Страница 2 из 19
3
Лохматый пес, гремя цепью, метался по двору и тихонько скулил. Затем, усевшись у порога, поднял лобастую голову и завыл. Щелкнул замок, и на крыльцо дома выскочила хозяйка в длинной ночной рубахе.
– Рябко! Пошел вон! Гаспид лохматый! Ни днем ни ночью от тебя покоя нет…
Пес, виновато повизгивая, отбежал к сараю и лег у бочки с водой. Хозяйка, еще раз цыкнув на него, уже было направилась обратно, как вдруг страшный грохот обрушился на окраину, вмиг разметав сонную тишину раннего рассвета. Из соседнего дома полыхнул столб пламени, черный дым повалил сквозь высаженные окна.
Улицу заполнили полураздетые соседи; шум, гвалт выплеснулись волной к горизонту, наполнив окраину сумятицей. Перепуганная хозяйка вытащила на улицу мужа, который, прыгая на одной ноге, никак не мог другой попасть в штанину.
– Ой, горим! Ой, спасайте, люди добрые! Да что ж ты стоишь, Иван, бери ведра! Да не там, пьянчуга чертов, в сарае! О господи, до чего горилка довела, где ты взялся на мою голову!
Пожарные приспели "к шапочному разбору". Дом превратился в кучу шипящих закопченных бревен, среди которых копошились почерневшие от сажи люди с баграми и лопатами.
– Ну, слава богу, прибыли, соколики! – хромой дедок сплюнул с досады и заковылял вдоль улицы. – Едрена Феня…
– Не обращайте внимания, он у нас всегда такой, – шагнул к смущенному пожарному один из мужчин. – Милицию нужно вызывать. Дом взорвался. А почему – ляд его знает. Полыхнул, как спичка.
– Жертвы есть?
Толпа молча расступилась, и пожарные прошли к старому изодранному одеялу, под которым угадывались останки человеческих тел.
– Двое… Муж и жена. Ковальчуки. Одни кости остались…
Несколько дней спустя комиссия установила причину пожара: из-за небрежности погибших хозяев дома взорвался баллон с газом.
4
Профессор Слипчук умирал. Умирал медленно и тяжело. Разметавшись на больничной койке, он глухо стонал, время от времени что-то бессвязно выкрикивал; сквозь сухие запекшиеся губы слова вылетали с трудом. Три профессора, врачи высочайшей квалификации, двое суток боролись за жизнь коллеги – и тщетно. Даже точный диагноз, к стыду медицинских светил, поставить не удалось. Все сошлись на том, что случай уникальный – внутреннее кровоизлияние. Без видимых причин. Еще два дня назад могучий бас здоровяка профессора слышно было во всех уголках клиники и ничто не предвещало таких печальных событий. Тем более что профессор готовился к заграничной командировке и совсем недавно прошел всестороннее медицинское обследование – заключение о состоянии здоровья ученого было вполне удовлетворительным. И вот теперь новейшие медицинские препараты и усилия врачей оказались тщетными против неотвратимо приближающейся смерти. У двери палаты рыдали безутешные жена и дочь Слипчука, толпились ученики и ассистенты. К исходу дня жизнь оставила профессора…
В кабинете начальника УВД полковника Шумко всегда царил полумрак. Тяжелые, давно вышедшие из моды плюшевые шторы, несколько столов, составленные буквой "Т", прочные чешские стулья с жесткими сиденьями, большой сейф, покрашенный под дерево, тумбочка с телефонами и селекторным устройством – вот и вся обстановка кабинета.
– Василий Петрович, к вам посетительница, – секретарша бесшумно проскользнула в приоткрытую дверь кабинета.
– Вера, я же просил – всех посетителей направлять к моему заместителю. По крайней мере, до завтра.
– Простите, но это жена умершего профессора Слипчука…
– Что? Проси немедленно. Все телефоны переключи на себя – я занят…
Ирина Прокопьевна, жена профессора, была односельчанкой полковника и даже приходилась ему дальней родственницей. Правда, встречались они очень редко, но были в хороших, дружеских отношениях уже много лет, по крайней мере, с тех пор, как капитан Шумко демобилизовался после разгрома японцев и начал работать оперативным уполномоченным уголовного розыска города, в котором вскоре поселился и молодой врач Слипчук. Последний раз они встречались совсем недавно при весьма печальных обстоятельствах – на похоронах профессора.
– Заходи, Ира, здравствуй.
– Здравствуй, Вася…
– Садись.
– Спасибо… Я к тебе по делу. Не понимаю, что это может значить, но вся эта история настолько невероятна…
– Что за история?
– Понимаешь, после смерти Коли я случайно нашла в его бумагах вот эту записку…
И Ирина Прокопьевна положила на стол перед полковником измятый листок бумаги с машинописным текстом…
Начальник отдела уголовного розыска майор Клебанов уже собрался выйти из своего кабинета, как включилось переговорное устройство.
– Григорий Яковлевич, срочно зайди ко мне… Шумко, озабоченный и серьезный, заложив руки за спину, вышагивал по кабинету.
– Слушаю, товарищ полковник.
– Григорий Яковлевич, тебе известны обстоятельства смерти профессора Слипчука?
– Да, в общих чертах.
– Ну и?..
– Криминала, насколько я знаю, нет. Правда, болезнь какая-то странная… И заключение медэксперта довольно-таки невнятное. Но медицина ведь не всесильна. И не все тайны человеческого организма ей открыты и понятны.
– То-то и оно… Поторопился, мне кажется, медэксперт. Придется нам теперь в этих тайнах разбираться.
– А в чем дело, товарищ полковник?
– Прочти…
Ничем не примечательный измятый листок бумаги и несколько машинописных строчек: "Слипчук! Я долго ждал. Час мести пробил. Ты подохнешь на этой неделе. До скорой встречи на том свете. Гайворон".
5
Старший оперуполномоченный уголовного розыска капитан Бикезин с папкой в руках почти бегом поднимался по лестнице на второй этаж, где находился кабинет полковника Шумко – он опаздывал на доклад.
– Здравия желаю, товарищ полковник!
– Здравствуй, капитан. Что у тебя новенького? Садись. Рассказывай.
– Машинку, на которой отпечатана записка, найти пока не удалось. Отпечатки пальцев, обнаруженные на записке, просматриваются очень плохо. Экспортно-криминалистический отдел продолжает с ними работать.
– Это, пожалуй, бесполезное занятие…
– Судмедэксперты тоже зашли в тупик. Говорят, что-то есть, интуитивно чувствуют, но доказать не в состоянии – случай совершенно из ряда вон выходящий. Просят вызвать из Москвы доктора Лазарева. Это один из лучших судмедэкспертов в Союзе.
– Подготовь текст телетайпограммы, я подпишу.
– Пожалуйста, вот…
– Хорошо… Что еще?
– Данные по Гайворону…
"…Гайворон – подпольная бандеровская кличка Мирослава Баняка. Уроженец Рахова, по профессии ветеринарный фельдшер. Один из главарей "проводу" ОУН. Осенью 1945 года возглавил отряд бандеровцев и был убит во время одной из операций "ястребков".
– Данные достоверны?
– Вполне. Вот документы, подтверждающие их.
– Какое отношение он имеет к профессору Слипчуку?
– Выяснить не удалось. Правда, профессор тоже уроженец Рахова, но, со слов его жены, Слипчук никогда не упоминал имени Гайворона-Баняка.
– Это ничего не доказывает. Версии есть?
– Простите, товарищ полковник, но мы только начали работать с друзьями и знакомыми профессора.
– Плохо, очень плохо, капитан. Ты даже не можешь ответить на вопрос – это убийство или болезнь… Когда была отпечатана записка?
– Примерно две недели назад, согласно заключению ЭКО.
– Значит, вариант убийства не исключен?
– Думаю, что нот.
– Способ?
– На отравление не похоже. Так, по крайней мере, утверждают врачи. А с того света пока еще никто не появлялся. Не знаю, товарищ полковник, даже не представляю…
– Тогда до завтра. Надеюсь, к тому времени, в конце концов, что-либо прояснится…
Полный мужчина в круглых роговых очках стоял у двери кабинета Бикезина, время от времени поглядывая на часы. Завидев капитана, он, слегка волнуясь, спросил: