Страница 5 из 59
Следует также упомянуть имя Владимира Хавкина. Позднее он стал крупным бактериологом. Без ущерба для здоровья Хавкин ввел себе вначале небольшую дозу ослабленных бацилл холеры, а затем более крупную. Результатом этих не менее опасных экспериментов был вывод, что лица, не болеющие холерой, также могут быть носителями живых, вирулентных холерных вибрионов. Итак, эти опыты явились вкладом в проблему бациллоносителей, имеющую значение не только для холеры, но и для других инфекционных болезней, например для тифа.
Среди опытов, которые исследователи ставили на самих себе, один, проведенный Мечниковым, протекал очень драматически. Тогда во Франции, а именно в Бретани, свирепствовала холерная эпидемия, поставлявшая материал для опытов. Мечников, получивший в 1908 году Нобелевскую премию за свои бактериологические исследования, проглотил большое количество «холерных запятых» и остался здоров.
Примеру Мечникова последовал его ассистент Латали. Результат был тот же, а именно — отрицательный. Тогда третий из сотрудников института повторил опыт и проглотил холерные вибрионы. Эта был доктор Жюпий. Результат оказался ужасным. Он заболел холерой в такой острой форме, что его выздоровление вызывало сомнение. Мечников был глубоко потрясен. Он неоднократно повторял, что если Жюпий умрет, то он покончит с собой, и, вероятно, угроза была не только фразой. К счастью, Жюпий остался жив.
Вообще следует констатировать, что из многих опытов на себе, проведенных учеными в то время и позднее, — всего известно сорок таких опытов с возбудителем холеры — ни один не закончился смертельным исходом, в то время как случайная лабораторная инфекция в Гамбургском институте гигиены стала причиной смерти ученого-исследователя Оргеля. Конечно, не всегда можно было объяснить, почему эти опыты на себе оканчивались благополучно. Можно лишь благодарить случай, способствовавший этому. Прав был, вероятно, Мечников, ставивший решение вопроса о том, кто из двух людей при прочих равных условиях заболеет холерой, в зависимость от особенностей бактерий, поселившихся в кишечнике человека, от его кишечной флоры. Можно, пожалуй, утверждать, что Мечников был специалистом по кишечным бактериям. Он подразделял их на благоприятствующие холерной инфекции и препятствующие ее развитию. Это объяснение, разумеется, вполне приемлемо, так как известно, что между бактериями бывают войны, что они конкурируют между собой, что иногда одна разновидность бактерий уничтожает другую. Открытие пенициллина было основано именно на этом факте.
Петтенкофер пережил свой героический эксперимент на несколько лет. В феврале 1901 года он застрелился, преследуемый болезненным страхом перед грозящей дряхлостью. Тогда, наверное, говорили, что для него было бы лучше, если бы он не пережил своего опыта.
Черная смерть
Ни одна болезнь не вписала в историю эпидемий так много трагических глав, как это сделала чума, которая своими нашествиями не только уничтожала большую часть населения городов и деревень, но и влекла за собой упадок культуры в Европе. Хроника чумы, без сомнения, одна из самых мрачных книг в истории человеческой культуры. Но когда время плясок смерти прошло и чума из Европы вернулась в те страны, откуда пришла, когда наука пережила расцвет бактериологии и начала борьбу против смертоносных зародышей, когда исследование проблемы чумы стало вестись научно обоснованными, обещающими успех методами, тогда пришли не только триумфы и победы, но и были отмечены примеры врачебного героизма, не страшащегося опасностей, связанных для врача-исследователя и врача-практика со словом «чума».
По внешним признакам чуму называли черной смертью. Возбудители чумы, попадая в человеческий организм всеми возможными путями (через кожу, слизистую оболочку, через органы дыхания и с пищей), вызывают различные формы заболевания в зависимости от того, какая часть тела поражается инфекцией в наибольшей степени.
Прежде всего следует назвать бубонную чуму. Желваки, появляющиеся при этом, не что иное, как распухшие железы. Вначале сильно распухают паховые лимфатические железы. Вообще же проникшие в тело микробы поражают прежде всего ближайшие железы, обосновываясь и размножаясь там, после чего начинается их воспаление и нагноение. Но болезнь не останавливается на этом. Она постепенно охватывает соседние лимфатические сосуды и железы. Процесс распространения инфекции чумы был изучен главным образом венскими патологами Альбрехтом и Гоном.
При некоторых, но не всех, эпидемиях чумы сильно поражается кожа: появляются кровотечения, темно-синие пятна, преобразующиеся в большой фурункул, карбункул, который через некоторое время вскрывается и выделяет насыщенный бациллами гной. В тех случаях, когда образование карбункулов определяет в основном картину болезни, говорят о кожной чуме в отличие от ранее описанной бубонной и легочной — третьей формы этого заболевания.
Бывают эпидемии, когда чума поражает прежде всего легкие. Эпидемия, унесшая в XIV веке в Европе и Азии огромное число жертв, была, видимо, именно легочной чумой. Из 100 миллионов жителей известных тогда стран умерло 25 миллионов. При легочной чуме выделяется кровавая, темная мокрота, откуда и происходит название «черная смерть». Само собой разумеется, что при этом заболевании сердце не выдерживает высокой температуры и прежде всего натиска бактериальных ядов, и, хотя характер различных эпидемий и смертность при них различны, все же чума относится к наиболее тяжелым недугам, которым подвержены люди. Ее можно назвать даже самой тяжелой болезнью, и естествен тот безграничный ужас, который охватывает людей при упоминании о чуме.
Защититься от чумы гораздо труднее, чем, например, от холеры. При эпидемии холеры главное — это гигиена, и поскольку возбудители холеры вообще передаются лишь через выделения больного, то тщательного мытья рук и дезинфекции выделений достаточно, чтобы даже в холерной больнице предотвратить любое заражение врачей и медицинского персонала. Другое дело чума. Чтобы исключить возможности вдыхания микробов чумы, нужны хорошие маски, не говоря уже о прочих средствах защиты. Можно сказать, от чумы уберечься труднее, чем от любой другой инфекционной болезни. Поэтому так высока смертность при всех эпидемиях чумы даже недавнего времени.
Тем большее восхищение вызывает мужество врачей-исследователей, которые в те времена, когда о бактериях не имели ни малейшего представления, пытались производить прививки по образцу оспенных, чтобы тем самым найти защиту против чумы. Первые опыты врачи ставили на себе. Их героизм трудно переоценить.
Природа сама показала пути защиты от оспы. Так, из наблюдений было известно, что крестьянки, заразившиеся при дойке больной коровы коровьей оспой, тем самым защищаются от обычной, то есть черной, оспы и либо не болеют ею вовсе, либо очень легко переносят это заболевание.
Старый, бытующий в народе способ защитной прививки был известен. Он и дал Дженнеру идею для научной разработки метода прививок.
Изучая чуму, врачи-исследователи могли прийти к аналогичным мыслям. И в этом случае наблюдались гнойные нарывы. Не было сомнений в том, что в них содержится чумной яд. Напрашивался вопрос: нельзя ли добиться защиты от чумы так же, как и от оспы, с помощью прививки? Конечно, это предположение было сугубо теоретическим, и никто не мог сказать заранее, чем закончится на практике подобный опыт.
В 1798 году Наполеон, ему в то время не было еще и тридцати лет, начал свой военный поход в Египет и Сирию, который потребовал от его армии и от его противников-англичан больших жертв. Всевозможные болезни, в особенности чума и малярия, унесли жизнь многих солдат. Эпидемия чумы началась и в осажденной, а затем взятой Наполеоном крепости Александрия.
Первый опыт на себе, имевший целью исследование чумы, был поставлен в этом городе. Его провел английский врач А. Уайт; об этом рассказывает в своих мемуарах военный врач Джеймс Мак-Грегор. Впрочем, жизненный путь самого Мак-Грегора напоминал роман со многими главами. Он перенес такие тяжелые заболевания, как пятнистая лихорадка, малярия, дизентерия, желтуха; неоднократно попадал в кораблекрушения, слыл уже погибшим, но в конце концов сделал карьеру и стал позднее генералом и санитарным инспектором английской армии.