Страница 18 из 19
Явление шестнадцатое
Те же, Альберто и мосье Траверсен.
Альберто (окликая Ансельмо). Синьор Ансельмо!
Ансельмо (в сторону). Ах, опять задержка! (К Альберто.) Что прикажете, синьор? Извините, у меня спешное дело.
Альберто. Мне только сказать вам два слова.
Траверсен (тихо к Альберто). Пойду сообщу этой даме, что вы здесь.
Альберто (тихо Траверсену). Да, пожалуйста. Любопытно знать, что ей надо.
Траверсен (в сторону). Признаться, мне тоже любопытно. (Направляется к двери.)
Ансельмо (к Альберто). Так что же вы хотите мне сказать?
Альберто. Синьор, вы была совершенно правы…
Ансельмо (Траверсену). Э, вы куда, милостивый государь?
Траверсен. Простите, пожалуйста. Там меня дожидается мадам Фонтен.
Ансельмо. Так, так, идите, сделайте одолжение. (В сторону.) Я думал, он к моей дочери.
Мосье Траверсен уходит в комнату.
Итак, синьор Альберто, покороче.
Альберто. Я хочу сказать: вы были совершенно правы, когда говорили со мной о моем увлечении. Я признаю, что напрасно отвергал ваши добрые советы. Я увидел, что это за особа, и горько раскаиваюсь.
Ансельмо. Я рад, что вы в конце концов узнали правду, мне приятно, что вы убедились в моей искренности и прямоте, и я молю небо даровать вам всяческое счастье и благополучие, как вы того заслуживаете.
Альберто. Такого же счастья и такого же благополучия желаю вам и вашей дочери. Я очень рад, что она выходит за мосье Лароза, душевные качества которого не могут не сделать ее счастливой.
Лароз. Вы оказываете мне большую честь, я вам чрезвычайно признателен за ваши добрые слова.
Ансельмо. А теперь, мосье Лароз, идемте, с разрешения синьора Альберто. (Направляется к двери.) Да вот и моя дочь, в обществе мадам Фонтен.
Явление семнадцатое
Те же, Дораличе, мадам Фонтен и мосье Траверсен.
Альберто (в сторону, глядя на Дораличе, которая скромно выступает вперед). А! Мосье Траверсен меня обманул. Я вижу дочь Пандольфо. Она опять попытается меня обворожить. Нет, это ей не удастся. Злодейка! Я все еще не могу смотреть на нее без страсти.
Фонтен (тихо к Дораличе). Ничего, ничего, смелее! Я вам помогу.
Ансельмо (обеим женщинам). Подойдите ближе. Чего бы боитесь?
Альберто (мосье Траверсену, сердито). В чем дело, мосье Траверсен? Кто меня спрашивает?
Траверсен (к Альберто). Вот мадам Фонтен, которая желала вас видеть.
Фонтен. Извините меня. Это я, синьор Альберто, желая, чтобы вы узнали…
Ансельмо. Прошу у вас прощения. Если вам угодно обсуждать ваши личные дела, то будьте любезны заняться этим в другом месте. Мне бы хотелось сперва покончить с моими собственными. Мосье Лароз, вот Дораличе, моя дочь…
(Берет Дораличе за руку и представляет ее мосье Ларозу.)
Альберто (к Ансельмо, с изумлением). Как, синьор? Это — ваша дочь?
Ансельмо. Да, синьор, это моя дочь.
Альберто. Да разве же это не дочь синьора Пандольфо? Не та молодая особа, о которой объявлено в «Афишах»?
Ансельмо. Что за вопрос? Что за новости? Или вы ослепли? После вашего ухаживания за Лизеттой вы меня спрашиваете, не это ли молодая особа, о которой объявлено в «Афишах»? Это моя дочь, это невеста мосье Лароза.
Альберто. О, что за удар! Я умираю… Я не могу… (Лишается чувств.)
Дораличе (в испуге). О боже! Помогите ему!
Ансельмо. Что такое? Ничего не понимаю!
Фонтен. Теперь все ясно, господа. Это друг сердца Дораличе.
Ансельмо (к Альберто). Но как же так? Скажите, ведь вы же были влюблены в Лизетту?
Альберто (приходя в себя). О небеса! Недоразумение меня погубило!
Фонтен. Две молодые итальянки, дочери двух итальянских коммерсантов; одна и та же гостиница, много сходных черт и обстоятельств; целый ряд случайностей, казалось бы, невероятных, а на самом деле подлинных, — все Это привело к печальной катастрофе, постигшей этих бедных молодых людей.
Ансельмо. Поразительно! Необычайно! Что вы об Этом скажете, мосье Лароз?
Лароз. Скажу, что я вплоть до сегодняшнего дня медлил с женитьбой, а теперь вижу, что судьба вообще не хочет, чтобы я женился.
Фонтен. Превосходно, такое решение достойно вас.
Ансельмо (мосье Аарозу). А данное слово, сударь мой?
Фонтен. Полноте, синьор Ансельмо! Мосье Лароз не настолько безрассуден, чтобы жениться на девушке, которая его не любит и не полюбит никогда. Синьор Альберто может освободить его от принятого на себя обязательства. Он ни в чем не уступает ему по своим личным качествам, общественному положению и доброй славе. И вы можете быть вполне довольны, если он женится на вашей дочери.
Ансельмо (живо). Что скажет синьор Альберто?
Альберто. Я прошу у вас ее руки. Я умоляю вас всей душой.
Ансельмо (живо). Что скажет мосье Лароз?
Лароз. Решайте, как вам угодно. Я во всяком случав буду вам верным другом.
Ансельмо (живо). Что скажет моя дочь?
Дораличе. Ах, дорогой отец…
Ансельмо. Понимаю, все ясно. Пускай себе женятся, я согласен.
Альберто и Дораличе подают друг другу руки. Все хлопают в ладоши и кричат: «Ура!»
Явление восемнадцатое
Те же, Пандольфо, Лизетта, Филиппо.
Пандольфо. Что это за шум?
Ансельмо (к Пандольфо). Я выдал замуж мою дочь.
Пандольфо. А я мою. Прошу вас, господин полковник. Вот супруг моей дочери, полковник Триктрак.
Подходят Филиппо и Лизетта.
Филиппо. А полковник Триктрак, который женился на Лизетте, не кто иной, как ваш покорнейший слуга Филиппо. (Снимает с себя усы.)
Пандольфо. Что такое? Предательство! Зарезали!
Альберто. Это такой брак, какой вам нужен.
Ансельмо. Не забывайте, что вы были моим слугой.
Пандольфо. Я коммерсант.
Ансельмо. Который обанкротился.
Филиппо. Если господин тесть вздумает разговаривать, то можно будет написать в Англию, в Испанию, в Португалию, и кредиторы оберут его до нитки.
Пандольфо. Увы, делать нечего. Я наказан за мое тщеславие.
Лизетта. Отец, я прошу у вас прощения.
Пандольфо. Чего там, я сам виноват. Я прощаю.
Ансельмо. Идем, составим брачный договор, подпишем его и отпразднуем свадьбу. Филиппо, приготовьте нам поесть. Господа, я прошу всех вас оказать мне честь остаться с нами.
Фонтен. С удовольствием, особенно по такому случаю.
Альберто (к Дораличе). Дорогая невеста, я не могу выразить словами мою радость!
Дораличе. Если ваша радость равна моей, она должна быть совершенной. Судьба привела нас мучительным путем к самому желанному счастью. Да будет угодно небесам, чтобы оно было увенчано любезным сочувствием тех, кто нас почтил сегодня, и чтобы до слуха далекого автора долетели веселые голоса его благосклонных сограждан.