Страница 10 из 31
Глава V
Кто он, Юлий Цезарь?
Если бы посторонний человек из чистого любопытства заглянул на дачу, то его взору предстала бы следующая картина: Алла, не замолкая ни на секунду, бегала по комнате и хватала все, что попадалось ей под руку (в результате со стола уже исчезло множество предметов: так, блюдо с салатом почему-то оказалось на шкафу, вилки и ножи валялись на стуле, а бутылки шампанского вообще не было видно); дядя Жора дремал на диване, крепко обняв бутылку рома; кот Георгий жалобно мяукал из-под дивана, отчаявшись найти своего собрата, — куда Алла успела засунуть кота Ваську, никто не заметил. Рассказав все о Маше Мусиной, Алла как раз перешла к Лене Колесовой, но тут в дверях, раскрасневшийся и веселый, появился дядя Вася. Его временного отсутствия девочка не заметила. Зато дядя Вася мгновенно оценил обстановку и скомандовал:
— Алла, замри!
В школе игра в «замри» была весьма популярна, и слова дяди Васи подействовали — Алла застыла у шкафа. Дядя Жора очнулся и щелкнул секундомером. Воспользовавшись паузой, взрослые быстро привели комнату в порядок: собрали со стульев ножи и вилки, извлекли из-под стола исчезнувшую закуску, достали со шкафа салат, из тумбочки — шампанское. Кот Георгий вылез из-под дивана. Подал голос и кот Васька — оказалось, что он спрятался на кухне, в духовке. Придав столу надлежащий вид, взрослые расселись по местам, и только тогда дядя Вася сказал:
— Алла, отомри!
— Фу! — капризно выдохнула девочка. — А когда же Новый год?
— Скоро, скоро, — успокоил ее дядя Жора. — Через час.
Алла плюхнулась на диван. Взрослые настороженно следили за ее руками.
— Алла, — взмолился дядя Жора, — ты можешь хоть какое-то время не хватать ничего со стола?
— Пожалуйста, — обиженно ответила девочка, — если вам так хочется, я не пошевельну пальцем.
И неловким движением опрокинула на пол банку со шпротами.
Дядя Жора ойкнул. Коты, обрадовавшись, накинулись на шпроты, и через минуту на полу не осталось ни пятнышка.
— А куда это Женька запропастился? — спросила Алла, делая вид, что ничего не про изошло.
Взрослые переглянулись, дядя Жора опять щелкнул секундомером.
— Пора, мой друг, пора, — озабоченно протянул дядя Вася.
— Наверно, он отправился на станцию, чтоб позвонить твоим родителям, — предположил дядя Жора. — Наверно, мама стоит у окна и смотрит на улицу, а папа нервничает. Ведь ты обещала вернуться в десять часов вечера, а тебя все нет.
— Ну и что! — независимо тряхнув головой, сказала Алла. — Они привыкли к моим опозданиям. Если я обещала прийти в десять, то должна появиться не раньше двенадцати.
— Аллочка, а ты не пробовала хоть раз прийти вовремя? — поинтересовался дядя Вася.
— Это невозможно! — решительно ответила девочка. — Я зла своим родителям не желаю. Если я появлюсь к назначенному часу, мама упадет в обморок, а у папы начнется сердечный приступ. Испугаются. Подумают: что-то случилось.
Сраженные таким веским доводом, взрослые примолкли. Молчала и девочка: видимо, после полуторачасовой болтовни ей требовалась передышка.
Ах, граждане, не ценим мы тишины! Зимний вечер на даче без радио и телевизора, без громкого пения соседей за стеной! Чуть слышно скребутся о крышу заледеневшие ветки деревьев, ветер ударяет в окно, и стекло легонько позванивает…
Глухо стукнула калитка. Заскрипел снег. На дачу кто-то шел. На крыльце раздалось шарканье нескольких пар ног.
«Неужто Женька привез моих родителей? — подумала Алла. — Невероятно!»
Конечно, вряд ли могли Аллины папа и мама столь стремительно выбраться за город, хотя для подобных мыслей имелись некоторые основания. Однако жизнь дарит нам еще большие неожиданности. Хотите верьте, хотите, нет, но, когда распахнулась дверь, Алла увидела на крыльце приземистого мужчину в военной шинели без погон, а за ним… Ирину Алексеевну и Раису Яковлевну. Да, да, своих школьных учительниц. Вот уж поистине невероятное стечение обстоятельств!
— Максим Емельяныч! — радостно воскликнули дядя Вася и дядя Жора.
— Аллочка?! — изумились молодые женщины. — Как ты сюда попала?
Мужчины с чрезвычайной поспешностью бросились к дамам и помогли им снять шубки… Комната сразу наполнилась гамом и шумом. Наперебой выясняли, кто как и почему сюда попал. Дядя Вася рассказал о Жене и о новогодних приключениях Аллы. Максим Емельяныч представил женщин как своих бывших учениц — лет пятнадцать тому назад он преподавал у них в школе математику. Дядя Жора, склонившись к Алле, тихонько объяснил ей:
— Максим Емельяныч — наш сосед, математик, последнее время преподавал в артиллерийской академии, а теперь…
— А теперь майор в отставке, — вставил Максим Емельяныч, обладавший, видимо, очень тонким слухом.
Потом все засуетились около стола. Хозяева принесли новые тарелки и вилки, дамы спорили, где кому сесть, Максим Емельяныч доставал из большой хозяйственной сумки бутылки боржома и лимонада.
Алла заметила, что дядя Жора был несколько разочарован, когда Ирина Алексеевна категорично заявила:
— В жизни не пила ничего крепче лимонада!
Но больше всего была разочарована сама Алла. И не потому, что с появлением молодых женщин она перестала чувствовать себя в центре внимания, — нет, просто на глазах рушилась великая иллюзия: две учительницы, здесь, рядом, пили лимонад, закусывали салатом и колбасой, шутили, смеялись — словом, вели себя как обыкновенные гости. А ведь до этой минуты Алла находилась в твердой уверенности, что учителя день и ночь читают учебники, готовят контрольные, проверяют домашние задания и все человеческое им абсолютно чуждо.
— А где же Сидоров? — вдруг всполошилась Раиса Яковлевна. — Может, он сбежал в Москву? Я знаю, что Женя любит смотреть телевизор.
— Женя не должен сбежать, — тоном, не допускающим возражений, ответил дядя Жора и при этом мрачно глянул на дядю Васю.
Дядя Вася отвел глаза и пробормотал:
— А если телефон-автомат на станции сломан…
— Жени не было на станции, — сказала Раиса Яковлевна, которая славилась в школе своей необыкновенной наблюдательностью.
— И мне непонятно, — сухо заметил Максим Емельяныч, — какое-то странное легкомыслие! Взрослые люди, а послали мальчишку на ночь, глядя бог весть куда! Бросили на произвол судьбы…
— Никто его не бросал, — быстро парировал дядя Вася, по-прежнему избегая взгляда дяди Жоры.
Дядя Жора щелкнул секундомером:
— До Нового года осталось полчаса. Самое время просить Василь Палыча совершить маленькую прогулку по окрестностям.
— Пожалуйста, — с готовностью отозвался дядя Вася. — Я успею обежать весь поселок.
— Я с вами, — сказала Раиса Яковлевна и, скинув лакированные туфли, начала натягивать зимние сапоги.
Дядя Вася был уже готов к выходу на улицу, но, услышав предложение учительницы, замялся в дверях.
— Общество прекрасной дамы всегда приятно, но, боюсь, вы не выдержите мой темп.
— Не беспокойтесь, Василь Палыч! — ответила за подругу Ирина Алексеевна. — Бегать — любимое занятие Раисы Яковлевны. К легкоатлетическим кроссам она тренировалась только с мальчишками. Помнится, был у нас на факультете чемпион — Володя. Он утверждал, что она его не догонит. Заключили пари. Старт взяли с Бескудниковского бульвара. Садовое кольцо пробежали вместе. На Профсоюзной улице Володя попробовал взвинтить темп, но не тут-то было. Володя пустился на хитрость: крутил по переулкам, заворачивал в проходные дворы, перепрыгивал через разрытые канавы газовых коммуникаций — ничто не помогало. Еле-еле Володя доковылял до университета, без сил упал на ступени храма науки. Последние слова его были: «Ни один стайер не уйдет от этой женщины!»
— Люблю женщин за доброе отношение друг к другу, — пряча улыбку, заметил дядя Жора. — Однако, насколько я догадываюсь, Василь Палычу сначала надо заглянуть в погреб.
Неизвестно, как Василий Палыч выпутался бы из этого щекотливого положения, но тут в комнату ворвался Женя Сидоров. Он тяжело дышал, пальто было распахнуто.