Страница 24 из 66
— Джинни полечи, — обратился к нему Рыська. — Её тут немного поранили.
— Да? — тут же встрепенулся недипломированный врачеватель. — Куда?
— Вот, — Джинни протянула ему левое запястье. — Капает и капает.
— И тебя в руку, — огорчённо проворчал змей. — И что вас ранят в столь неинтересные места?
— Это ты о чём? — не поняла волшебница.
— Не обращай внимания, — усмехнулась я, — у него мечта есть, заветная, полечить…
— Варвара! — угрожающе зарычал Горыныч.
— Молчу! — еле сдерживая смех, пообещала я. — А ты сам не нарывайся.
— Варвара! — повторил грозно Хмара, сверкнув на меня озорным глазом. Ай да, притворщик! Самому смешно, но мину серьёзную держит… Лицедей.
Пока мы делились новостями с Хмарой, к нашей компании присоединился Николай Николаевич Дуплянский. Он удивился нашему присутствию в «Березани» в столь ранний час таким составом. Пришлось начать рассказ заново: как пропала Джинни; как мы бросились её искать; как Юдо съел Саббаха, и так далее. Леший от души повеселился и порадовался счастливому возвращению Джинни.
— Печально было бы осознавать, что такая чудесная девушка погибла. А хищники то наши, а! Бригада быстро-го реагирования. А уж про Лоцмана с Берегиней, — заливался леший, — по всему свету молва идёт… Ох! Заболтался я с вами совсем, — без пауз, и каких либо переходов к новой теме, сообщил нам Дуплянский, — мне же к бабру срочно на-до! — договаривал он уже на ходу, быстро удаляясь в сторону загона.
— Лютый вернулся!? — обрадовался Рыська и поспешил за лешим.
— И не один. С ним ещё какой-то бабр пришёл, — услышали мы уже издали.
— Груня? — радостно воскликнул фолк.
— Я с вами! — Май ринулся следом.
Мне тоже было ужасно интересно, с кем вернулся Лютый. С зимы его не видела. Но оставлять Джинни на-едине с Маликой я опасалась. Мало ли что…
— Девочки, идёмте домой. Отдохнём малость. Чу, ты с нами или с ними? — я кивнула в сторону удалившихся мужчин.
— Я домой, — отозвался Юдо, выходя из задумчивости, — есть хочу, — признался он, стесняясь.
— У нас поешь, — предложила Джинни.
— Не-е, я домой… Меня там курочка в печи дожидается, — он не удержался, облизал губы и сглотнул в пред-вкушении.
— Как хочешь. На поляне встретимся?
— Конечно.
— О! Совсем забыла! Надо же Бабу Ягу предупредить, что мы все вернулись, — опомнилась я, и уже было на-правилась в сторону заимки.
— Не надо, — успокоил меня Хмара, — к ней сорока полетела. Всё доложит, не бойся. Наверняка, Яга уже осве-домлена.
Мы разошлись по своим домам. День только начинался, и сулил быть насыщенным событиями до предела. По идее, одного утреннего происшествия хватило бы с лихвой. А нас ещё ожидает праздничные гуляния, аттракционы, встречи, знакомства, а в полночь — альтерация Марлы, как выразился Белый Волк. И это только перечень запланиро-ванных мероприятий.
Джинни переоделась и теперь изучающее осматривала одеяние Малики. Та, под её деловым взглядом стуше-валась, насупилась и, явно, не одобряла будущих намерений сестры. Она инстинктивно вцепилась в свою шёлковую рубашку.
— Джинан, — жалобно прошептала она, — не надо!
— Не надо? — Джинни поглядела на неё, как смотрят мамашки на своё больное чадо. — Расстанься с прошлым, Малика. Оно не должно держать тебя, порви с ним. И, чем быстрее, тем лучше. Для тебя, лучше.
— Я боюсь…
— Боишься? Ты? — соизволила не поверить старшая сестра. — Раздевайся! Как маленькая, прямо…
Малика хотела что-то сказать, но, встретившись с решительным взглядом родственницы, только тяжело вздохнула и стала разоблачаться, повернувшись к нам спиной. Джинни выбрала для неё лёгкие светлые брюки и сим-патичную пёструю футболку с озорным рисунком. Гардероб свой она создавала при активном участии Лукавы, так что вкус русалки очень явно прослеживался в подборе одежды. Взять, хотя бы вот этот комплект в стиле «разведчик в камышах»: пятнистые камуфлированные штаны и рябенькая рубашка цвета хаки. Явное влияние господина Грозного. А лёгкое платье в сине — белую полоску, дань папеньке — водяному. Про зелёные вещи я уже молчу. Я оторвалась от вороха Джинниной одежды (и когда только успела так прибарахлиться) и невольно остановила взгляд на татуировке, украшавшей спину Малики в районе седьмого шейного позвонка. Цветная, невероятно замысловатая картинка притя-гивала меня. Я приблизилась, разглядывая рисунок, и заметила, что он обладает 3-Д эффектом. Изображение углуби-лось — выпучилось, и на меня из этой глубины посмотрело нечто… Человеческое лицо? Звериная морда? Игра вооб-ражения?
— Что это? — пересохшими губами прошептала я, не отрывая взгляда от завораживающего рисунка.
— Правда, красиво? — отозвалась Джинни.
— Красиво, — согласилась я. — А у тебя тоже такое есть?
— Так это моё! — возмутилась подруга и вдруг толкнула меня. — Не смотри!
Я отскочила на несколько шагов, и ощутила, как будто нить лопнула, связавшая мои глаза с татуировкой.
— Что со мной? — захлопала я глазами.
— На это нельзя смотреть, — напугано призналась Джинни, — опасно.
— А что это? — не унималось моё любопытство, несмотря на опасность.
— Это клеймо подчинения, — Джинни как-то обречённо опустилась на лавку, даже не заметив, что уселась пря-мо на шикарное вечернее платье, — как ты согласилась?
Я поняла, что вопрос она задала не мне, а сестре. Меня озадачила её резкая перемена настроения. Только что с упоением перебирала свою одежду и сразу — похоронное выражение лица.
— На что? — обернулась Малика с невинным видом.
Мне показалось, что она очень неестественно притворяется. Ведь поняла, что сестра её спрашивает, не меня.
— На подчинение, — загробным голосом пояснила Джинни.
— Подчинение? — огромные глаза чародейки увеличились в полтора раза.
Вот, притвора! Под дурочку косит! Жертва невинная…
— ПОДЧИНЕНИЕ! — вдруг заорала подруга так, что я вздрогнула, а впечатлительная Малика плюхнулась на пятую точку и в ужасе открыла рот. — Он заклеймил тебя знаком подчинения! Что ты таращишься на меня? Неужели не знала?
— Джинан, — взмолилась обескураженная Малика, — я ничего не знаю ни про какой знак! Где он?
— У тебя на загрив… на спине, — зло посветила старшая сестра младшую. — Идиотка! Теперь всё ясно… И про твоё предательство, и вообще… про твои умственные способности. А то я гляжу, дура — дурой стала…
— Джинан, — всё тем же молящим голосом произнесла Малика, — я не знала. Правда.
— Возможно.
— Джинни, — я присела рядом с ней и осторожно тронула за руку, — сделать что-нибудь можно?
— Что тут сделаешь… Снять клеймо подчинения может только тот, кто его ставил или, в крайнем случае, с его добровольного согласия.
— Да… уж, — вздохнула я, — спросишь его… теперь.
— И я про то же.
— Ну, ничего, — попыталась я успокоить её, — и олигофрены как-то живут на этом свете.
— Кто? — слегка оживилась Джинни, услышав незнакомое слово.
— Умственно неполноценные субъекты.
— Я не полноценная! — возмутилась Малика.
Я с интересом посмотрела на младшую волшебницу.
— Ты сама то, поняла что сказала?
— Я сказала, — чуть не по слогам стала разъяснять свою позицию Малика, — что я не полноценная! — и задума-лась. Мы с Джинни терпеливо дожидались, когда да неё дойдёт смысл сказанного, и дождались. — Умственно непол-ноценная… не неполноценная, — и она разрыдалась.
— Поняла, — констатировала я.
В горнице воцарилось молчание, нарушаемое лишь всхлипами Малики.
«Вот так, победишь, а потом побеждённым слёзы вытирать приходится, — мрачно думала я, глядя на бывшую врагиню. — Сначала лезет во всякое… непотребство, причём, лезет добровольно, без понуканий. Вляпывается там по самое не хочу. А потом, здрасьте вам, пожалейте нас убогих. Помогите, чем можете… и не можете. Скорбную голову спасите. А как спасёшь, если главный враг уничтожен и… переварен. Ох! Даже схоронить нечего. Конечно, при же-лании, схоронить можно. Но, это на любителя… экзотических погребальных ритуалов».