Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 78 из 94

— На моей стороне правда, — мрачно произнес Кейн. — А правда могущественнее тысячи воинов. К чему весь этот разговор? Кто я такой, чтобы выносить приговор, не видя и не зная человека? Возможно, барон — справедливейший из смертных.

Тихий удивленно покачал головой:

— Ты или вдохновенный глупец, или храбрейший из смертных на земле! — рассмеялся Тихий. — Ну что ж, веди! Похоже, эта дикая авантюра закончится нашей смертью, но мне по душе твое безрассудство, и никто не посмеет сказать, что Джон Тихий показывает спину, когда кто-то другой идет навстречу опасности.

— Твоя речь неразумна и безбожна, — сказал Кейн, — но ты начинаешь мне нравиться.

Кейн и Тихий двинулись вверх по тропе к замку. Копыта коня постукивали по обломкам гранита, покрывавшим тропу, и, когда жеребец начал спотыкаться каждую минуту, всадник спешился и пошел пешком.

Тропа все время петляла. Из-за огромных папоротников в лесу было сумрачно и веяло чем-то первобытным. Порой казалось, что замок уже рядом, но он по-прежнему возвышался над деревьями, словно бесконечно тянулся ввысь в безумном стремлении возвыситься над всем миром. Бесчисленные пихты стегали мужчин ветвями по плечам и головам. Деревья негромко поскрипывали и постанывали, будто толпа плакальщиц. Тишина вокруг стояла необычайная, и шаги путников звучали слишком громко и грубо среди лесного безмолвия.

Наконец, когда даже Кейн стал запинаться и сбиваться с легкого упругого шага, замок показался из-за деревьев. Подъем путников на гору закончился, как и день. Но скала была все еще хорошо освещена. Гранитные башни и бойницы на ее вершине мрачно вырисовывались на фоне темнеющего неба.

Но Кейн в эту минуту смотрел не на замок, а на странного коня, тихо стоящего среди пихт неподалеку от тропы. Что-то необычное было в этом коне, а что именно, Кейн не смог определить для себя. Жеребец Тихого вдруг заупрямился, и всаднику пришлось провести его в поводу и привязать к дереву.

— Мне кажется, замок и впрямь соответствует своему названию — Замок дьявола, — прошептал Кейн, не отводя взгляда от неподвижного коня. Он был мертв и уже давно разложился, но цепи, которыми его приковали к дереву, держали труп в стоячем положении. Разложение не скрыло то, что глаза коня жестоко вырезали, прежде чем бросили умирать здесь.

Тихий с силой схватил Кейна за руку и гневно прошептал:

— Клянусь костями святых! Что за чудовище так истязало несчастное животное?!

Внезапно Кейн обнаружил, что они здесь не одни: несколько человек, безмолвных, как привидения, окружили путников. Возникшие ниоткуда воины мгновенно приставили мечи к шеям англичан, а их самих разоружили.

Воины были такие же высокие, как и англичане. Тот, что забрал оружие у Кейна и Тихого, не имел доспехов, а его одежда была простой и довольно грязной. Густые седые волосы воина спадали на морщинистое лицо, застывшее, как гранит на дороге. Глаза таили скорее печальную суровость, а не угрозу.

— Что за дело у вас в землях барона фон Сталера? — спросил он низким надтреснутым голосом.

— А что такого? — ответил Тихий, опередив гневные слова, готовые слететь с губ Кейна. — Мы англичане, забрели в Черный лес и, увидев вдали замок барона, решили, что хозяин не откажется приютить двух усталых путешественников.

Старый воин пристально вгляделся в лицо Тихого.

— Возможно, так оно и есть, — сказал он наконец. — Ты должен рассказать это моему хозяину.

Воины (Кейн насчитал их двенадцать) бесшумно вложили мечи в ножны и, не возвращая оружия англичанам, повели их, как пленников, в замок.

— Возьми коня англичанина, — приказал старик молодому широкоплечему воину. — Не бойся, — сказал старик Тихому, заметив его беспокойство, — твоему скакуну не причинят вреда.

Когда они вошли во внутренний двор, Кейн увидел, что замок очень древний и местами полуразрушен. Казалось, он готов превратиться в руины, слившись со скалой, на которой стоит. Кейна охватила мелкая дрожь не только от холода гранитных стен, но и от веющего отовсюду духа разрушения, распада и смерти.

Когда все вошли в замок, Кейн заметил, что огромные ворота закрылись совершенно беззвучно.

— Пожалуйста, разуйтесь, — сказал старик.

«Восточный обычай», — подумал Кейн, но старик объяснил:

— Мой хозяин требует тишины. Не повышайте голоса, иначе поплатитесь жизнью.

В замке было темно, лишь несколько факелов боролись с мраком огромной высокой галереи, сырой и мрачной, как пещера. Тихий шел за Кейном, озираясь по сторонам, словно пойманный зверь.

Наконец они оказались в главном зале. Здесь было светлее и теплее, в огромном очаге пылал огонь. На стенах повсюду висело оружие и охотничьи трофеи. Свет от очага плясал на блестящей поверхности мечей, сабель и на зубах в оскаленных пастях убитых зверей.

У очага стоял человек в черном. Повернувшись к вошедшим, он тяжело шагнул им навстречу, словно обремененный ношей Атлант. Барон оказался мужчиной крупным, выше Кейна, с очень бледным лицом, лоб его сливался с массивным голым черепом — хозяин замка был абсолютно лыс.

— С тобой два незнакомца, Курт, — почти прошептал он.

— Два англичанина, господин барон, — сказал старик.

— Англичане, — барон протяжно проговорил это слово, как будто оно означало что-то необыкновенное. — И как твое имя, англичанин, двигающийся как большая кошка? — он повернулся к пуританину.

Что-то в бароне вызвало неприязнь. Хотя он вел себя с достоинством и со спокойной величавостью, но казалось, безупречные манеры лишь прикрывают извращенную жестокость и злобность натуры хозяина.

— Мое имя Соломон Кейн, — проговорил пуританин, стараясь сдерживать звук голоса.

— В твоем имени слышится гордость, что должна быть и в самом человеке. — А как зовут тебя, наездник?

— Джон Тихий, — негромко ответил Джон.

— В самом деле? Что ж, если ваши имена соответствуют вашей сути, вы будете здесь желанными гостями. Но какая цель… тсс! — барон неожиданно замер, вытянув руку в знак молчания.

Кейн не слышал ничего, кроме потрескивания огня в очаге. Люди барона застыли не дыша.

— Она зовет, Курт, — сказал барон.

Старик поспешил в другой конец зала к широкой лестнице, ведущей наверх. Барон чуть выпрямился — он напоминал накренившееся дерево, чьи корни вырвало ветром из земли. Люди барона расслабились, но по-прежнему зорко следили за англичанами.

— Ты говорил о цели, приведшей тебя сюда, — сказал барон Кейну, словно пуританин прервал свой рассказ.

— У меня только одна цель, повсюду, куда провидение посылает меня, — тихо, но твердо и невозмутимо сказал Кейн, — искать зло и избавлять от него мир.

— Я много лет не слышал здесь человека, говорящего столь откровенно, — произнес он. — Ты говоришь, как человек чести, англичанин. И твои поиски в моих землях были успешны?

Тихий незаметно дотронулся до Кейна, предостерегая от неосторожности. Барон, не глядя на него, произнес:

— Следи за собой, мой тихий друг. Я уверен, что твой товарищ не умеет лгать.

Барон не ошибся в Кейне, который ответил:

— Я нашел в лесу задыхающегося на виселице мальчика. Он слишком молод для такого наказания, и я его освободил.

Странный взгляд барона не изменился, и его безразличие рассердило Кейна:

— Если то, что мальчишка выжил, так ничтожно мало волнует вас, то зачем вы так жестоко с ним поступили?

— Это мои владения. Здесь не обсуждаются мои решения! — зловещий шепот барона походил на шипение змеи. — И не думай, что так легко можно пренебречь моими законами.

Барон повернулся к темному проему, из которого появился Курт. Кейн не слышал, как тот вернулся.

— Сегодня я обедаю со своими гостями, — объявил барон Курту.

Затем, резко отпрыгнув в сторону, что навело Кейна на мысль о безумии барона, фон Сталер спросил:

— Так ты пришел в поисках зла, да? Никакой другой цели у тебя нет? Только эта? — его голос звучал угрожающе и вместе с тем очень печально.

— Только эта, — тихо ответил Кейн.