Страница 31 из 91
В какой-то момент она потеряла контроль над собой и уперлась в помощника своими внушительными прелестями. Несколько секунд она не могла заставить себя оторвать от него свою часто вздымающуюся грудь. Руки студента были заняты колбами, и она беспрепятственно обхватила его, коснувшись горячими ладонями его напрягшихся ягодиц. Он стал судорожно оглядываться, ища глазами, куда бы пристроить громоздкие колбы. Наконец он решился и, подавшись вперед, вплотную прижался к разгоряченной женщине. Этого было достаточно, чтобы дотянуться до полки огнеупорного шкафа позади нее.
Женщина приняла этот жест за порыв страсти и, не дав ему опомниться, подарила своему герою горячий и влажный поцелуй. Не отрывая губ, она переместила одну руку вперед и натолкнулась на быстро увеличивающийся в размерах бугорок.
Стеснительный юноша попытался отстраниться от гладящих его плоть пальцев, но соблазнительница крепко держала его другой рукой за упругий зад.
Поняв эфемерность своих попыток освободиться, первокурсник сдался на милость победительницы. Женщина почувствовала это. Ее руки внезапно съехали вниз и встретились межу его бедер. Сцепив пальцы замком, она сжала их в пылу страсти.
Как только ее ладони ощутили под собой мошонку, губы пленника разомкнулись и из них вырвался стон не то боли, не то блаженства. Юноша слишком поздно понял свою ошибку. Похотливый язык химички уже ласково блуждал за его зубами.
Каждый раз, когда кончики их языков встречались, что-то сладостное обрывалось в его груди. Она же желала ощутить его в себе и полностью отдаться наслаждению близости со своим поклонником. Однако на сегодня это придется отложить. Сначала она должна завоевать его, и сегодняшним героем дня должен был стать именно он. Женщина быстро огляделась. Они были скрыты распахнутыми дверями металлического шкафа, и можно было не бояться, что кто-то войдет и станет свидетелем их любовных игрищ. Встав на колени, она расстегнула его брюки и освободила из них то, что собиралась использовать для привораживания своего желанного. За все это время никто из них не проронил ни слова. Он был слишком робок, а ее ласковый язычок был занят другим.
«Он был так несмел и застенчив, — с нежностью вспоминала экзаменаторша своего героя. — Он просто боготворил меня».
Ее одинокое сердце не устояло, и, несмотря на разницу в возрасте, она с головой окунулась в омут любви. Но в последние дни ее избранник вдруг резко охладел к ней и даже начал избегать их пламенных встреч. Теперь-то она поняла, почему.
Его холодность проявилась сразу же после того как она добыла для него содержание экзаменационных билетов.
«Какая я наивная, — смеялась над собой химичка. — Собственными руками разрушила свое счастье».
Жажда мести наполнило ее разбитое сердце. Виновница ее потери должна крепко пожалеть о содеянном.
«Ничего странного, что мой мальчик не нашел времени представить мне свою так называемую родственницу», — тосковало ее сердце.
Откинув унылые мысли, она решительно поправила свой поникший бюст. С этого момента все абитуриентки, за исключением свеженьких выпускниц школ, стали ее личными врагами.
Описанный выше химический триумвират превратил остаток экзаменов в кромешный ад. В каждом отвечающем они видели потенциальную соперницу или соперника. Четверки и пятерки получали только те, за кого заранее просили или внесли соответствующую плату. Процент же хороших отметок у тех, кто поступал без «волосатой лапы», приближался к нулю. В результате проходной бал для абитуриентов после медучилищ или отслуживших в армии оказался как никогда низким, а по двойкам химики с лихвой перевыполнили установку приемной комиссии.
Конечно, зверства химической кафедры не остались без внимания. Однажды заведующему пришла очередная посылка с реактивами, которую приняла лаборантка. Откуда ей было знать, что биохимической компании, указанной на обратном адресе, в природе не существует? Не смутило ее и предупреждение о том, что из-за особой ценности химикатов открывать коробку должен сам профессор. Вот так плохое воспитание своих сотрудников спасло заведующего от взрыва, а несоблюдение инструкций и женское любопытство надолго оставило кафедру без одной штатной единицы.
Вича узнала об этом ужасном случае во всех подробностях от своего Дичи.
«Да и как ему было не знать!? — радовалась она. — Ведь он у меня был уже первокурсником в том самом институте!» — Как давно это было!? — Вича продолжала смотреть на спящего Дичу, улыбаясь нахлынувшим воспоминаниям и тем счастливым годам, что они прожили с тех пор.
«Этой осенью он у меня уже пойдет на пятый курс», — сквозь нисходящую негу хвалилась она себе.
Умиротворенная, она устроилась под теплым бочком у мужа и сладко засопела.
Следующим днем случилось то, что резко изменило спокойный уклад жизни поселка. Да что там поселка, — всей страны! Первыми перемены заметили деревенские ребятишки. По какой-то неведомой им причине вместо очередной серии их любимого мультика показывали какую-то тетю со сбитыми пятками. А иначе как объяснить, что она бегала по сцене на цыпочках? Помятые лица отцов в то утро были омрачены какими-то очень важными мыслями, настолько важными, что они даже позабыли опохмелиться. Хотя, что может быть важнее? Вскоре на экранах телевизоров появились дяденьки с такими же пожеванными лицами. В отличие от тетеньки, они не бегали на цыпочках, а нетвердо сидели за длинным столом и о чем-то напряженно думали. Решали одно из двух, либо как вылечить тетины пятки, либо где бы опохмелиться. Но проблемы того утра оказались совсем не детскими.
Три дня августовского путча сдвинули с мертвой точки процесс рассмотрения многочисленных заявлений на выезд из страны. Несмотря на наличие сильного спонсора в Америке, выездные бумаги с большим скрипом продвигались через советскую бюрократическую машину, хотя та могла бы дать потомственным коммунистам и поблажку. Спонсором был Вичин дядя, чья теща оказалась коренной американкой. Еще на заре всемирного равенства и братства она попала в революционную Россию вместе с отцом-коммунистом. Полвека спустя, увидев, что эксперимент «великих мечтальщиков» не удался, она вернулась в заокеанские пенаты со своей новой семьей. Приложило ли и тут руку виккианское сестринство или просто так сложились звезды неизвестно, но у Вичи появился шанс проверить на прочность бастионы черных сестер, а заодно и побороться со своим недугом, используя мощь передовой медицины.
Глава 4. Логово ворога
Транспортная бригада из больницы имени Хопкинса работала быстро и слаженно. Муж больной едва поспевал за каталкой, на которой везли его жену. Они покидали ненавистную лечебницу через приемный покой. Дича почти бежал рядом, не отрывая глаз от Вичи. Спиной он чувствовал на себе взгляды персонала приемного покоя, но не мог заставить себя посмотреть на них — безотчетно боялся увидеть в их взорах приговор моей малышке. Огромная реанимация на колесах встретила их распахнутыми дверями, и худенькая пациентка казалась еще меньше в ее вместительном чреве. Не прошло и минуты, как они уже выезжали с больничного двора по направлению к скоростной дороге на Балтимор. Вокруг стояли голые деревья, которые еще месяц назад радовали жизнелюбивый взор Вичи своей разноцветной листвой. Дича не видел в осеннем лесу ничего особенного, а поэтическая натура его любимой не уставала восхищаться этим великолепием природы.
«Увидит ли она это многоцветие снова?» — накатила новая волна черных мыслей.
Машина плавно покачивалась, и лишь шипящий звук аппарата искусственного дыхания ритмично врывался в ровный гул автомобиля.
* * *
Вича уже привыкла к монотонному гулу турбин самолета, и только слабая вибрация под ногами напоминала о натужной работе двигателей. Ирландия осталась позади, они держали курс на Канаду, где была их вторая дозаправка. Попытки Вичи задремать были прерваны нарастающими признаками морской болезни. Странно, она ведь всегда хорошо переносила самолет.