Страница 55 из 91
Маленький сутулый заморыш смотрел на нее глазами опытной, видавшей виды женщины и что-то бубнил себе под нос.
Потом мулатке показалось, что девушка как-то неестественно широко зевнула, и в этот момент ярко-зеленая пелена заслонила от шоколадной красавицы зал. Перед глазами замелькали зеленые тона, которые плавно замещались кроваво-красным маревом.
«Совсем как светофор», — промелькнуло в голове у обвиняемой.
Когда ее взор просветлел, худышкино кресло зияло пугающей пустотой…
На следующий день оправданная мулатка ехала домой и с удовольствием вспоминала растерянное лицо потерпевшего во время чтения приговора суда.
— После дискредитации свидетеля остались только слово потерпевшего против слова обвиняемой, — монотонно читал судья. — Чего юридически недостаточно для обвинительного приговора.
Снова и снова проигрывая в голове свой триумф, она как обычно ускорилась, чтобы проскочить знакомый перекресток на желтый свет. Но в этот раз, по странному стечению обстоятельств, не глупый иммигрант с заплечной сумкой, а ярко-зеленая помойная машина оказалась на ее пути. Заметив, что пересекающим перекресток машинам загорелся желтый сигнал, водитель мусоровоза снял ногу с тормоза и приготовился к движению. Автоматическая коробка передач чуть-чуть подтянула грузовик вперед. Этого было достаточно, чтобы поймать на бампер несущуюся наперерез легковушку.
Удушающий запах расплескавшихся отходов из мусоровоза ударил шоколадной красавице в нос. Все ее тело обволокло липкое тягучее зловоние. Скрежещущий и коробящийся металл сковал ее, словно рыцарские доспехи. Последнее, что она видела, была выстрелившая из руля воздушная подушка безопасности. Летящий в лицо белый пузырь вдруг стал истончаться и менять цвет, превращаясь в огромный грязный шар, с краев которого стекала вонючая жижа. Когда поверхность пузыря освободилась от зловонной мути, в ней отразилось удивительно голубое небо. По верху прозрачной сферы дугой выгнулся деревянный мост. На нем толпились люди в старинных одеждах и с ужасом смотрели вниз. За их спинами возвышался мрачный замок и давил своей массой на обездвиженную мулатку. Она чувствовала как погружается в вязкую безысходность. Тень от замка накрыла пузырь и необычная картина средневековой толпы исчезла. Теперь стало видно, что в тонкой сфере кто-то находится. Изнутри на шоколадную красавицу смотрел до боли знакомый девичий образ. Где-то совсем недавно она натыкалась на этот колючий взгляд, но вспомнить, где, ей было уже не суждено. По неизвестным причинам подушка безопасности не выполнила своего предназначения. На полпути она неожиданно лопнула и огласила окрестности о расплате за посягательство на семью виккианской воительницы…
Несмотря на неудачный исход судебного разбирательства, несчастья как-то вдруг отступили.
— За черной полосой всегда следует светлая, — жизнеутверждающе заявил Дича. — А как же иначе!? — Да, любимый, — кротко соглашалась Вича.
Она не разубеждала мужа, хотя полагала, что те, кто пытался выжить их из этой страны, уже поняли, что связываться с ней и ее семьей стало небезопасно.
Глава 8. Выход в люди
На улице было не по-зимнему тепло. В боксе становилось жарко, и дежурный врач разрешил приоткрыть окно. В комнату ворвались звуки ночного города, и на душе у Дичи стало совсем пасмурно.
«Где-то кипит жизнь, — слышал он веселый смех на улице. — И никому нет дела до нас с Вичей и до нашей беды».
Дича сидел и думал, что каким бы огромным ни было их горе, оно останется крохотной песчинкой в круговороте бескрайней вселенной. Не пройдет и мгновенья в этой бесконечности, и никто даже не вспомнит, что жили и любили такие вот Дича и Вича. И пусть жизнь их была нелегкой, но были и у них свои маленькие радости. И эти короткие искорки счастья стоили того, чтобы жить. Ведь только ожидание чего-то хорошего и светлого помогает человеку идти по этому трудному пути под названием жизнь.
Он вспомнил, как вот так же, смеясь на весь ночной Балтимор, они с друзьями ходили ряженными в день Всех Святых.
Вича с Лелей долго готовились к этому празднику. Они целыми вечерами обсуждали свои будущие костюмы и жили в предвкушении маскарада. За год до этого они вчетвером уже выиграли один из конкурсов костюмов. В русском ресторане, где был маскарад, их стол был признан самым живописным. В этом году девчонки тоже не хотели ударить в грязь лицом и каждый день делились новыми идеями. Как-то Лелин жених бестактно предложил Виче: — А почему бы тебе в этом году не быть ведьмой? Вон, и «вич тит» у тебя уже есть, — кивнул он на ее щеку.
Остальные в ответ только переглянулись. Никто из них не знал, что такое «вич тит», а спросить постеснялись. Лишь придя домой и заглянув в словарь они узнали, что имелась в виду «метка ведьмы». Вича машинально потрогала свою щеку. Она не помнила, когда у нее появилась эта сосудистая звездочка, и уже привыкла к ней. В тот же вечер она прижгла ее палочками от мозолей. Содержащийся в них нитрат серебра превратил пурпурное пятнышко в симпатичную черную родинку.
Ведьма из нее в тот год действительно получилась отменная, и вся компания веселилась от души. На маскараде счастливая Вича летала как на крыльях. Глядя на нее, сердце Дичи пело. Он не сомневался, что если бы в тот вечер у Вичи была метла, то она непременно взмыла бы под облака.
«Ничего. У нас еще будут такие счастливые моменты. Обязательно будут. Ты только просыпайся поскорее. Ну пожалуйста!» Сквозь открытое окно вместе с уличным смехом в бокс ворвался шум пропеллеров. Из ночного неба материализовался огромный вертолет с красным крестом на борту. Сделав круг, он завис над соседним корпусом. По углам плоской крыши включились прожектора и осветили посадочную площадку. В боксе стало светло как днем, мощная струя воздуха принесла резкий запах отработанного керосина.
* * *
Вича проснулась и с трудом разлепила глаза. За разрисованным снежной мозаикой окном хмурилось холодное утро. Стекла слабо дрожали поскрипывая инеем. Прямо под окнами сосед опять разогревал свое старое такси. На часах было шесть утра, а он уже сидел и газовал на весь двор. Крякающие и чихающие звуки убитого мотора разлетались по морозному воздуху и будили всю округу. Раздражающий запах несгоревшего бензина проникал даже сквозь хорошо законопаченные рамы. Конечно, если бы здесь жили приличные американцы, они давно поставили бы наглеца на место. Но окружающие таунхаузы сдавались малоимущим, и проживающий в них контингент особой привередливостью не отличался. Да и были они, в своем большинстве, еще не вставшие на ноги иммигранты из бывшего социалистического лагеря. Они бы и рады пожаловаться, да одного желания было мало. Для начала им не мешало бы выучить язык, на котором разговаривали в офисе их жилого комплекса. Но нет худа без добра. Такое соседство имело и свою выгоду. Вызываемые у окружающих волны негативной энергии служили хорошей подпиткой для Вичи. Однако ради своего любимого ее уже давно подмывало утихомирить наглеца. Дича напряженно учился, стараясь уложить в четыре года шестилетнюю программу аспирантуры, и лишняя нервотрепка ему была ни к чему. Вчера он опять просидел за учебниками допоздна, и залез к Виче под бочок когда она уже выключила свет. Дича хронически не досыпал.
— Лишняя минутка сна, это мешок здоровья! — зевал он по утрам и тянул до последнего, недовольно выключая будильник.
А тут дорвавшийся до свободного общества жлоб из позабытого богом местечка, в очередной раз украл целый вагон здоровья. Обнаглевший таксист продолжал самозабвенно газовать.
Неотрегулированные клапаны стучали металлическими молоточками прямо по мозгам.
— Взорвался бы он уж когда-нибудь, что ли! — в сердцах бросил Дича. — Откуда такое наплевательское отношение к людям? Все в округе выли от беспардонного соседа. Что они только ни делали. И просили, и совестили, и даже как-то отрядили Дичу пожаловаться домовладельцу, но все было без толку.