Страница 46 из 57
Они уже давно покинули ущелье Карпат. Клан передвигался к месту основной битвы, разрастаясь по пути.
Там, где им удалось взять контроль, никто не церемонился с людьми. В действующих армиях появилось новое понятие о дисциплине и наказаниях. Оказалось, достаточным провести лишь несколько показательных казней для того, чтобы все четко уяснили новые порядки. Временами, Оливии чудилось, что она попала в средневековье, вот только добавились достижения человеческих ученых. Но как не смешно это было на первый взгляд, люди все также легко покорялись сильнейшим, как и в смутные века.
Возможно, они посчитали, что это и есть обещанное их религией "возвращение Зверя", кто знает? Девушка не могла читать в их душах. Зато, никто не мешал ей видеть их глаза, и она знала, что ликанам вполне удалось посеять панику в их сердцах. Тем более, что целью Габриеля не было убедить человечество в своем миролюбие.
Напротив, все страны, захваченные ими, были практически ввергнуты в хаос, но этот хаос был четко рассчитан.
Девушка признавала свое малодушие, что не мешало ей закрывать глаза и уши, дабы не слышать и не видеть того, что творили коты с теми, кто оказывал им сопротивление. Мрак хохотал над ее попытками, но для Оливии это не имело значения.
В первый раз она не послушала Габриеля и пошла с ним на смотр частей, сформированных из людей. О, она успела пожалеть о своем упрямстве десятки раз.
Всякий, кто выказывал хоть малейший намек на недовольство или непокорность, или если помощникам Габриеля казалось, что они это делают - уничтожался на месте офицерами из котов.
Оливия не знала, каким образом ей удалось удержаться на ногах до конца, секунда за секундой отсчитывая время по каплям проливаемой крови. Единственное, что удерживало ее в неком) подобии сознания - рука Габриеля, крепко сжимавшая ее ледяные пальцы. Девушка не помнила, как вернулась в дом. Они не обсуждали это. К чему было говорить что-то? Выбор сделан, и менять что-либо было уже поздно.
И пусть сложно не слышать докладов, игнорировать металлический запах, разливающийся в воздухе, это не останавливало девушку. Она следовала своему же совету, который давала Мадлен, как теперь ей казалось, жизни назад. Просто не видела, даже если что-то происходило прямо у нее на глазах. И с каждым разом, это было все легче…
Но самым поразительным было то, что действия их врагов в отношении людей мало чем отличались. Конечно, Варган со своими сподвижниками практически не проливал крови, но это не меняло их жестокого и потребительского отношения к людям.
"Так в чем же разница?!" - хотелось закричать Оливии. Где та грань, за которой Свет становится светом, а Тьма углубляет свои оттенки?? Но никто не отвечал на ее безмолвный вопрос, звенящий в сознании ночь за ночью. Только загадочный путник сидел рядом с ней на камне и раз за разом предлагал понять. Но что, она не понимала?
Мрак требовал все новых и новых жертв, разрастаясь, становясь все явственнее. И девушка знала, что уже все вокруг и люди, и ликаны видят темный ореол, окружающий их с Габриелем фигуры. Возможно, люди не столь и ошибались, шепча о пришествие Антихриста. Но кто тогда был спасителем? Не родилась ли старая легенда в те времена, когда Свету удалось свергнуть Тьму? Это казалось весьма правдоподобной версией.
Одно утешало ее потерянную душу. Стоя рядом с любимым на казнях, практически осязая безумное веселье мечущихся сознаний котов, в Габриеле она чувствовала лишь холодный покой разума. Зверь ревел из клетки контроля, в которой заточил его мужчина, но не мог вырваться. Оливия не представляла, каким-образом он достиг этого, а когда решилась спросить, он лишь впился в нее своим пылающими Мраком глазами и с благоговением погладил по щеке пальцами.
И теперь, слушая стук его сердца, Оливия боялась так, как никогда в жизни. Она знала, что они приближаются к месту, которое было в ее видении. Этому месту будет суждено стать полем основной битвы…
Губы Оливии прочертили дорожку от основания шеи Габриеля до его подбородка.
Девушка не хотела терять ни единой драгоценной секунды их жизней. И тело ее затрепетало, когда любимый зарычал, сильнее обнимая ее и жадно целуя в ответ. Их потребность друг в друге не ослабла, хоть они и проводили все свое время вместе.
Напротив, с каждым днем они нуждались один в одном все сильнее.
Берт смотрел на спящую рядом с ним девушку и поражался своей судьбе. Разве мог он подумать еще месяц назад, что встретит ее в такое время? Его пальцы гладили ее обнаженную спину, и даже во сне она улыбалась его прикосновениям.
Когда парень увидел Дарину, входящую в дом вместе с Оливией и другими рысями, Берт понял, что сделает все, чтобы она стала его. Ее запах дурманил ему голову, и он не мог отвести свой взгляд, впервые в полной мере понимая значение слова - "нужда". Казалось, что она была именно всем тем, чего он так долго жаждал, и так безнадежно искал в других. И по ее пораженным глазам, Берт видел, что она испытывает то же самое. Но Дарина не собиралась покорно уступать ему. Девушка была своевольной и гордой сверх меры. Она вздернула голову, затапливая свои льдистые глаза надменностью, и отвергая его внимание, хотя, не имея сил удерживаться, тайком кидала заинтересованные взгляды, и это обнадеживало парня.
Два дня он преследовал ее, словно добычу, поражаясь сам себе и не имея сил остановиться. Минутами ему казалось, что он столь же безумен, как его брат, но мужчине было плевать на это, зато теперь он стал гораздо лучше понимать Габриеля.
Однако Дарина стойко держала оборону. Шен и Ярек смеялись над ним, уговаривая сдаться. Не один ликан их клана уже поломал свои когти об этот камушек, шутили они. Но Берт даже не слушал.
Как ни странно, именно непредсказуемость и хаос их жизней сыграли на пользу Берту. На третий день им пришлось вступить в бой с очередным кланом. Дарина рассмеялась ему в лицо, когда он предложил ей остаться в тылу. Однако Берт не сильно расстроился, увидев там же Оливию, что ж, не только он не мог управлять своей парой. А именно его парой Дарина и была, даже если сама еще не готова была признать это.
Вид того, как она сражается, должен был бы ужаснуть Берта, но вызывал лишь восхищение ее силой. Весь бой он был рядом с ней, прикрывая увлекшуюся в пылу сражения рысь. Когда битва закончилась, он не сказал ей ничего, но все его чувства можно было прочесть в горящих глазах. Той ночью Дарина сама пришла к нему и больше не уходила. Спустя несколько дней, она призналась, что поняла, сколь ненадежной и кратковременной может быть их жизнь. И как глупо жертвовать счастьем ради сомнительного удовольствия потакания своей гордости.
Теперь, единственная, с кем приходилось Берту делить любимую, была Оливия.
Девушки очень подружились. Дарина была в числе тех рысей, которые самопроизвольно назначили себя охраной их Спасительницы. А так как Лин категорически не желала принимать военную действительность их нынешней жизни и всеми силами пыталась избегать всего, что могло ей указать на это, Оливия не настаивала на общении. И если бы не собственнические инстинкты Габриеля, у Берта были серьезные подозрения, что с Дариной ему удавалось бы видеться гораздо реже.
Черт, он все больше любил своего брата.
В хаосе, охватившем мир, в разгорающемся костре всеобщего безумия, Берт был счастлив. Он более не сомневался в том, что они делали, просто принял это. Ибо, будь он на месте Габриеля, парень сделал бы не меньше ради своей возлюбленной.
Теперь он знал, что жизнь любимой женщины стоит дороже не только мира, но и всей вселенной.
Марк с сомнением смотрел на Варгана. Волк не хотел быть здесь, и не хотел делать что-то, что хоть на метр приблизит его к Габриелю. Но у главы клана не было выбора. Когда он принимал эту должность, его предупреждали о беспрекословном послушании Альянсу.
- С чего вы так уверенны, что это сработает? - Раздражение громко звучало в его голосе, но его целью не было скрыть свое недовольство.