Восток и Запад

Но самое необычное, может быть, это претензия сделать из этой ненормальной цивилизации образец любой Цивилизации, рассматривать ее как «цивилизацию» по преимуществу, считать, что только она заслуживает этого наименования. И как дополнение к этой иллюзии, вера в «прогресс», рассматриваемый не менее абсолютным образом и отождествляемый в самой своей сущности с материальным развитием, вбирает в себя любую деятельность современного Запада. Любопытно отметить, как быстро достигают распространения и признания некоторые идеи, если они, конечно, отвечают общим тенденциям определенной среды и определенной эпохи; так происходит с идеями «цивилизации» и «прогресса», которые столь многие охотно считают универсальными и необходимыми, тогда как они, на самом деле, суть совсем недавнее изобретение, которое еще и сегодня три четверти человечества постоянно игнорируют или не придают им значения. Г-н Жак Бэнвиль отметил, что «если слово цивилизовать с тем значением, которое мы ему придаем сегодня, встречается уже у многих авторов XVIII века, то слово цивилизация встречается только у экономистов непосредственно предшествующей этому эпохи Революции. Литтре цитирует пример, взятый у Тюрго. Литтре, который просмотрел всю нашу литературу, не смог подняться в прошлое дальше. Таким образом, слово цивилизация существует не более полутора века. В конце концов, оно вошло в Академический словарь только в 1835 г., менее ста лет тому назад… В античности, которой мы все еще живем, также не было термина для передачи того, что мы понимает под цивилизацией. Если это слово дали бы для перевода на латинский язык, то юный ученик оказался бы в замешательстве… Жизнь слов не является независимой от жизни идей. Слово цивилизация, без которого наши предки прекрасно обходились, может быть, потому, что они имели нечто большее, распространилось в XIX веке под влиянием новых идей. Научные открытия, развитие промышленности, торговли, благосостояния и достатка создали нечто вроде энтузиазма и даже профетизма. Концепция бесконечного прогресса, появившаяся во второй половине XVIII века, способствовала убеждению человеческого рода в том, что он вошел в новую эру, эру абсолютной цивилизации. Сегодня совсем забытому, продуктивному утописту Фурье, мы обязаны наименованием современного периода цивилизации и отождествлению цивилизации с новым веком… Цивилизация, следовательно, это степень развития и совершенствования, которую достигли европейские народы к XIX веку. Этот термин, всеми принятый, хотя никем лично не определенный, охватывал одновременно и материальный и моральный прогресс, соотносимые и связанные друг с другом, неотделимые один от другого. Цивилизация, будучи, в конечном счете, европейской, была патентом, выданным европейским миром самому себе»[5]. Мы сами думаем точно также; мы намеренно привели эту цитату, хотя она и несколько длинна, чтобы показать, что не одни мы так думаем.

Таким образом, обе идеи, «цивилизации» и «прогресса», так тесно связанные между собой, датируются лишь второй половиной XVIII века, т. е. эпохой, которая, кроме всего прочего, увидела также и рождение материализма[6]; они распространялись и популяризировались в особенности социалистами утопистами в начале XIX века. Надо признать, что история идей позволяет иногда делать довольно поразительные выводы и показать истинную цену некоторых фантазий; и особенно она это позволяет тогда, когда она делается и изучается как должно, не фальсифицируется тенденциозными интерпретациями, как обычная история, и не ограничивается эрудицией и исследованиями разных малозначительных деталей. Подлинна история может быть опасной для определенных политический интересов; мы вправе спросить, не по этой ли причине здесь официально навязываются определенные методы, при исключении всех других: сознательно или нет но априори отвергают все то, что позволяет многое ясно увидеть. Так формируется «общественное мнение». Но вернемся к двум идеям, о которых мы только что говорили, и уточним, что, указывая их ближайший исток, мы имели в виду только то абсолютное и иллюзорное значение, по нашему мнению, которое им чаще всего придают сегодня. Что же касается относительного смысла, тоже присущего этим словам, то это другое дело, а так как этот смысл совершенно законен, то можно сказать, что речь здесь идет об идеях, которые родились в определенный момент; не важно, каким образом они были выражены, если термин удобен, то причину несоответствий в его употреблении не обязательно видеть в недавнем его создании. Сами же мы утверждаем, что существуют многие и различные «цивилизации»; довольно трудно точно определить этот сложный ансамбль элементов разных порядков, образующий то, что называют цивилизацией, но тем не менее, каждый хорошо знает, что под этим следует понимать. Мы даже не думаем, что надо пытаться заключить в одну жесткую формулу общие черты всякой цивилизации или особые черты какой-то определенной цивилизации; это несколько искусственный подход, и мы очень остерегаемся этих узких рамок, которые нравятся систематическому уму. Так же, как существуют «цивилизации», также в ходе развертывания каждой из них или в ходе некоторых более или менее ограниченных периодов этого развертывания ее «прогрессы», относящиеся не ко всему без разбора, той или другой определенной области; в целом, говорить, что цивилизация развивается в определенном направлении, есть только некий способ выражения; но раз есть «прогрессы», а также есть и «регрессы», и иногда оба они происходят одновременно в разных областях. Мы настаиваем, таким образом, что все это крайне относительно; если хотят понимать эти слова в абсолютном смысле, то они вовсе не соответствуют никакой реальности; в этом случае они представляют те новые идеи, которые в ходу едва лишь последние полтора века и только на Западе. Конечно, «Прогресс» и «Цивилизация» с большой буквы — это может произвести замечательный эффект в некоторых фразах, столь же пустых, сколь и напыщенных, весьма пригодных для того, чтобы произвести впечатление на толпу, для которой слово служит не столько для выражения мысли, сколько возмещает ее отсутствие; в этом качестве оно играет самую важную роль в арсенале формул, используемых современными «правителями» для того, чтобы исполнить особую работу коллективного внушения, без которого специфически современная ментальность долго существовать не может. В этом отношении мы не думаем, что когда-нибудь достаточно ясно отмечалась поразительная аналогия, представляющая собой воздействие оратора и гипнотизера (а его воздействие того же порядка, что и укротителя); по ходу дела, мы привлекаем внимание психологов к этому предмету исследования. Несомненно, власть слов уже проявлялась в другие времена, как и в наше; но чему нет похожих примеров, так это гигантской коллективной галлюцинации, которая привела часть человечества к тому, что самые пустые химеры стали приниматься бесспорную реальность; среди самых опасных, может быть, из всех идолов современного духа и те, против которых мы сейчас выступаем.

Нам надо еще раз вернуться к генезису идеи прогресса, скажем, бесконечного прогресса, чтобы поставить вне обсуждения те специальные и ограниченные прогрессы, существование которых мы вовсе не собираемся оспаривать. У Паскаля можно найти первые следы этой идеи, примененной, впрочем, только к одной точке зрения: известен пассаж[7], где он сравнивает человечество с «одним и тем же человеком, который все время продолжает существовать и который постоянно продолжает учиться в течение веков» и где он демонстрирует антитрадиционный дух, который является одной их характерных особенностей современного Запада, заявляя, что «те, кого мы называем древними, являются, поистине, новичками во всем» и таким образом их мнения имеют очень малый вес; по крайней мере, в этом отношении у Паскаля был предшественник, потому что Бэкон уже говорил то же самое: Antiquitas sculi, juventus mundi (Древние века, молодость мира). Легко увидеть неосознанный софизм, на котором основывается такая концепция: этот софизм состоит в предположении, что человечество в целом следует непрерывному и однолинейному развитию; это в высшей степени «упрощенческий» взгляд, находящийся в противоречии со всеми известными фактами. В действительности, в любую эпоху история нам показывает независимые друг от друга, часто даже расходящиеся цивилизации, некоторые из которых рождаются и развиваются, в то время как другие впадают в декаданс и умирают, или же внезапно уничтожаются в каком-нибудь катаклизме; новые цивилизации совсем не всегда наследуют древним. Кто, например, осмелится серьезно утверждать, что современный западный человек воспользовался, пусть не прямо, большей частью знания, аккумулированного халдеями или египтянами? В конце концов, нет надобности подниматься так далеко в прошлое, поскольку есть науки, которые культивировались в Средние века в Европе и о которых в наши дни нет ни малейшего представления. Если хотят сохранить представление о «коллективном человеке», рассматриваемом Паскалем (которого он называл очень неподходящим образом «универсальным человеком»), то надо было бы сказать, что есть периоды, когда он узнает, а есть периоды, когда он забывает, или даже лучше, когда он что-то узнает, то он забывает что-то другое; но реальность еще более сложна, потому что всегда были и есть существующие одновременно цивилизации, которые взаимно не проникают друг в друга и игнорируют друг друга: такова и сегодня, как никогда, ситуация западной цивилизации по сравнению с цивилизациями восточными. Источник иллюзии, выраженной Паскалем, попросту говоря, таков: западные люди, начиная с Возрождения, привыкли считать себя наследниками и продолжателями исключительно греко-романской античности и не признают или систематически игнорируют все остальное; мы это называем «классическим предрассудком». Человечество, о котором говорил Паскаль, начинается с греков, продолжается с римлянами; затем, в его существовании есть перерыв, соответствующий Средним векам, в котором он мог видеть, как и все в XVII веке, только период сна; наконец, наступило Возрождение, т. е. пробуждение этого человечества, состоящего, начиная с этого момента, из ансамбля европейских народов. Такова странная ошибка, свидетельствующая о крайне ограниченном умственном горизонте и состоящая в том, что часть принимают за целое; можно было бы показать ее влияние во многих областях: психологи, например, обычно ограничивают свои наблюдения только одним человеческим типом, а именно, современным западным, и необоснованно расширяют применение полученных таким образом результатов, стараясь вывести из них характеристики человека вообще, безо всякого исключения.

5

L'Avenir de la Civilisation: Revue Universelle, 1-er mars 1922, pp. 586-587.

6

Слово «материализм» было изобретено Беркли, который использовал его только для обозначения веры в реальность материи; материализм в современном смысле, т.е. теория, согласно которой ничего другого, кроме материи, не существует, восходит только к Ламетри и Гольбаху; не следует ее смешивать с механицизмом, примеры которого встречаются в античности.

7

Фрагмент из «Трактата о пустоте»