Страница 79 из 91
Они сидели на открытой веранде, наслаждаясь закатом и ленивой беседой. Как ни странно, она понимала английскую речь с грубым китайским акцентом лучше, чем плавно текущую из уст коренных американцев. На той вечеринке она позволила себе выпить лишнего. А началось все с соревнования с партнером мужа Сю по бизнесу, который приехал на переговоры из Китая и имел странное имя Тоби. Именно так называлось ее лекарство для ингаляций, подавляющее рост бактерий в легких.
Этот мужчина-антибиотик постоянно подливал ей водки и, чокаясь, приговаривал: — Дном вверх, дном вверх! — что очевидно являлось русским эквивалентом «пей до дна».
По китайским традициям ставить на стол недопитую стопку, если уже с кем-то чокнулся, означало оскорбить собутыльника. Вича азартно приняла вызов и не отставала от Тоби, хотя и разбавляла водку апельсиновым соком. И она победила. Когда поверженный соперник заперся в ванной, Вича гордо покинула поле боя. Она сумела сама дойти до машины и, помахав всем рукой, плюхнулась на сиденье. Но как только гостеприимный дом пропал из виду, улыбка исчезла с ее лица и она тихо прошептала: «Мне очень плохо».
Дича тут же остановился у обочины. Выскочив из-за руля, он побежал к багажнику за пластиковым пакетом. С пакетом в руках он рванулся к пассажирской двери, но опоздал на какоето мгновенье. Победный фонтан непереваренного ужина хлынул на пол так любимой Вичей машины. Если бы это сделал кто-то другой, то был бы убит на месте, да и себя бы она тоже не пощадила, если бы была в состоянии.
— Что же я наделала?! Какая я дура! — причитала Вича в полузабытье, пытаясь вырвать носовой платок, которым Дича вытирал ей лицо. — Отдай тряпку, я сейчас все уберу! В ответ Дича лишь крепче подтянул ее ремень безопасности.
— Не бери в голову, это всего лишь коврик, вымоем его изпод шланга и делов-то, — хотя сам понимал, что одним шлангом здесь не обойтись, машину надо будет чистить капитально.
Дома, обтертая влажным полотенцем, Вича принимала воздушные ванны. Время от времени она приходила в себя и благодарила своего Дичу, не забывая каждый раз признаться ему в любви. А он насильно по твором, первым средством от перепоя.
— Не хочу пить эту гадость, — отбрыкивалась пьянчужка, — у нее вкус половой тряпки.
Вернувшись из неприятных отрывочных воспоминаний, Вича сосредоточилась на узких глазах соперницы. Глаза Сю отражали белые хлопья снега. Они падали на неподвижное тело китаянки, лежавшее на пожухлой траве. Похоже, снегопад только что начался, и трава была еще нетронута белой порошей.
«Ну что ж, подождем до первого снега»…
Наступила зима, но вместо снега постоянно моросил дождь.
Дороги были мокрыми, и тем волнительней было ожидание Дичи с работы. В один из вечеров муж не появился в обычное время. Уже все сроки вышли, и Вича стала серьезно волноваться.
Вдруг раздался телефонный звонок. Она рванулась к аппарату и застыла в нерешительности. Ей было страшно поднимать трубку. Пересилив себя, она ответила. У нее тут же отлегло от сердца. Это был муж. Он звонил из приемного покоя отделения шоктравмы, куда доставили Сю.
— Сегодня же не было снега! — выдохнула Вича.
— Какого снега? Ты о чем? — А почему ты с ней? — спросила она, оправившись от неожиданности — Потому что ее муж сейчас на переговорах в Лос-Анджелесе и раньше завтрашнего утра прилететь не сможет.
— А что случилось с Сю? — С этого и надо было начинать! И он вкратце рассказал о перипетиях того дня. Отвезя детей в школу, Сю попала в пробку и опаздывала на утреннюю конференцию. Шеф в нетерпении позвонил ей на мобильный телефон, когда та была еще за рулем. Отвлекшись, она поздно сбросила скорость на крутом повороте и вылетела в кювет. Дича взял с собой лаборанта и они вдвоем вытолкали машину Сю из придорожных кустов. За руль расстроенную Сю не пустили и, оставив машину на обочине, забрали ее с собой на работу.
Вечером Дича подвез китаянку к брошенной утром машине.
Тогда-то они и обнаружили, что не хватает колпака на одном колесе. В поисках потери коллеги пошли назад вдоль дороги.
Они уже приближались к повороту, когда навстречу вылетела красная спортивная машина и соскользнув в кювет, точь-в-точь повторила утреннюю траекторию Сю. Только в этот раз на обочине были люди. Низкосидящий кабриолет просвистел мимо Дичи и ударил Сю прямо под колени. В воздух взмыло подброшенное тело женщины. Китаянка упала лицом в мокрую траву и затихла. Дича бросился к ней, выхватывая на ходу мобильник и набирая 911. Примчавшиеся парамедики, следуя правилу не двигать сбитого человека, методично разре ли верхнюю одежду и по частям снимали ее с пострадавшей. Из разрезанного пуховика крупными хлопьями разлетался воздушный гусиный пух. Соскучившийся по снегу ветер закручивал маленькие белые вихри и гонял пушинки по пожухлой траве…
Вича помнила то двоякое чувство, которое охватило ее тогда. С одной стороны, она не жалела о случившемся, но, с другой, холодный ужас подкрался под самое сердце: — Почему Дича оказался рядом с ней? Вдруг он тоже угодил бы под орудие мести? С тех пор она зареклась насылать проклятия на тех, с кем Дича был близок. А что до китаянки, так та отделалась легким испугом, да двухнедельной хромотой.
«Может, оно и к лучшему, — успокоилась Вича. — Когда меня не станет, будет кому позаботиться о Диче».
Присутствие Сю не вызывало былой ревности и злости.
Мягкие прикосновения рук китаянки несли материнское тепло и заботу, затмевая новую волну беспрерывных воспоминаний.
Вскоре в тринадцатый бокс зашел заведующий и пригласил всех с собой. В сопровождении семейного адвоката Дича, Шура и Сю пошли в комнату для бесед с родственниками и сели по одну сторону длинного стола. Заведующий сел напротив Дичи.
— Мы знаем, что людьми нас делает кора головного мозга, — начал он, положив перед собой сцепленные замком пальцы.
Дича не хотел его слушать, но слова врача острым ножом врезались в сердце и разрушали остатки надежды. Он видел только побелевшие от напряжения костяшки пальцев врача и ни на что не реагировал.
— Дмитрий, сколько лет вы были женаты? — поменял тактику заведующий.
— Восемнадцать, — глухо отозвался он.
— Моя семья тоже недавно прошла через похожую ситуацию. У моего отца внезапно повторился инфаркт и остановилось сердце. Моя мать тоже дела искусственное дыхание и закрытый массаж сердца до приезда «Скорой».
Увидев, что муж умирающей его слушает, врач вернулся к основному разговору.
— Как я предупреждал тебя еще три дня назад, мы больше не видим целесообразности в поддерживании жизненных функций Виктории. Прошло семьдесят два часа, и ни один из рефлексов не восстановился.
«А ведь не он первый говорил мне о трех сутках», — вдруг всплыло в памяти Дичи.
И тут он понял, почему с таким рвением ближайшая к их дому лечебница перевела Вичу в больницу Хопкинса.
«Чтобы не ухудшить свои показатели смертности, вот зачем! — с неприязнью подумал он. — Они просто пытались побыстрей избавиться от пациентки, прогноз которой был далеко не утешительный».
Заметив отсутствующий взгляд собеседника, доктор повысил голос.
— Более того, те рефлексы, что оставались, продолжают угасать. Сегодня утром невропатологи снова отключали аппарат и проверяли ее дыхательную функцию. И если вчера она самостоятельно делала два-три вздоха в минуту, то сейчас совсем перестала дышать. Мне очень жаль, но мы сделали все, что могли для твоей жены. Это не значит, что мы отключим ее от аппарата прямо сейчас, но вы должны быть готовы к этому. Мы будем поддерживать Викторию до тех пор, пока семья не примет решение.
— Можем мы подождать до понедельника? — безнадежно спросил Дича.
— Решение здесь ваше, — со скрытым недовольством ответил врач. — Но, как я уже сказал, те два дня, о которых ты просишь, ничего не изменят.
— Я понимаю, — со следами агрессии в голосе ответил Дича. — Но отца Виктории здесь нет, а без него я не могу принимать такое решение.