Страница 58 из 99
Смуты к Орде благоприятно сказались не только на Руси, но и в Литве. Литовский князь Ольгерд (1341 — 1377) сумел использовать ослабление татар и в 1362 г. отправился в поход в сторону Буга. Здесь при Синих Водах (ныне речка Синюха, впадающая в Буг) татары были разбиты. Это было сводное войско под командой известного крымского бега Кутлуг-бега, Хаджи-бега и бега из Добруджи с христианским именем Димитрия. В результате этой победы к литовцам отошла огромная область — Подолия, где в течение долгого времени власть была в руках феодального дома Корятовичей. Захват Подолии весьма содействовал росту литовского могущества во второй половине XIV в. После 1365 г. Ольгерду удалось захватить у татар и Киев, что делало его одним из наиболее авторитетных князей в Восточной Европе.
Однако успехи Ольгерда в борьбе с татарами не подымали его над местными литовскими интересами и не привели к союзу с Москвой и Димитрием Ивановичем. Напротив того — известно, что Ольгерд не гнушался союзом с Мамаем, чтобы ослабить Московское великое княжество. Вернемся однако к ордынским делам.
В руках у Мурида (Амурата), соперника Мамая и Абдал-лаха, находились земли и города по Волге, особенно по левому ее берегу, следовательно и обе столицы — Сарай Берке и Сарай Бату, а также степи на восток от Волги. Северный Хорезм с городом Ургенчем при хане Муриде совсем оторвался от Золотой Орды и под властью местной династии Суфи из племени кунгратов вел независимую политику и чеканил свою монету.[500]
Если принять во внимание, что Болгары и Наручаты (область на реке Мокше) также стали фактически независимы, а кроме того соперник Мамая и Мурида Кильдибек чеканил свои монеты в Новом Сарае в 762 — 763 гг. х. (= 1360 — 1362), то станет ясным, что хан, сидевший в Сарае, не мог иметь в Москве особого авторитета. Вот почему Димитрий Иванович, пользуясь поддержкой Мамая, предъявляет права на великое княжество Владимирское. С своей стороны, дабы ослабить Димитрия, соперник Абдаллаха Мурид (Амурат) подтверждает права на Владимирское княжество Димитрия Константиновича Суздальского. Силы у двух Димитриев были неравные, и молодой московекий князь не только сумел заставить Димитрия Константиновича передать ему Владимир, но и убедил его отказаться от? покровительства Мурида, а вместе с ним временно признать сюзеренитет Мамая. В виде компенсации Димитрий Иванович передал суздальскому князю Нижний Новгород, который они вместе захватили у князя Бориса Константиновича. Первая задача была таким образом Димитрием решена.
Один из последних исследователей вопроса о Руси и монголах, А. Н. Насонов, заметил: "Первые же шаги к сплочению Руси вокруг Москвы ознаменовались открытым сопротивлением нашествию татар".[501] Действительно, когда упомянутый выше Пулад-Темир. захвативший Болгары, напал на земли Нижегородского княжества, он встретил решительный отпор и вынужден был бежать в Орду, где и был убит Азиз-ханом,[502] невидимому, в том же 768 г. х. (= 1366 — 1367). Характерно, что после 768 г. х. не имеется монет ни с именем Азиз-хана, ни с именем Пулад-Темира. Добрые отношения между Мамаем и Москвой не могли быть длительными, так как обе стороны относились весьма подозрительно друг к другу. Мамай явно боялся роста силы и влияния московского князя, в свою очередь Димитрий Иванович понимал, что наиболее опасный враг для дела освобождения Руси от власти татар — Мамай, так как фактически в его руках была сосредоточена наибольшая власть в Золотой Орде, хотя, как мы увидим ниже, в 70-х годах смута в Орде не прекратилась, а даже усилилась. Как и следовало ожидать, московский князь в своей политике объединения Руси встретил энергичное сопротивление со стороны Мамая, который всячески воздействовал на тверского и рязанского князей, поддерживая их эгоистичную и сепаратистскую политику, столь характерную в условиях феодальных отношений той эпохи. Ни князь Михаил Александрович Тверской, ни рязанский князь Олег не могли подняться над узкими феодальными интересами до уровня московской государственной мысли, носителем которой оказался Димитрий Иванович. В русской историографии роль Димитрия Донского в 60-х и особенно 70-х годах в деле объединения Руси прекрасно показана, в силу чего нам нет надобности на этом останавливаться. Сколько ни ставили препятствий Мамай и Ольгерд Литовский объединительной деятельности Димитрия, сколько ни делали попыток тверской и рязанский князья ослабить Москву (вспомним войну Михаила Тверского с Москвой в 1375 г.), успеха ни те, ни другие не имели, и Москва росла неизменно как в своем могуществе, так и в смысле своего общерусского морального авторитета. Здесь нельзя не вспомнить замечательных слов И. В. Сталина, сказанных им в его приветствии городу Москве, в связи с ее 800 — летием: "Заслуги Москвы состоят не только в том, что она на протяжении истории нашей Родины трижды освобождала ее от иноземного гнета — от монгольского ига, от польско-литовского нашествия, от французского вторжения. Заслуга Москвы состоит, прежде всего, в том, что она стала основой объединения разрозненной Руси в единое государство с единым правительством, с единым руководством".[503]
Чтобы действительно не допустить Димитрия Ивановича к объединению главных частей Руси вокруг Москвы, Мамай сам должен был бы проделать еще более сложную работу в Золотой Орде, а именно полностью ликвидировать золото-ордынскую "замятию" и вновь собрать все земли Улуса Джучи под своей властью.
На это он не оказался способным. Правда, он временно подчинил себе Болгары, также временно захватил Хаджи Тархан (Астрахань)[504] и держал в своих руках Северный Кавказ; однако Мамай так и не подчинил себе главной части Золотой Орды — земледельческой полосы Поволжья и его богатых городов.
В период от 773 г. х. (= 1371 — 1372) и до появления на исторической сцене Тохтамыша смута не только не прекращалась, но и еще более усилилась. Русская летопись под 6881 (1373) г. кратко, но весьма выразительно отмечает следующее:
"Того же лета в Орде заметня бысть, и мнози князи Ордин-скиа межи собою избиени быша, а Татар бесчисленно паде; тако убо гнев Божий прийде на них по беззаконию их".[505] Летопись в данном случае отметила лишь начало второго периода смут, который осложнился решительным вмешательством в золотоордынские дела ханов Белой Орды.
Монетные материалы дают для первой половины 70-х годов трех соперничающих ханов:
1) Тулунбек-ханум, ханшу, чеканившую в Новом Сарае монеты под 773 г. х. (= 1371 — 1372);
2) Ильбана, хана, бившего монеты в Сарайчике, в низовьях реки Урала (Яика) в 775 г. х. (= 1373 — 1374);
3) Ала-Ходжу, чеканившего в Сарайчике монеты также в 775 г. х. (= 1373 — 1374).
Характерно, что этот период золотоордынской "замятии" попал в поле зрения великого арабского историка Ибн-Хал-дуна, жившего в далеком Египте. Ибн-Халдун отметил несколько важных фактов, которые у других авторов не значатся и которые подтверждаются данными джучидской нумизматики. Останавливаясь на событиях в Золотой Орде 776 г. х. (= 1374 — 1375), Ибн-Халдун пишет: "Было также несколько других эмиров монгольских, поделившихся в управлении владениями в окрестностях Сарая; они были несогласны между собой и правили своими владениями самостоятельно: так Хаджи-Черкес завладел окрестностями Астрахани, Урус-хан своими уделами; Айбек-хан таким же образом. Все они назывались "походными эмирами"".[506] Приводя в своем переводе слова "походными эмирами", В. Г. Тизенгаузен несколько задумался и поставил вопрос — не правильнее ли перевести "эмирами левого крыла".[507] Для нас нет сомнения, что здесь говорится об эмирах левого крыла, каковыми и были эмиры и огланы (царевичи) Ак-Орды. Ведь упомянутые выше Хаджи-Черкес, Урус-хан, как и большинство соперничавших с Мамаем ханов, были из Ак-Орды, т. е. из левого крыла джучидского войска.
500
Наиболее ранняя монета, чеканенная династией Суфи, из дошедших до нас датирована 762 г. х. (= 1360 — 1361). См.: М. Е. Массой. Монетный клад XIV в. из Термеза. Бюллетень САГУ, вып. 18, № 7, 1929, стр. 63.
501
А. Н. Насонов. Монголы и Русь, стр. 126.
502
А. Н. Насонов. ук. соч., стр. 126.
503
Приветствие тов. И.В. Сталина. Известия Советов депутатов тру дящихся СССР от 7 IX 1947.
504
Здесь чеканил свои монеты второй подставной хан Мамая Мухаммед-Булак. — П. Савельев. Тетюшский клад. ТВО, ч. III, вып. 2, 1857, стр. 253.
505
ПСРЛ, XI, стр. 19, под 6881 (1373) г.
506
В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 373 (арабск. текст), стр. 339 — 390 (русск. перев.).
507
В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 390, прим. 1. В тексте написано "Умара ал-Масйрат"; быть может переписчик ошибочно списал "Умара ал-Майсарат", что и значит "эмиры левого крыла".