Пламя Луны

Многие народы поддерживали торговые и дипломатические отношения с обеими расами, но не брезговали заключать союзы то с одной, то с другой, для личной выгоды, на словах же, придерживаясь нейтралитета.

Даниил искал того, кто смог бы помочь ему. Он советовался с множеством человеческих ученых, которые, как они думали, разбирались в материи и пространстве. Но те ничем не смогли помочь Оберегающему. Кашим осознал, что все они, вместе взятые, меньше его самого понимают в окружающей их реальности. Но, не обращая никакого внимания на все сильнее охватывающую его безвыходность, мужчина и не думал останавливаться. Никому и ничему, даже смерти, он не позволит помешать ему вернуться к любимой.

Каждая минута его жизни была заполнена мыслями о ней. О ее страхе, ее боли, ее потерянности и непонимании его исчезновения. Что сказали Хранительнице? Чем очернили кашима? Душа Даниила съеживалась от страха за Иллию. Кто защитит ее от врагов, которые окружают наследницу, и чьи личины она принимает за лица друзей?

Одни вопросы, никаких ответов, и едва ощутимые касания ее чувств - вот та реальность, в которой жил теперь мужчина.

Даниил с точностью до мгновения знал момент, когда Конклав начал становление Иллии. И он был с ней в этом. Его рука повторяла узор, который Оберегающие врезали в плоть любимой синхронно с ними. Каждую деталь, малейший поворот острия, самое незначительное усиление давления. Даниил проходил этот путь, делая то, на что еще не решался ни один Оберегающий. Он ощущал все, что чувствовала она. И вот эта часть была самой тяжелой, убивающей, размозжающей его душу осознанием своей вины.

Но на середине пути пришло открытие. Кроме ее боли и ее узора, Даниил получил еще нечто, на что не рассчитывал, и о чем даже не мог подозревать. Сила Матери покорилась кашиму.

Теперь мужчина видел пространство так, как никогда ранее. Оно, в полной мере, стало его рабом. И день за днем, секунду за секундой, каждое мгновение, которое он мог посвятить этому, не боясь упустить Иллию в забвение, Отверженный расплетал узелки ткани реальности, в которую Конклав укутал его любимую.

Наступил момент и его противники осознали это - только для них уже было поздно.

Да, Конклав менял узор ежеминутно, да, каждый из его состава вносил свою, уникальную комбинацию - но это не имело, ровным счетом, никакого значения. Лишь слегка отдаляло неизбежное. С каждой новой комбинацией Даниил становился все сильнее, все легче разгадывал их следующие ходы. Он уже не мог сдерживать свое нетерпение. Мужчина знал, что они осознали свое поражение. И тогда к нему пришел Арман.

Глава 8

Пятнадцать минут. Так ничтожно мало времени понадобилось, чтобы рассказать о целом десятилетии борьбы, обмана, отчаянья. Даниил не знал, что думает об этом Иллия. Ее глаза оставались закрытыми на протяжении всего времени, что он говорил.

Но мужчина мог ощущать, как сомнение, обида и надежда борются в ее душе. Если бы прошедшие года не научили его самоконтролю, Даниил заключил бы любимую в кольцо своих рук, и поцелуем бы смел все ее сомнения. Но это был не выход. После мгновений страсти, все страхи вернутся. Их надо не прогнать, а уничтожить, беспощадно и планомерно. Потому мужчина стоял, опираясь на подоконник у раскрытого окна, и лишь наблюдал за Иллией.

Даниил не боялся, что своим расположением выдаст комнату Хранительницы тем, кто находится на улице. Создавая защиту, он позаботился о том, чтобы ни один элемент ее покоев не был доступен даже при пристальном изучении замка. Оттого, находящиеся на дворе, даже не подозревали что, возможно, задирая голову вверх, смотрят прямо в окно наследницы.

Иллия свесила голову на грудь и тихонько вздохнула.

- Килим сказал мне, что ты ушел. Взбунтовался. Отказался подчиниться Конклаву и заявил, что лучше уйдешь, чем жить так дальше. Рассказывал, как они с Арманом уговаривали тебя остаться, а ты начал биться с ними. Показывали мне свои раны. - Она нервно закусывала нижнюю губу. - Они говорил, что я не должна обижаться.

Ведь тебе было очень нелегко. Мало кто из мужчин, даже самых сильных, могут перенести свою неспособность изменить то, что им не нравится. - Девушка смолкла на миг. - И что ты устал от такой ситуации. Сдался и просто сбежал от давящей на тебя ответственности передо мной, Конклавом и Матерью.

Даниил почувствовал, как в нем нарастает возмущение и бешенство. Он никогда не сдавался. И ни при каких обстоятельствах не оставил бы любимую на поругание Конклава. Он сжал подоконник с такой силой, что пальцы заломило, но это не имело значения.

- Но я не поверила им.- Иллия говорила очень тихо. Даниил напрягал слух, чтобы слышать ее. - Я знала, что ты не такой, как они пытаются описать мне. Я была уверенна, что знаю тебя гораздо лучше, чем они. Но ты не приходил, Даниил. И не было ничего. Никаких вестей. Только пустота.

Девушка подняла голову, и мужчина увидел, что серебро пылает злостью.

- Так долго, Даниил. Я ждала так долго. Не обращала внимания на то, что они делали со мной. Я ждала, ждала, ждала. Только безрезультатно. А потом я ощутила твое сознание. И это взбесило меня. - Кулачки Илли сжимались от переполнявших ее чувств. - Как смел ты не давать мне забвение, которое облегчило бы мои страдания, если сам не появлялся, чтобы спасти? И я начала взращивать эту злость. Лелеять ее. Это было единственное, разрешенное мне чувство. - Наследница почти задыхалась. Ее глаза лихорадочно блестели, а грудь часто вздымалась под тонким шелком блузы. Она все еще не могла управлять таким большим количеством эмоций.

Не так легко было вспомнить о том, как это делается, после стольких лет угнетения. Да и морально ее ломали с огромным рвением. Конклав был прекрасным учителем сдержанности.

- Тише, малыш, тише. - Мужчина уже был подле любимой. Он опустился на колени рядом с ней, сжимая ее кулаки и расслабляя пальцы. - Дыши, Илли. Это уже прошло.

Закончилось.

Он отпустил ее руки, и положил свою ладонь ей на щеку, пытаясь помочь успокоиться. А второй рукой притянул к себе, обнимая за плечи.

- Прости меня, Илли. Я был глупцом. - Он глухо говорил ей в волосы, лаская лицо.

- Но как ни велика моя вина, я никогда не сдавался. И все это время искал путь к тебе, любимая.

- Почему ты не рассказал мне о том, что собирался сделать, Даниил? - Девушка была напряжена, ей никак не удавалось расслабиться. - Ты хоть представляешь, каково мне было увидеть твой подарок, проснувшись, и тут же узнать, что ты ушел, не сказав ни слова?- Она всхлипнула. - Я мучилась, не понимая, что произошло.

Почему ты оставил меня? Что я сделала не так? Это добивало сильнее, чем все их "уроки".

Даниил сжал ее так сильно, что вполне мог оставить синяки на нежной коже. Но он не смог бы ослабить свои объятия.

- Я был самонадеянным юнцом, малыш. Думал, что смогу решить все, не вовлекая тебя. - Мужчина уткнулся лицом ей шею.- Прости меня. Я знаю, что не вполне заслужил это. Но я никогда не оставлял тебя, не по своей воле. И я боролся за то, чтобы вернуться.

Иллия, начиная понемногу расслабляться в его руках, прижалась лбом к его груди.

- Я… это так трудно, Даниил. Просто поверить,… после всего. Но я хочу этого. Так хочу. - Со вздохом, она обвила его своими руками, еще сильнее прижимаясь, словно желая полностью слиться с ним, не оставить пространства, вытолкнуть все сомнения.

- Я готов ждать, малыш. И более никому и ничему не дам разлучить нас, клянусь тебе. - Он целовал нежную кожу шеи, сминая пальцами шелковый ворот, оттягивая мешающую ему ткань. Скользил губами вверх, к мочке уха, лаская ее. Прошелся порхающими касаниями губ по скуле и накрыл ее мягкие уста, поцелуем боготворя любимую.

- ДАНИИЛ!!!! - Крик, полный ярости и злобы, нарушил предутреннюю тишину, врываясь через окно к ним. - Если ты сию же минуту не спустишься, и мы не увидим невредимую Дочь, я разберу этот чертов замок по камешку, но найду тебя!!! Ты слышишь меня?