Нежно-зеленый

На заднем сиденье лежали два конверта формата А-4, один вскрытый - его. И один запечатанный - Сергея. Теперь, он действительно был свободен и чист перед всеми.

Его официально признали невиновным, как и друга, между прочим.

Но не было на душе покоя, его сжигало опасное и разрушительное чувство, имя которому Витя знал просто прекрасно. Он не первый раз ревновал Кристину.

Виктор старался не отвлекаться от дороги, все-таки, жить хотелось с неистовой силой, особенно теперь.

Но мысли, не подчиняясь его воле, уплывали назад, в прошлое, когда вот так же, два года назад, он летел домой. Только не со спокойно совестью и чистой душой, а еле заставив своих адвокатов выбить отсрочку в рассмотрении дела. Юристы смотрели на него, как на умалишенного, не понимая, что с клиентом творится и, пытаясь объяснить, что в его же интересах не сердить прокуратуру, и не заставлять судей нервничать.

Только Витьке плевать было. Потому что перед этим ему Кристина позвонила, и сказала, что замуж собирается. И за кого?! Возмущался он тогда, с такой же бешеной скоростью несясь по ночному шоссе. За это недоразумение, которое даже ее день рожденье запомнить не удосужилось! Витька помнил, как этот Владик пришел к Кристине, и с удивлением уставился на огромный букет розовых орхидей, которые друг привез еще утром, а потом начал бормотать какие-то извинения. Кристина глаза от Витьки, кофе на кухне пьющего, прятала, но он все равно видел, как ей больно и обидно, и неловко от ситуации этой. Да мужчине уже тогда ее Владика прибить хотелось. А она замуж за него выходит!

Кристина не знала, отчего друг в Киев зачастил, обижалась, говорила, чтоб он в ее жизнь не вмешивался. У него свои дела, про которые ей Витя рассказывать не желает, а у нее - свои причины с Владом отношения строить. А Витька не мог рассказать ей ничего. Стыдно было, за глупость и доверчивость свою, да и не хотелось, чтобы еще и Кристина в это дело вмешанной оказалась. И так боялся, что его имя в прессе или новостях всплывет, трясся перед каждым выпуском, чтобы подруга и родители не узнали. Но Бог миловал, не пронюхали про них с Сергеем падкие до сенсации репортеры. На другом человеке, с громким именем, известным в столице - сосредоточились.

И вот на тебе - Кристя, его Кристя - замуж выходит!

Помнил мужчина, как впервые тогда, осознал, отчего из Киева сорвался, всем рискуя. Почему все женщины его, и подруги - раздражать уже давно начали. Дошло, почему в каждой ему то зеленых глаз не хватало, то волос темных, а то и, просто напросто - не Кристиной девушка была, и все тут.

Только поздно понял, тогда, когда не имел, по идее, права к ней с объяснениями идти, если и ее имя не желал в скандал втягивать.

И помнил, как тогда ревность сжигала его, что даже такое ничтожество, его Кристину ни в грош не ставящее, как Влад, могло открыто ей предложение сделать, а он признаться в любви не решался. Потому что, если расскажет и втянет любимую в это - на ее профессиональной деятельности можно большой и жирный крест ставить будет. Кто поверит экономисту, чье имя всплывало в скандале с аферой? Никто не поверит. Ее и так, как друга близкого, прокуратура проверяла, Витя это точно знал. И ночами не спал, не за себя переживая, а за Кристину трясся, что прикапаются к девушке не за что-то, а просто потому, что человек к нему близкий.

Помнил, какое облегчение испытал, когда Владимир Олегович позвонил ему, как обычно ночью, и сообщил, что оставили ее в покое, нет за ней ничего, поверил следователь.

Как он себя ругал тогда всю дорогу, обзывая всеми возможными словами, что таким дураком был, и под носом у себя не видел. А когда потерял всякую надежду - только тогда и заметил. Да, возможно и не заслуживал он ее после всего этого, после стольких лет невнимания. Но и Владу подругу не отдаст. Тот даже одной волосинки ее не стоит, а уж тем более, тех слез, которые она уже из-за него прятала.

Тогда, два года назад, он приехал к ней в двенадцать ночи и, не задумываясь, позвонил в дверь.

Кристина открыла быстро, удивилась, но внутрь пустила, обрадовалась даже. А вот о Владе, который с кислым выражением лица в зале сидел перед телевизором, Витя того же сказать не мог, да и не радовать его он сюда примчался. Мужчина поцеловал подругу и охотно согласился на кофе, которое она предложила. Видел, что Влад так и косится, взглядом его прожигая, но здороваться не выходит.

Так они полчаса и просидели с Кристиной на кухне, просто болтая, все-таки, давно не виделись, почти месяц с последней встречи прошел. А он все смотрел на нее, по-другому, по-новому смотрел, понимая, что потерял и как много важного не ценил в жизни. И Кристина нервничала, не зная, куда деться от этого, непривычного для нее взгляда.

А потом - разразился тот скандал. Влад зашел с мрачным видом к ним и грозно заявил, что не желает видеть другого мужчину на кухне у своей невесты, да еще и ночью. Да еще и при том, что внимания она этому мужчине побольше уделяет, чем ему, своему будущему мужу. Кристина даже опешила от такого. И переспросила, на чем жених, собственно говоря, настаивает?

А тот заявил: выбирай мол, или я, или он! Витька замер тогда, понимая, что не имеет права даже слово сказать, но не мог не желать вмешаться. А Кристина спокойно улыбнулась, посмотрела на жениха своего, грозного, и негромко сказала - " Прощай, Влад". И вновь к другу повернулась. Витя и не заметил, как дыхание задерживал, только когда в глазах потемнело, понял. И счастлив был, очень счастлив.

Но Влад тихо уходить не собирался. Очевидно, что мужчина не рассчитывал оказаться тем, кто покинет эту квартиру ночью. Гадостей, которых он наговорил тогда Кристине - вполне достаточно было, чтобы Витька его по стенке размазал, но девушка его удержала. Хотя, жениха ее он за дверь все же выкинул.

А вернувшись на кухню, увидел, что Кристя, как ни в чем не бывало, новый кофе варит, только вот слезы по щекам катятся, тихие такие и горькие. Витька вздохнул тяжело, сел на стул, притянул ее к себе, и уткнулся лицом в живот. Несколько раз порывался сказать, признаться…, но не смог, только повторял " Прости" все время. Кристина гладила его по волосам, а он чувствовал, как слезы ее ему на макушку капают.

Она в ванную ушла умываться, а он сам себя убить готов был. И тут телефон этот чертов. " Владик" звонил. Вот и не сдержался Витька, гахнул аппаратом об пол, так, как этого Владика ударить хотел, или себя… А когда глаза поднял, Кристину в дверях увидел, испуганную. Только она ему ничего не сказала, просто собирать осколки начала. Витька подошел к ней, обнял и прижал так, словно в последний раз.

Будто прощаясь. Снова заставляя ее навзрыд рыдать.

- Ну чего ты плачешь, Кристя? - шептал он, целуя ее лицо и волосы. - Он и одной слезинки твоей не стоит.

Но Кристина только улыбалась сквозь слезы.

- Дурак ты, Витя. - Шептала она в ответ. - Вот взрослый такой, а как был дураком, так и остался.

Витьке нечем было крыть. Правду она говорила. Истинную правду. Так и просидели они всю ночь на кухне. Он на стуле, а она у него на коленях, уткнувшись в плечо.

Кристина и заснула в этой неудобной позе. Тогда Виктор осторожно отнес девушку на кровать и просто сидел рядом, зная, что на большее права не имеет, и неизвестно, будет ли иметь, когда-то.

Они не вспоминали и не обсуждали ту ночь никогда. Просто вычеркнули из своей жизни, и время, и Влада.

Теперь…, теперь все может быть совсем по-другому.

Виктор тихо заехал во двор Кристины и припарковался. В ее окнах не было света.

Поднявшись на ее этаж, он не стал звонить, как обычно, а впервые воспользовался ключами, хоть и был уверен, что Кристя дома. Взгляд невольно метнулся к подставке для обуви, но никаких мужских туфель там не было, хоть Витька и так знал, что Кристина не привела бы Сергея домой. Она и Влада только на третий месяц знакомства сюда пригласила. Но ревность странное чувство, со своими законами и логикой, пусть и явно больной. Виктор усмехнулся своим странным мыслям, тихонько разбулся, снял куртку и осторожно приоткрыл дверь в ее спальню, заглядывая. Потом так же тихонько зашел внутрь, смотря на любимую. Кристина спала, завернувшись в одну из его рубашек, которые он в огромном количестве оставлял в ее квартире. Мужчина улыбнулся. Ему было известно, что она их использует в качестве пижам, но он не был против, даже наоборот.