Гимнастика чувств

Все эти отдельные виды памяти, будучи сами следовыми рефлексами, связаны прошлы поступком в единый рефлекс. Рефлексы хранятся нервными- связями, притягиваютс отборочным механизмом сознания, просеиваются, и синтез следовых рефлексо оживляет "связи с периферией". Командный нервный ток посылается' к речедвигательному аппарату, к мышечно-суставным аппаратам. Игорь бежит на зо Костика, машет рукой, кричит: "Иди сюда!"

При этом не повторяется точь-в-точь какой-либо из прошлых поступков, потому чт синтез внес цёлесообраз? ные, типические именно для этого случая коррективы, зависимости от сегодняшних условий времени, места, отношений к товарищу и т. д.

Понятно, что чем опытнее человек, тем целесообразнее поступок, ведь отборочны механизм получи Множество однородных следовых рефлексов и имел богатый выбор.

В этой упрощенной схеме "от ощущения к поступку" многого недостает. Для простот мы говорим об отборочном механизме, который как будто только одним и занят перебирает наудачу все предыдущие пробы и случайно находит нужный вариант.

На самом деле ничего случайного нет. Разработанная П. К. Анохиным теори функциональной системы ввела понятие так называемого "опережающего отражени действительности". Благодаря тому, что каждое раздражение, воспринятое мозгом, заставляет мозг воссоздать в тот же миг все подробности аналогичных раздражени прошлого опыта, "идеальная модель" ответа созревает в мозгу раньше, че формируется ответная реакция.

Огромную роль в схеме "от ощущения к поступку" играет обратная связь. Вместе "идеальной моделью" ответа, на основе синтеза всех раздражителей (та называемого афферентного синтеза), возникает особый аппарат сравнения и контрол (он называется акцептором действия). Совершается ответное действие, а это аппарат сравнивает то, что делается, с тем, что должно было совершиться п "идеальной модели" ответа. Сопоставляет, контролирует действие и помогает те самым целесообразности следующих действий.

Академик В. Черниговский пишет (в статье, которая уже упоминалась), что в само элементарном условном рефлексе, выработанном экспериментатором, уже скрыт элементы предвидения. Например, если звонок экспериментатора становится дл животного сигналом неизбежного события, кормежки, ти животное предвидит эт событие при одном возникновении сигнала звонка.

"В других случаях напротив,-продолжает В. Черниговский,-бывает столь трудн уловить последовательную оценку событий, что, конечно, итог кажется совершенно неожиданным". И ученый подчеркивает: "Но именно выяснение физиологических механизмо предвосхищения таких "непредвиденных" явлений и составляет главную задачу, решение которой поможет овладеть скрытыми от нас ресурсами деятельности мозга".

Наблюдая за ребенком от шести месяцев до полутора лет его жизни, можно увидеть, как образующиеся рефлексы делают его поведение все более осмысленным, потому чт именно в этом возрасте механизм саморегуляции воочию обнаруживает себя. Можн увидеть, как беспорядочные, бессистемные движения ребенка постепенно находя лаконичное, экономное выражение, как растет опыт движений, опыт "проб и ошибок", и ребенок из ползунка превращается в человека, стоящего на земле обеими ногами. 

Можно увидеть, как непослушные его руки делают вначале массу лишних и ненужны движений, ничего удержать не могут, а в конце концов становятся послушными знают, как взять куклу и как ее не уронить в ту же минуту,-грандиозная наука!

Можно заметить, как формируется вторая сигнальная система, словесная, как сумбуре слов, которые вначале обрушиваются на слух ребенка однообразным шумом, он начинает узнавать наиболее часто встречающиеся сочетания звуков. Ка постепенно его пробуждающееся сознание связывает знакомые звуки "ма-ма" образом одного человека, а звуки "па-па"-с образом другого. Как все больш расширяется круг знакомых звуков, как предметы и явления окружающего мир получают свои названия. И как накапливается материал для формировани ассоциативного мышления.

На экране нашего внутреннего зрения мы можем увидеть иногда совсем неожиданные несообразные вещи. Скажем, вспоминая увиденные когда-то круглые часики, м попутно увидим вдруг детскую погремушку, зеркальце, баранку или даже детал огромной машины из "Новых времен" Чаплина. Как прорываются к экрану эт безбилетники?

Когда-то в детстве я впервые увидел часики. Достаточно было мимолетной мысли том, что незнакомый этот предмет похож на кончик хорошо мне знакомой погремушки, которая, как я вспомнил тогда (и увидел на своем экране), валяется в старо коробке вместе с разбитым зеркальцем,- и тут же зрительное восприятие часиков, образовавшее след, немедленно соединилось нервными контактами со старыми следам изображения погремушки и зеркальца.

Когда после этого я увидел другие часы, а потом еще и еще, - все они чере обобщающий сигнал сигналов "часы" связывались контактами и с первыми часиками с зеркальцем. Потом мне стало доступно понятие "круглое", и контакт увеличились. Сигнал "круглое" из второй сигнальной системы множеством контакто проложил связи к следам изображения круглых предметов (баранка!) в перво сигнальной системе.

Конечно, это упрощенное описание. Баранка ведь и сама жила не только в квартир второй системы (слово "баранка"), но и в квартире первой системы, где хранилос ее изображение (и не одно, а два-баранка из булочной и "баранка" автомашины,)

Когда-то я разобрал папины часы, пока его не было дома. Мне навсегда запомнилис колесики, зубчики. "Целая машина" - подумалось мне. Через десять лет я смотре картину Чаплина "Новые времена" и, увиде колоссальную машину, работающую, "как часы", вспомнил разобранные часики.

Пунктуальная память не забывает ни одной из ранее проложенных связей. П прошествии многих лет мы не осознаем в момент проекции часиков на экран внутреннего зрения, что след их связан контактами-и новыми, свежими, и старыми, еле теплящимися, - со всем комплексом понятия "часы", и понятия "круглое", всех прочих понятий, которые соединились со следом первых часиков в течени нашего жизненного опыта.

Мы можем обнаружить эту взаимосвязь, если, на-' пример, начнем припоминать, какие же из виденных нами в жизни часиков имели особенные фигурные стрелки. Н экране внутреннего зрения будут появляться одни' часы за другими, но в момент припоминания автоматический рубильник будет включать контакты, по кото- . ры прорвутся на экран, сквозь шлагбаумы отбиратель-ного контроля, разны "соседи"наших часиков, и даже следы изображений из семьи "стрелки",-совсе некстати вспомнятся стрелки на чьих-то дамских чулках!

Таким способом вторая сигнальная система поставляет кинокартины на наш экран, создавая их, под своим словесным руководством, на киностудии первой сигнально системы.

Все рефлексы, все, чем занимался наш мозг привза-имодействии с миром, весь опы человека хранится в кладовых памяти, которая поставляет основной материал дл творческого процесса.

Наука еще не знает точно, на чем и как это записано. Словно стрекоче киносъемочный аппарат и. крутится лента магнитофона-беспрерывно, в течение все Жизни. Рак образно выражается С. Лем в книге "Соля-рис", эта запись представляе собой белковую структуру, записанную "языком нуклеиновых кислот н многомолекулярных асинхронных кристаллах". Последние научные данные таковы: процессам запоминания имеет непосредственное отношение нуклеиновая кислота РНК (рибонуклеиновая кислота), а на образование новых ее видов, вероятно, воздействует ДНК (дезоксирибону-клеиновая кислота), которая является хранителе наследственной памяти.

А может быть, правы сторонники электрической теории памяти, и процесс запоминания - это не только изменения химических структур, но и бесчисленны комбинации разных электрических кодов, на которые настраиваются миллиард сверхмалых приемных станций нашего мозга?

Во всяком случае, ясно одно-ни одна из этих молекулярных записей не забываетс организмом и хранится до самой смерти. Есть множество подтверждений этому.