Страница 21 из 21
Моя матушка часто язвительно издевалась над дядюшкой Джонсом, но не в его присутствии и не в присутствии отца. Она смеялась над его ханжеством и пуританством и называла его лисой, потерявшей хвост в капкане, и поэтому начавшей убеждать всех лис, что лучше всем ходить без хвоста, чтобы самому не чувствовать в их присутствии неудобства. Я в то время была тверда в своей вере, мученицей мне мешал стать мой мягкий характер. Мне не хотелось давать моей матушке повода издеваться надо мной, как над ученицей дядюшки Джонса с его нелепой шляпой. Однажды после обеда матушка выследила, как я отправилась наверх, думая, что меня никто не видит. Она тихо вошла за мной следом и заговорила в тот момент, когда я отпирала замочек дневника. Она молча слушала, пока я трепеща говорила ей, что записываю все мои грехи и что эти записи может видеть только Наш Создатель. Матушка громко расхохоталась и рассказала, что она ощущала тоже самое, когда в моем возрасте влюбилась в нашего отца. И что ей становилось легче, когда она записывала в дневнике свои переживания. Кое о чем она писала прозой, но кое-что записывала и стихами. Потом матушка поцеловала меня и снова рассмеялась. Она сказала, что я могу любить кого угодно, но держать все от других в тайне, как это делала она сама, а самое главное, хранить чистоту и невинность, что весьма ценно, все равно, что обладать настоящей жемчужиной, ее не стоило отдавать какому-нибудь смазливому бездельнику, а хранить до тех пор, пока не назреет время для подходящего брака. Еще она сказала, что надеется, что я не выйду замуж за бедного человека, как это сделала она сама, потому что из-за ее приданого он относился к ней с удивительной добротой, но из-за его пустого кошелька ей постоянно приходилось отказывать себе в самых невинных удовольствиях.
Мне хотелось ее прервать и объяснить, что я люблю только Господа Нашего Иисуса, но я промолчала. Мне казалось, что она сочтет это богохульством и к тому же попыткой ее обмануть, она чего доброго выдерет меня за уши. Кроме того, я не могла скрыть от себя, что по-прежнему люблю Муна, великого грешника, что любовь моя очень сильна.
Потом, если случалось, что я не выполню матушкиных заданий, она могла в присутствии братьев и сестер высмеивать меня и мою влюбленность. Она начинала перечислять самых неподходящих юношей и вопрошать:
- Сознайся, дочь, ведь это не он?
Мне становилось неприятно, и я не знала, что мне делать если она упомянет Муна. Чтобы этого избежать, я попыталась его забыть и любить только Бога. Но забыть Муна было не так-то легко. Мои грехи множились, потому что я не могла быть смиренной. Зара изводила меня, беря пример с матушки, но делала она это глупо, как вредная девчонка.
Спустя пять или шесть дней после Пасхи мы вместе сидели в холле и занимались рукоделием, и она внезапно закричала:
- Я знаю, я теперь знаю! Это - мистер Тиресий! Мы его тогда встретили в Вудстоке! Я подслушала, когда ты просила братца Джеймса, чтобы он рассказал тебе все о Тиресий!
Я бросила тряпицу, которую вышивала, налетела на Зару, расцарапала ей щеку ногтями и начала колотить. Зара стала рыдать, но продолжала орать.
- Значит, это он! Это он! Я угадала! Мари сохнет по господину Тиресию!
Я ее так сильно покусала, что Ричард попытался оторвать ее от меня, схватив двумя руками за мои роскошные волосы.
Меня ждало суровое наказание. Я ужасно согрешила, как я записала в дневнике, и если бы брат Ричард, хвала Господу, не проходил в это время мимо и не услышал бы страшный шум, я могла бы убить сестру, которая только хотела подшутить надо мной. Я себя несколько успокоила тем, что записала в дневнике, что соблазн преодолел мой дух и мою любовь к Богу, но с помощью Ричарда мне удалось устоять. Дьявол подставил мне подножку, но с Божьей помощью я встану и буду продолжать борьбу с соблазном.
Когда я это писала, то услышала, как меня зовет Джеймс. Я пошла к нему, брат меня обнял, поцеловал и сказал:
- Сестренка, ты не каталась верхом уже дней десять. Может, поэтому у тебя такое плохое настроение? Без физической нагрузки кровь застоялась в венах, и там накопился яд. Пошли со мной, вместе прокатимся к Ред-Хилл.
Я была ему очень благодарна, быстро переоделась, и мы отправились. У меня срезу поднялось настроение, как только я оказалась в седле. С нами была гончая, она погнала лисицу. Мы отправились за собакой. Лисица бежала к Бекли и бежала довольно быстро. У меня под седлом была крупная гнедая непослушная кобыла. Я на ней в последнее время ездила нечасто, и она застоялась. Она начала скакать, как сумасшедшая, закусив удила, я не могла с ней справиться. Держась за луку седла, я начала молиться Богу, чтобы он меня пощадил, потому что лисица побежала к старому глубокому шурфу под названием Пастушья Яма, по краям шурфа росли колючие кустарники. Лошадь отклонилась в сторону и попыталась перепрыгнуть на узкую тропинку, ведущую к шурфу, но перекувырнулась через голову, а я упала на локоть в болото и совсем не ушиблась. Лошадь нависла надо мной, но не причинила мне вреда, хотя и наступила мне на ноги.
Это было великое чудо, которое, конечно же, следовало отметить в моем дневнике, но когда мы вернулись домой, затравив лисицу, то я узнала, что в мою корзинку для шитья, которую я оставила в холле, попала искра из очага. Огонь испортил вышивку, подкладка корзинки тоже обгорела. Там еще лежала пара красивых кружевных перчаток, завернутых в мягкую бумагу, и другие ценные для меня пустяки - ленты, шелковые нитки; вся корзинка пропахла гарью.
Не слишком ли это было сильным для меня наказанием? Я знала, что Зара видела, как горели мои вещи, но не потушила огонь, а она стала твердить, что ногой не ступала в холл после нашей драки.
Вечером, закончив записи в дневнике, я подчеркнула все двумя линиями, в знак того, что мое пламенное увлечение религией закончилось, потому что слишком долго ждать заветного рая, а когда так много размышлять о грехе, то это приводит к еще большим грехам. Я надеялась, что Бог не станет слишком сильно наказывать меня за подобное решение, раз я не могла ему служить так верно, как господин Болтон, доктор Сиббс и мой дядюшка Джонс, и как они хотели бы, чтобы я служила Ему.
На следующий день я пролежала в постели на десять минут дольше обычного и это доставило мне огромное удовольствие. Я снова стала сама собой. С тех пор я редко брала в руки религиозные писания, потому что они мне напоминали о драгоценном, но удивительно неудобном даре - о моей душе. Мои родные больше надо мной не потешались, а Зара боялась меня разозлить. Родные помнили, в какой я была ярости, когда она мне сказала, что я влюблена в господина Тиресия.
Джеймс рассказал мне о древнем Тиресии, чье имя позаимствовал тот господин. Он мне сказал, что Тиресий был поэтом или пророком в древние времена и что он был слепым. Когда брат отправился в Лондон, то решил зайти в книжную лавку и спросить, не публиковалась ли пьеса Генриха Лойза (В нее была включена поэма господина Тиресия), и его направили по нужному адресу. Брат купил ее мне в подарок.
Я и до этого читала стихи, особенно длинные и милые сказки в стихах Сэмуэля Даниэля и Эдмунда Спенсера, они хранились у матушки, но мне понравилось их содержание, а не их художественные достоинства. Теперь, когда я отказалась от благочестия, мне нужно было как-то освежить свой ум, и я начала читать стихи. Я была в том возрасте, когда считала себя ценителем искусства, и читала уйму книг, которые Джеймс брал у друзей в Оксфорде. Мне очень понравилась книга, где содержался сценарий праздника и пьеса в стихах, поставленная в Вудвике. Мне показалось, что там присутствовала поэзия высокого класса. В этой пьесе упоминались два брата и сестра, которая заблудилась в диком лесу по вине братьев. Колдун по имени Комус с разным пьяным сбродом находит девушку и пытается ее соблазнить, но девушка напоминает им о том, что она чиста и ни один колдун не имеет над ней силу. Комус говорит, что невинность не такая большая драгоценность, но девушка продолжает сопротивляться. Комус дает ей выпить зелье, чтобы усыпить ее. В этот момент появляются братья с мечами и разгоняют свиту подлого колдуна. Остальная часть поэмы посвящена тому, что братьям приходится развеять чары, приковавшие сестру к креслу, они вызывают на помощь фею, она поет красивую песню, и девушка - свободна.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.