мне:
— Пусть он прочтёт: у него глаза помоложе.
— Читай! Читай! — торопила Варвара, заглядывая в клочок бумажки.
Я быстро пробежал записку глазами и, стараясь улыбнуться через силу, прочёл её женщине.
На листке из школьной тетрадки квадратными, старательно выведенными буквами было написано:
ДОРОГАЯ НАША МАТЬ ВАРВАРА! ТЫ О НАС НЕ БЕСПОКОЙСЯ. ИДЁМ С ПОЛНЫМ ГРУЗОМ И НА ЭТОЙ НЕДЕЛЕ БУДЕМ ДОМА.
Григорий Царёв.
Степан, пока я читал записку, напряжённо следил за мной. Закончив чтение, я взглянул на мальчика и заметил на его лбу капельки пота. Они скопились между хмуро сдвинутыми бровями и стекали на нос.
— Ну, пошли домой! — весело сказала женщина.
Внезапно она остановилась и строго посмотрела на мальчишек:
— Голубя принеси, Степан. Баловаться будете, загубите птицу.
Степан, видно, ждал этих слов. Он жалобно сморщил лоб и схватил бабку Варвару за руку:
— Оставь нам голубя! Ну, оставь хоть на три денька, ничего мы ему не сделаем. Окажи милость!
— Конечно, оставь, Варвара, — посоветовал я женщине.
— Ну, бог с вами, — согласилась довольная рыбачка.
Через два дня на горизонте появились еле заметные точки: рыбацкая флотилия шла к родному берегу.
Весь посёлок высыпал к морю. Плач, смех, громкие разговоры — всё слилось в неровный гул, в славную музыку, которой встречает рыбаков своя земля.
Одним из первых выскочил на берег широкоплечий красавец, с глубоко посаженными глазами, с небольшой русой бородкой, и кинулся к Варваре. Но прежде чем он подбежал к матери, возле него оказался Степан и повис на шее у рыбака.
— Да ты что, Степан? — силясь вырваться из цепких объятий мальчишки, засмеялся Григорий. — Чай, я не барышня, а ты не кавалер! Чего это тебя развезло?
Когда к Григорию, тяжело ступая по прибрежной гальке, подошла мать, Степан успел сообщить рыбаку всё, что было необходимо.
— Спасибо, Стёпушка! — весело крикнул Григорий вслед мальчику, бросившемуся к своему отцу и брату. — Спасибо, пионерия!
Ночью, когда утомлённая встречей женщина впервые за весь месяц спала спокойно, Григорий сказал мне, огорчённо покачивая головой:
— Не прилетели голуби-то. Как же так, а?
— Путаются, должно быть. Впервые в такую даль отправились. Может, и придут ещё.
— Знаешь что? — тряхнул головой Григорий. — Пойдём к морю, вдруг и увидим их.
Мы сели с молодым рыбаком на тот же выступ скалы, на котором сидела его мать, и стали вглядываться в даль.
— Хорошо всё же у нас, в Студёном море, — сказал Григорий, раскуривая такую же, как у матери, вересковую трубочку. — Любит оно верных людей. Любит!
Он помолчал.
— Можно бы и раньше прийти к берегу, да под самый конец на косяк сельдяной наткнулись. Как тут уйдёшь? Ну и потрепало маленько. Не без этого.
Через полчаса, вздохнув, Григорий поднялся и кивнул мне:
— Нету их. Пойдём спать.
Мы уже подходили к избе, когда в стороне, противоположной берегу, заметили голубей. Они приближались к посёлку на небольшой высоте, тяжело перебирая крыльями. Не успели птицы сделать и круга над посёлком, как рядом с нами вырос Степан со всей своей компанией. Он молча смеющимися глазами следил за птицами, и торжественное выражение не сходило с его лица.
Григорий открыл дверь в сени, и голуби, зайдя в избу, сейчас же бросились к воде и корму. Рыбак взял одну из птиц и снял с её ноги записку. На небольшом листочке бумаги быстрым мелким почерком Григория было написано:
МАМА! НЕ БЕСПОКОЙСЯ, СКОРО БУДЕМ С ПОЛНЫМ ГРУЗОМ ДОМА.
Григорий.
Степан торжествующе посмотрел на меня и, взяв у рыбака голубя, спросил:
— Будить бабку Варвару или как?
— Буди! — махнул рукой Григорий.
Когда женщина встала и, счастливо улыбаясь, подошла к сыну, Степан протянул ей голубя и сказал, смотря женщине прямо в глаза:
— Нате, бабка Варвара, вам вашего голубя. Можете проверить — мы ничего ему плохого не сделали!